— О-у, милая, — поджав губы произнесла Маргарита. — Я не просто ненавидела Марка, я не просто желала ему смерти — я убила его и смотрела, как он корчится в агонии, пока в его глазах не потухла жизнь, — прошептала она. Ладина увидела в её сумасшедшем взгляде наслаждение, когда она говорила об этом. — Жаль только, что это длилось всего секунд десять. Кажется, я перестаралась с дозой, — усмехнулась Толстых. — Вы пытались простить его? — спросила Ладина, заметив, как плечи Воронцова напряглись. Она понимала, что он боится, боится, что Маргарита выстрелит и попадёт в неё. Но Вероника всего лишь тянула время, она знала, что весь их разговор слышит полковник и подкрепление уже в пути. Им нужно было лишь усыпить её бдительность, заставить рассказать «почему» и «как» убила родного брата. — Простить!? — удивленно переспросила Маргарита, на мгновение опустив взгляд в пол. — Эта тварь убила мою дочь и лишила меня шанса когда-либо еще стать матерью. Как ты думаешь, я пыталась его простить? — она не хотела услышать ответа, поэтому продолжила говорить. — Мой муж не выдержал и двух месяцев, хотя я его не виню, правда, — кивнула она, кусая губы, накрашенные алой помадой. — Кому нужна молодая, но бесплодная баба, которая еще и сидит на антидепрессантах. Вот тебе бы нужна была такая баба, майор? — спросила Толстых, но, снова не дождавшись ответа, засмеялась, а её глаза наполнились слезами. — Не нужна! — воскликнула она, всплеснув руками. — Почему Вы так долго тянули, прошло больше двадцати лет? — спросила Вероника. — Я винила во всём мужа, — ответила она, вздохнув, по её щеке скатилась одинокая слеза. — Ночь, трасса, мы едем домой и спорим. Я помню, как просила отдать Марку его долю, уехать из города и навсегда распрощаться с моей семьёй, чьей частью я никогда не была. Марк же ненавидел меня, я была дочерью его отца от второго брака, он так и не смог смириться, что после смерти его матери папа нашел новую жену, — она замолчала на мгновение, собираясь с мыслями. — Ни один мужчина в моей жизни не любил меня так сильно, как я в этом нуждалась. Не любил меня так сильно, чтобы не оставить без копейки в кармане, завещав всё своё имущество неблагодарному сыну, перед которым чувствовал вину. Не любил так сильно, чтобы плюнуть на долю в типографии и уехать к морю, где бы мы растили нашу девочку. Не любил так сильно, чтобы хотя бы раз за пятьдесят лет, что я есть, назвать меня сестрой. — Маргарита говорила и плакала, слезы просто катились по её щекам, а она продолжала сжимать в дрожащей руке пистолет. Ей было одиноко, она всю свою жизнь была одна и никому не нужна. Единственный лучик счастья и безусловной любви, который бы подарил ей ощущения того, что она нужна и важна, был убит. Убит тем, чью любовь она пыталась добиться долгие годы. Убит тем, кому она поверила двадцать лет назад. — Я помню, как он сидел на коленях у моей больничной койки, пьяный, осунувшийся и разбитый, — она покачала головой, вспоминая то страшное утро, как будто это было вчера. — Тогда я думала, что мой брат меня любит, — она засмеялась сквозь слезы, будто сказала несусветную чушь. — А он просто замаливал свои грехи перед богом. Как жаль, что бога не существует, — развела она руками. — Если бы он существовал, я бы в то утро не держала на руках свою мертвую шестимесячную дочь, которой было не суждено увидеть этот мир. — Мне жаль, — прошептала Ладина, в её глазах стояли слёзы. Ей было трудно представить, какую боль испытывала, стоящая напротив неё женщина, но это не означала, что Вероника оправдывала её поступок. Сделанный нами выбор — это то: кем мы являемся, за что мы берём ответственность, с чем нам приходится жить. — Тебе жаль? — усмехнувшись переспросила Толстых. — И это всё, что мне может сказать дипломированный психолог? А как же ваше «понять и простить», «принять и пережить» или «отпустить и идти дальше»? — Зачем Вам нужны были Евгорский и Софья? — спросил Олег, обращая внимание женщины на себя. В голове Воронцова крутились шестеренки, но он всё еще не знал, как им с Вероникой покинуть дом так, чтобы никто не пострадал. Пока он видел единственный выход — дать Ладиной шанс уйти, прикрыв её собой, но майор знал, что она его не оставит. Дура. — Эта тупоголовая курица была побочным приобретением, — закатила глаза Маргарита и начала рассказывать то, что Вероника с Олегом и так уже знали. — С Лёней мы познакомились около полугода назад, он стал наиболее подходящим вариантом для моего плана, над которым я работала двенадцать лет. Марку тогда просто не повезло, он снова напился в годовщину смерти моей дочери и уснул за написанием своих мемуаров. Именно тогда я решила позаботиться о дорогом брате и принести ему чай, — она усмехнулась. — Лёню не пришлось долго уговаривать, молодой парень, мечтающей о карьере, дорогой тачке и прочем, что показывают в кино. Правда, за всё приходится платить — в его случае приятным времяпрепровождением и… — И убийством, — закончил за женщину Олег. — Не такая уж большая плата, не правда ли? — усмехнувшись спросила Толстых. — После того, как я по доброте душевной, очарованная молодым дарованием, обеспечила Лёне ту жизнь, которую он хотел, настал момент моей истории. О-о, он был настолько растроган и благодарен мне, что сам предложил свою помощь, поэтому дело оставалось за малым. Капельки, добавленный во флягу с виски и вуаля — Марк отключился за рулём, благо, застряв в пробке. И именно в этот момент рядом оказался чудо-доктор, который спас ему жизнь, сделав волшебный укольчик! — Марк Альбертович был суеверен, — задумчиво проговорила Вероника. — Еще как! Он верил в бога, в судьбу, в черную кошку и бабу с пустыми ведрами. Было не трудно сделать так, чтобы Марк лечился именно у Лёни, — пожала плечами Маргарита. — Вот только он отказался от лечения, — снова внёс уточнение Воронцов. — И тут в игру вступает бедная недоучка-уборщица, которая так мечтает выбраться из того дерьма, в котором живёт всю жизнь. Деньги Марка открыли мне столько нужных дверей, смешно, не правда ли? — усмехнулась женщина. — Лёня вовремя подсуетился и нашел Соню, правда на обучение её ушло больше времени, чем я думала. Но это того стоило! — Она должна была убить Марка Альбертовича? — спросила Ладина. — Да, ей всего-то нужно было заставить его выпить две таблетки, как доктор прописал, — самодовольно усмехнулась она, отвечая. — Вот только девчонка оказалась не так глупа, как хотела казаться. Поэтому мне пришлось брать дело в свои руки, — недовольно проговорила Толстых, вспоминая ту роковую ночь. Она уже ехала в машине, находясь в предвкушении завтрашнего утра. Ей было легко обмануть всех, снова надев на себя маску алкоголички, страдающей от одиночества и бездетности. Рита никогда не было частью семейства Толстых, ею никто не интересовался, и никто о ней не заботился. Усадив её в такси, Богдан вернулся в дом, а женщина поехала к себе домой. Машина такси уже въехала в город, как в её сумке зазвонил телефон. — Вы что с ума сошли, — истерично прошептала Соня в трубку. — Я не собираюсь быть соучастницей убийства, не собираюсь травить его! Хочу свои заработанные деньги и… — Придержи язык, милая, — резко осадила девушку Рита. — Остановись где-нибудь и выйди из машины, — сказала она водителю и мужчина, удивленно округлив глаза, все-таки подчинился. — А теперь без истерик, я это не люблю. — Две таблетки для него — это смертельная доза, — тихо проговорила Софья, видимо прячась. Девушка очень старалась, чтобы её никто не увидел и не услышал. — Не припомню, чтобы у тебя было медицинское образование, — протянула женщина, думая, как ей выйти из сложившейся ситуации. — И о каких деньгах может идти речь, если пока только Я в тебя вкладываюсь? — Я не буду его убивать, вы с ума сошли! Я прямо сейчас пойду и… — Ты прямо сейчас заткнешься и сделаешь так, как я тебе скажу, — властно проговорила Маргарита, выходя из такси. — М-да, от этой тупоголовой курицы не было никакого толка, кишка оказалась тонка, да и, как оказалось, я просто наняла проститутку для своего племянника. Так себе инвестиция, — поджав губы признала собственный просчет Толстых. — Обычная бабочка с трассы обошлась бы мне гора-аздо дешевле, хоть Соня и сыграла некую роль в моей мести, — она устало вздохнула, поправляя любимую брошь в виде бутона пиона и смотря на внимательно слушавшую её парочку. — Это Вы заперли нас в той кладовке. Забирали таблетки, о которых по глупости проговорился Евгорский, — кивнул Олег, вспоминая о кусочке, что валялся у него в столе. Теперь ему не нужно было гадать, Маргарита давно дала ему все ответы. Вероника же, бросив быстрый взгляд на улицу, увидела, как через забор перелез один крепкий парень в экипировке ОМОНа и теперь пытается открыть ворота. — Ты не перестаёшь восхищать меня своим умом, майор. Ты прав, в ту ночь, услышав какой-то шорох внизу, то запаниковала, — поджав губы ответила она. — Быстро засунула их между дров для камина, даже удивилась, когда вы их не нашли. А вот когда Лёня рассказал вам двоим о таблетках, мне пришлось вернуться в дом и забрать их оттуда, — пожала плечами Толстых. — Мне нужно было время, чтобы тихо уйти, а вы могли меня заметить. Ничего личного, я надеюсь вы весело провели время вместе, — усмехнулась она, подмигнув майору и Веронике. Девушка вздрогнула, вспоминая те ужасные минуты в замкнутом пространстве с майором. Она до сих пор так и не нашла в себе силы, чтобы разобраться в своих чувствах. Ладина предпочитала злиться на Воронцова за то, что он её поцеловал, а не быть благодарной за то, что спас. Вероника знала, если она перестанет искать в нём изъяны, если перестанет каждый раз при встречи примерять на себя роль стервы — влюбиться. И вопрос был не в том «хотела ли она этого», а в том «ответят ли ей взаимностью». — Мне было приятно поболтать с Вами, но у меня самолёт сегодня ночью. Этот дом был временной остановкой, нужно было забрать пару миллионов отступных, — усмехнулась Маргарита, заканчивая эту душещипательную беседу. Она знала, что за воротами её дожидается полиция, но Толстых не собиралась садится в тюрьму. У запасного выхода, с другой стороны улицы, женщину якобы поджидал старший лейтенант Кукушкин. Еще несколько минут и они отправятся в романтическое путешествие на Бали. — Кто первый? — Последний вопрос, — сглотнув произнёс Олег. — Вместо последнего слова. — Ну, валяй, — кивнула она, снимая пистолет с предохранителя. — Как Вы узнали, что мы собираемся Вас арестовать? — картина практически полностью сложилась в голове майора, но оставалась маленькая деталь, которую он никак не мог понять. — О-оу, за это мне стоит благодарить одного из твоих подчиненных, — хитро улыбнулась Толстых. — Гриша умеет работать не только языком, но и иногда включает голову. Даже пистолет мне оставил на память о себе, правда мило с его стороны? — Нет, этого не может быть, — покачала головой Вероника. — Милая, в твоём возрасте уже пора понять, что мужчинами так легко манипулировать, особенно когда ты с ними спишь, — засмеялась Маргарита. — Да и ненависть к тебе, майор, хотя хочу заметить, что я её не разделяю, является отличным рычагом воздействия. Ты умён, но недооцениваешь женщин — и это твоя ошибка, — с сожалением в голосе проговорила женщина, делая шаг вперед и кладя указательный палец на курок. — Ну что, уступишь право первой пули даме, майор? Глава 28 Полковник Радов уже очень давно не был, как это принято говорить, в поле, но это не мешало ему быть в курсе и во главе всего, что происходит во время расследования. Сан Саныч с тоской вспоминал те годы, когда он еще был простым лейтенантом и брался за любое, даже самое маленькое и простое дело. Потом наступила пора, когда он получил звание капитана и в его жизнь ворвался вихрь перемен. С Мишей Воронцовым они раскрыли много громких дел, которые помогли полковнику в будущем, но то время, несмотря ни на что, было лучшим не только в карьере Сан Саныча, но и в жизни. Теперь у полковника Радова не было напарника, не было семьи, но были те, за кого он бы отдал свою жизнь даже не задумываясь. Вероника и Олег наполняли жизнь Александра Александровича смыслом, пусть они и не знали об этом. Для мужчины не было того, что бы он не совершил ради этих двоих. Но если раньше полковник был уверен, что их жизням ничего не угрожает и он сможет прийти на помощь в любую минуту, то сейчас его уверенность испарилась. С тех пор, как Вероника вошла в жизнь Олега, Радов ни в чем не был уверен. Мужчина лишь боялся, не только за их жизни, но и того, что они узнают правду. Если они узнают то, что он тщательно скрывал столько лет, он больше не сможет их защитить. — Товарищ полковник, неужели побоялись отпустить своего нового майора на дело одного, — хрюкнул от смеха командир группы быстрого реагирования, сидящий напротив Радова в бронемашине. — За десять лет работы, ты все еще не выучил инструкцию, Витя, — без какого-либо намёка на улыбку ответил Сан Саныч. — И товарищ майор не один, с ним Вероника Александровна, — добавил Еремей, не отрывая взгляд от экрана ноутбука. Парню нужно было еще немного времени, чтобы восстановить удаленные файлы больницы, в которой лечилась Маргарита с бывшим мужем после аварии. — С женщиной? — удивился грузный мужчина с грушевидным лицом. Он шокировано округлил глаза, почесывая бритый затылок. Витя был знаком с Олегом Воронцовым уже несколько лет, но еще в первую их встречу понял — этот капитан никогда не станет работать с женщиной, уж слишком сильно он ценил свою репутацию. Командир еще не был знаком с Вероникой Александровной, но уже испытывал интерес, он хотел посмотреть на ту, которой удалось приручить одинокого волка. — И в каком она звании? Неужели заставили майора мириться с напарником? — Вероника Александровна — психолог-консультант, — ответил Еремей, гипнотизируя девяносто девять процентов загрузки на экране. — Она очень помогла Олегу Михайловичу в раскрытии дела. — Да неужели, — недоверчиво хмыкнул Витя. — Не поверю, пока сам не увижу своими глазами, как Воронцов работает с женщиной, еще и с психологом…как её там? — Консультантом, — повторил Еремей, поправляя ярко-зелёную шапку, что сползла на лоб. — ЕСТЬ! — радостно крикнул подскочив, и сильно ударился о потолок машины. Все, кто находился в машине, за исключением полковника Радова, насмешливо переглянулись. Сан Саныч нетерпеливо сжал мобильный телефон в руке, его одолевало нехорошее предчувствие, хоть раньше он со скепсисом относился к подобным вещам. Еремей быстро начал изучать восстановленные файлы и быстро нашёл нужный документ, которых оказалось сразу два. Занимательно, что оба были удалены одновременно и в обоих хранилась важная и ценная, на данный момент, информация. — Нам нужно срочно связаться с товарищем майором, — обратился к полковнику младший лейтенант Ковалевский. — Я нашел то, что должно помочь им, возможно, Вероника Александровна сможет поговорить с подозреваемой, потянуть время, пока мы едем. — Что ты нашел? — нахмурившись спросил Сан Саныч. — В удаленных документах больницы сказано, что Маргариту Альбертовну к ним доставили, когда женщина была на двадцать шестой неделе беременности. Ребенок родился уже мёртвым, тут сказано, что у неё открылось сильное кровотечение, они сделали операцию, в результате которой были удалены маточные трубы, — проговорил Еремей, читая заключение врача. — После этой операции она больше не может иметь детей. — И это всё, — усмехнувшись спросил Витя. — На моей памяти впервые, когда за это убивают, — пожал он плечами, но заметив властный и злой взгляд полковника, направленный на него, замолк. — Что ещё, Еремей, — спросил Радов, сильнее сжимая в руке телефон. Казалось, еще чуть-чуть и экран треснет, а корпус разломится пополам. — Есть еще заключение психиатра, он поставил диагноз — послеродовая депрессия, а после трёхмесячных сеансов — психическое расстройство на фоне потери ребенка. Ей были прописаны антидепрессанты, — ответил Ковалевский. — Если она перестала их пить, то Веронике Александровне будет трудно, — задумчиво произнес парень. Полковник Радов уже не слушал Еремея, который продолжал строить теории, он судорожно набирал номер Олега. Единственное чего он опасался, это того, что Воронцов, решит не дожидаться подкрепления, и потащит за собой его дочь. Сейчас мужчина был как никогда уверен, если с Вероникой что-то случится — он собственноручно пристрелит майора. — Олег, слушай меня внимательно! — обеспокоенно произнёс полковник, как только Воронцов принял звонок. — Не смей входить в дом, я уже еду с подкреплением. Ты меня слышишь? — Поздно, он уже внутри, — тихо ответила Вероника и Радов с облегчением выдохнул. Его дочь была жива, здорова и осталась сидеть в машине. — Чёрт, почему ты его отпустила? — спросил Сан Саныч, теперь начиная переживать за Олега. Он прекрасно знал Воронцова и понимал, что его потянет на геройство, которое может плохо закончиться. Никто не знал, что можно ожидать от женщины, которой не смог помочь даже психиатр и таблетки. — Потому что было бесполезно его останавливать, — недовольно ответила ему Вероника. — Эта…Маргарита сейчас явно находится не в адеквате, — проговорил полковник, желая предупредить дочь. Он надеялся, что, если она поймёт всю серьезность происходящего, точно останется сидеть в машине. — Еремей взломал защиту больницы, в которой она лечилась после аварии, и узнал, что в ту ночь погибла её нерожденная дочь, с тех пор она сидит на сильных психотропных препаратах, которые ей прописал её психотерапевт. Мы сразу не смогли узнать этого, скорее всего, её бывший муж хорошо заплатил кому надо, и они подчистили её историю болезни. Радов ничего не услышал в ответ, лишь тихое сопение, которое заставляло его нервничать еще сильнее. Мужчина никогда раньше не понимал, что значит бояться за жизнь своего ребенка. Сейчас полковник чувствовал себя по-настоящему беспомощным, он был слишком далеко, чтобы остановить Веронику, чтобы прижать её к себе и не дать чему-либо плохому случиться с ней. — Вероника, Вероника, ты меня слышишь? — громче произнёс мужчина, пытаясь докричаться до дочери, но в ответ по-прежнему была тишина. — Бл***, чёртова парочка идиотов, — не выдержал Радов, со всей силы саданув ладонью по скамейки, на которой сидели они с Еремеем. — Мы можем ехать быстрее! — рявкнул полковник, снова возвращаясь к бессмысленным попыткам докричаться до Вероники. — Вероника, я прошу тебя, оставайся в машине! — Попроси Еремея записывать наш разговор и постарайтесь не издавать ни звука, — прошептала девушка и полковник, поняв задумку дочери, передал телефон старшему лейтенанту. — Записывай разговор, быстро, — тихо произнёс Радов, отдавая мобильник компьютерщику. — А вы все заткнулись! В следующую секунду в салоне автомобиля послышался тихий, но отчетливый голос Маргариты Толстых: — Вероника будет лучшим слушателем, не правда ли, милая? — засмеялась женщина и все присутствующие напряглись. Им нужно было добраться до них, как можно скорее.