Ингрид трясущейся рукой набрала номер инспектора Торквиста, благо бумажка лежала рядом, инстинктивно предпочтя его обычному полицейскому коммутатору. Успокоившийся Степан осторожно выглянул в окно. Взгляд наткнулся на стонущего мужчину № 1, который медленно выходил из дома Алехиных. Окровавленная правая рука висела плетью, левая держала пистолет. Мужчина № 2 лежал ничком, не двигаясь, рядом стояла рычащая собака. Испугавшись, что № 1 выстрелит в пса или пес загрызет № 2, мальчик открыл окно и позвал: «Смер, ко мне». Риджбэк с места запрыгнул внутрь, Степа закрыл раму. Пока шведка объясняла Ларсу ситуацию, № 2 поднялся и присоединился к № 1. О чем-то недолго поговорив, оба сели в автомашину и поспешили к выезду с острова. За рулем сидел № 2. Получив звонок, Торгвист, уставший от длительного ожидания, переключился в режим «Старт». Преступникам деваться некуда, обязательно проедут по узкой улице мимо его «сааба». Выскочив на дорогу, инспектор побежал к выезду, где автоцистерна подметала и мыла асфальт. Предъявив удостоверение, велел шоферу развернуть тяжелую машину поперек дороги и отойти в сторону. Затем бегом вернулся в «сааб», завел мотор и по радио вызвал подкрепление. Через минуту появился «опель» нужного цвета. Еще не видя номера, Ларе не сомневался, что про эту машину говорила Ингрид, и что ее он видел в Ринкебю. «Опель» резко затормозил, почти упершись в цистерну. Водитель включил заднюю передачу, и тогда «сааб» инспектора блокировал ему путь отступления. С пистолетом в руке Торквист приближался к налетчикам, крича: «Полиция. Оставайтесь в машине. Руки на приборную доску». Водительская дверь начала открываться и из щели показались голова и левая ступня. Без колебания тренированный контрразведчик мощно ударил ногой по двери в районе замка. Раздался вопль боли и движение прекратилось. Держа «опель» под прицелом, Ларе ждал коллег из полиции. Эйфория охватывало с каждой секундой сильнее. Он чувствовал себя, точнее был героем. Годы бумажной работы не притупили реакции. Мозг и тело действовали в безупречной боевой связке. Долгожданный момент настал, и Ларе сделал все правильно. Как положено. Подкрепление приехало почти сразу — как обычно, рядом с посольством СССР находился дежурный пикет из двух вооруженных полицейских и служебной овчарки. С мигалкой и сиреной путь занял от силы пять минут. С небольшим отставанием прибыли дополнительные силы. Неожиданная добыча попала в силки. Пусть и не на нее расставленные. Система дала нужный результат, поскольку ее звенья сработали верно. Главными в ней оставались люди в форме и гражданские. Когда они вместе борются с преступностью, у государства есть отличные шансы остановить бандитов. Правда, затем начинается сфера правосудия, где общество делает шаг назад и преступники оказываются порой более защищенными, чем жертвы. На Эссинге презумпция невиновности еще не простерла крылья над иранскими бандитами. Тут шла вечная игра в казаков-разбойников. Прокуроры и адвокаты с портфелями пока не появились, чтобы рассуждать о политкорректности и непредвзятости. По-прежнему отчетливо видны два цвета: черный и белый. Позже зло начнет линять, становясь серостью и стремясь к белизне. Потом и краска на полицейских автомобилях станет выглядеть не столь белоснежной. Но сегодня мимикрия присуща лишь «саабу» из гаража СЭПО, прикидывающемуся простачком, случайно попавшим на чужую свадьбу. По пути к Культурхюсету шпионка составила несложную схему: держаться рядом со Стурстеном, наблюдать за подходом русского и вклиниться в разговор. Конечно, нет ни одного плана, который выдержал бы соприкосновение с действительностью. Однако ничего другого придумать не удавалось. «Попытаюсь использовать мое преимущество в виде знакомства с Уве, — решила Ритва. — И сама представлю Алехина Стурстену. Ведь, Матвей никого в «ШП» не знает и будет рад моему предложению. Выступлю хозяйкой бала. Заодно станет понятно, насколько важен для него контакт с объектом». Неясной оставалась позиция руководства: ни комиссар, ни полковник не заявили, хотят или нет, чтобы контакт состоялся. Оба вели хитрую игру, в которую ее не посвящали. «Может, Торквист что-то знает? Надо ему звякнуть, заодно узнать, вылез ли русский медведь из берлоги». Бетонно-стеклянный Культурхюсет доминировал в сердце столицы. Здесь проходили культурные и публичные события, но общественная активность не бурлила. Как не сиял подсвеченный, но почерневший от автомобильной копоти фонтан перед зданием. В подземной части площади, населенной магазинами, кафе, парикмахерскими и многим другим, напротив, жизнь кипела. Масса людей шла, стояла, сидела, глазела, болтала, ела. Один чудак, совершенно голый, шел на лыжах. Даже привыкшая к эпатажу публика затихала, глядя на него. Реформа психиатрии перевела пациентов из «палаты № 6» на амбулаторное лечение. Видимо, лыжник сегодня забыл зайти за таблеткам. Найдя телефон-автомат, девушка набрала номер Торквиста. После длительной паузы тот снял трубку. Глава 16. Контакт 15 сентября Анна шла к дому, озабоченная судьбой лосося, купленного в «Консуме». Матвей любил рыбу на гриле, а Степа только запеченную. Ее выбор склонялся к запеченной, поскольку неизвестно, когда вернется муж. Приходя поздно, он ограничивался чаем и бутербродом. Внезапно, ранее звучавший назойливым фоном, вой сирен ворвался в уши. «Что-то случилось», — дрогнуло сердце, и женщина припустила бегом. Еще издали взгляд уперся в распахнутую дверь. Горло сжал спазм. Из последних сил женщина вбежала внутрь и оцепенела: дом был пуст, на полу разбрызгана кровь и в воздухе стоял запах сгоревшего пороха. И тут она услышала крик сына: «Мама! Мама! Мы здесь». Голос доносился с улицы. Бросив пакеты с продуктами, Анна выглянула наружу и увидела Степана в окне у соседки. Рядом с ним стояли Ингрид и Смер. Завывание сирен и силы матери закончились одновременно. Анна упала на пороге в обморок, а «сааб» с мигалкой, присосавшейся к крыше, остановился с дымом из-под колес. Торквист дождался подкрепления на выезде и сдал приехавшим коллегам «опель» с полуоткрытой дверью и двумя стонущими налетчиками внутри. Приказав обезоружить и задержать обоих, рванул к дому Алехина. Уже в пути, а инспектор любил бешеную езду в служебных целях, по радио рекомендовал прибывающим машинам разделиться. Часть из них попросил двигаться к «Переулку неимущих». Примчавшись на место стрельбы, застал жуткую картину. В проеме распахнутой двери лежало тело женщины, из дома веяло пороховыми газами. Заглянув внутрь, полицейский увидел пятна крови. С пистолетом наизготовку он поманил двух из трех, подъехавших следом патрульных. Вместе они вошли, соблюдая правила проникновения в помещение, где могут находиться вооруженные преступники. В доме не было никого. Лишь вернувшись к порогу, Ларе по выражению лица сотрудника, оставшегося охранять дом снаружи, догадался, что женщина жива. Стук сердца и гул в ушах от передозы адреналина стихли, и стали слышны голоса с противоположной стороны улицы. Подняв голову, Торквист увидел на террасе Ингрид с мальчиком и собакой. Облегчение нахлынуло на мужчину, растянув губы в улыбке. Инспектор не помнил, когда ему было так хорошо. Ни спорт, ни секс не доставляли такого удовлетворения. «Работа в полиции — это нечто! — сделал он открытие. — Задержать бандитов и обнаружить живыми их потенциальные жертвы — высший пилотаж и… счастье». Внезапно в голове щелкнуло: «Чья кровь на полу, где Алехин?» Между тем женщина под действием нашатыря, поднесенного патрульным к ее носу, порозовела и села. — Как мой сын? — спросила она. — Ингрид, как мальчик? — крикнул Ларе. — Степан в порядке. Его спасла собака, — прозвучал ответ. — Фру, ваш сын не пострадал. Он и собака в безопасности у соседки. Не волнуйтесь. — Спасибо. — Где герр Алехин? Это его машина? — Машина его, но он уехал по делам. Я ушла в магазин. В доме оставались мой сын и пес. Передав Анну на попечение подъехавшей «скорой помощи», Ларе направился к Ингрид, ломая голову, куда делся Алехин, и зачем приезжали бандиты. Пожилая шведка подробно пересказала события последних часов: отец, сын и собака пошли на прогулку, ребенок и собака вернулись одни, мать вышла час назад и возвратилась только что. «Черт, не мог же русский проскользнуть мимо меня? — злился Торквист. — Машина и велосипед на месте, за автобусной остановкой и выездом с острова я наблюдал. Загадка». — Мальчик, как тебя зовут? — Степан Алехин. — Какое необычное имя. — Русское. Я из Москвы. — Ну, надо же! Расскажи, что тут случилось. Только медленно и подробно. Степа четко изложил ход событий и спросил, не будет ли наказан Смер, покусавший налетчика № 1. — Он покусал его в доме? — Да, когда тот выстрелил. — Тогда пес действовал в пределах необходимой самообороны. Ты знаешь, что это такое? — Примерно. — Коротко говоря, собакам нельзя просто так кусать людей на улице. Но, если кто-то вломился в дом или угрожает оружием, то человек или собака имеют право постоять за себя. Смера нужно наградить, как и тебя. Вы — герои. Ловко справиться с двумя бандитами! — Меня папа научил, как при пожаре выбираться из дома по веревке, а если что-то случилось, надо бежать на улицу и звать на помощь. — Папа — молодец. Кстати, где он? — Папа уехал на пароходике по делам. Тут есть причал с флагштоком. «Фокус в стиле Гудини! — расстроился и восхитился инспектор. — Обдурил меня в моем родном городе. Но система не проигрывает — наверняка русский поехал в Культурхюсет, где его встретит Ритва». Затем Ларе переговорил со старшим инспектором криминальной полиции Бергшо, прибывшим для расследования попытки вооруженного ограбления. Торквист сообщил, что оказался на месте преступления первым, поскольку находился на острове по другому поводу, и что несколько дней назад, побеседовав с Ингрид, оставил ей свой телефон на всякий случай. «СГБ готова прийти на помощь при необходимости и оказать содействие местной полиции», — закончил он, игнорируя сомнение в глазах Бергшо. Соседка рассказала, что видела бандитов еще утром, когда те слонялись, высматривая добычу. Видимо, дом Алехиных им приглянулся и они вернулись. Шведка посетовала, что преступление стало возможным из-за пренебрежительного отношения полиции к сигналам законопослушных граждан. По ее мнению, русская собака заслужила медаль, а Ларе Торквист — лучший офицер в Стокгольме. Покачав головой, Бергшо заявил, что ждет официального рапорта от коллеги из СЭПО, и поинтересовался, нет ли у того «полезных соображений» по поводу случившегося. Ларе предположил, что задержанные могут быть причастны к другим насильственным преступлениям, и, в качестве примера, назвал убийство в Ринкебю. Бергшо намек уловил и сделал стойку. Ему не нравилось присутствие Торквиста, хотя тот и дал полезную информацию. Однако контрразведчик попросил не афишировать участие СЭПО в задержании преступников, поскольку разглашение данного факта не отвечало интересам национальной безопасности. Бергшо импонировала эта мысль, поскольку СМИ напишут лишь о профессиональных действиях сотрудников криминальной полиции, задержавших налетчиков. Понравился и совет Торквиста не сообщать журналистам, что фактически вооруженное ограбление сорвали мальчик, собака и старушка. Потрясенная Анна не присутствовала в момент нападения и заявила, что ничего по сути дела сообщить не может. Прежде, чем задержанных доставили в Главное полицейское управление, обоим потребовалась медицинская помощь в соседней больнице Святого Георгия. Тому, что постарше, зафиксировали правое раздробленное предплечье и зашили раны от собачьего укуса; тому, что моложе, загипсовали левую ступню и забинтовали голову. — Проклятые бойцовые собаки, — причитал хирург, выйдя к Бергшо, — надо же так изуродовать людей. Надеюсь, у напавшего животного есть прививка от бешенства? — Есть. Собака охотничья, а пациенты — вооруженные грабители, — сухо поправил полицейский. — Неужели! Воистину, верна поговорка: хороший пес лучше плохого человека, — врач скорректировал диагноз. — Пожалуй, все же пропишу им курс уколов от бешенства, очень болезненных, между прочим. Вернувшись в штаб-квартиру, Торквист собирался с мыслями, ожидая приема у комиссара. Звонок Нурми заставил вздрогнуть. — Объект два часа назад на пароходе уехал незаметно в Дроттнингхольм. Вероятно, направляется к тебе. Встречай. — А ты подъедешь? — Занят. Совершено вооруженное нападение на дом объекта. — Есть пострадавшие? — Да. Оба налетчика. Одного чуть не загрызла собака, второго я уделал при задержании. — Дьявол! Кто они? — Судя по документам, иранцы. Один стрелял из пистолета, у второго нашли нож. Иду докладывать шефу. — Может, мне сообщить объекту? — А что скажешь? «Знаешь, Матвей, мы следили за твоим домом и твою семью чуть не убили». Молчи. — Ок. Эрик Маттсон рвал и метал. — Что вообще происходит? Причем тут иранцы? Стрельба средь бела дня, чуть не убили мальчика. Где Алехин? Ты докладывал, что ситуация под контролем. Кто ее контролирует? Только не мы! — Комиссар, полагаю, ситуация как раз начала проясняться. Шпион оторвался от слежки, предположительно, направляясь на важную встречу. Нурми ожидает в Культурхюсете, где прямо в эти минуты русский, вероятно, вступает в контакт со Стурстеном. Ритва сумела опередить Алехина и первой приклеиться к Стурстену. — «Вероятно», «предположительно». Девушка молодец, а тебя он провел как новичка. — Да, шеф, парень не промах. С другой стороны, мне удалось взять иранцев. Если они засветились на месте убийства в Ринкебю, то у нас на руках почти полный расклад. — Опять «если». Двигай в криминальную полицию и выясни, не обнаружены ли иранские пальцы в Ринкебю. Я договорюсь, чтобы тебе первому разрешили допросить налетчиков. — Комиссар, объясни заодно, что не надо сообщать в СМИ национальность и имя Алехина. Иначе поднимется шум, и совместная операция с МУСТ может сорваться. — Само собой, инспектор. И еще: молодец, четко взял иранцев. Кстати, какой породы собака Алехина? «Советский волкодав»? Хотел бы иметь подобного пса. — Родезийский риджбек, из Южной Африки. Не хочу думать, что стало бы с мальчишкой, если бы не собака. Пес действовал безупречно. Откинувшись в кресле, Маттсон в раздумьях глядел в потолок. На белом фоне в глазах виднелись темные «запятые». Офтальмолог называл их opacity — сгустки внутриглазной жидкости. Ничего страшного, только неприятно смотреть на снег или небо, а видеть плавающие ошметки. «Это из-за стрессов, — сказал врач. — Подумайте, как их уменьшить». «Может быть, мне и правда перейти на более спокойную работу? — подумалось. — Вот раскручу русского, а там посмотрим».