— Не спеши. Еще рано — 13.55. Дадим ему прогуляться без забот хоть пять минут. Ты первый. Потом я. Объект неспешно переходил от одного рыбака к другому. Здоровался или обменивался фразами. Седая, поредевшая шевелюра гордо возвышалась над уже опустившимися плечами. На лацкане блеснула серебряная щучка — значок, подаренный товарищами по рыбалке. Уве приблизился: — Здравствуй, господин министр! — Добрый день, Уве! Не надо официоза. Матвей подошел, демонстрируя телохранителю, что у него в руках ничего нет, кроме фотографии. После убийства Улофа Пальме охрану СЭПО получили ведущие политики страны. — Добрый день, герр Андерссон! — Добрый день, герр Алехин! — Извините, что отвлекаю, хочу похвастать своим уловом: 170 см, 46 кг, — разведчик протянул снимок щуки, пойманной Петровым. — В июле взял с лодки возле замка Скугклостер. — Отменная щука! Отправил данные на шведский конкурс? — Надеюсь получить «золотой значок» за самый крупный экземпляр года. — Вероятно, получишь. Слышал, вы с Уве планируете рыбалку в Афганистане? — Да, министр. Матвей и его друзья обещали доставить нас туда с грузом и помочь с транспортом внутри страны, — включился в игру Стурстен. — Просим согласия и поддержки. — Ну, что ж. Попробуйте, парни. Дам команду. Только будьте очень осторожны. — К вопросу безопасности, министр. В зоне ответственности моих друзей положение контролируется. Зато когда мы окажемся в горах, русскому рыболову грозят крупные неприятности. Не мог бы я на время поездки стать рыбаком со шведским паспортом? — Отличная мысль, — поддержал удивленный Стурстен, быстро сориентировавшись. — Сложно. Посмотрю, что можно сделать. Кстати, о друзьях. Кто они? — Министр с ними в Москве встречался. Они из ЦК — Центрального Клуба рыбаков. Генеральный секретарь ЦК одобрил план поездки. — Тогда надо помочь. Уве, тебе позвонят, чтобы согласовать детали. Привет отцу. — Спасибо, Стен. — Спасибо, министр. — Герр Алехин, почему сегодня без желтого галстука? Он тебе идет. Удачи, ребята. Обменявшись рукопожатием с политиком, партнеры оживленно обсуждали встречу. — Хитрец! Настоящий министр иностранных дел. — Как ловко повернул. Я, правда, не совсем понял про паспорт. — Что ж непонятного. Ты возглавляешь экспедицию, тебе нужен переводчик. Оба шведы. Если МИД согласится. — Но МИД не выдает паспорта. Это — функция полиции. — А ты думаешь, Стен с нами встречался, не прокашляв предварительно с СЭПО? Статс-секретарь наверняка с заинтересованными ведомствами вопрос согласовал и ему доложил. — Да, дело усложнилось. — Первый раз всегда сложно. В случае успеха следующие поставки пойдут по накатанной колее. И тебе, и мне не придется лично участвовать. Завтра лечу в Москву на пару дней. Что сказать по срокам? — Груз будет готов в понедельник 26-го. Вот техническая спецификация и таможенная декларация. Останется получить советскую визу мне и шведский паспорт тебе. Афганская виза нужна? — Советскую визу выдадут за сутки. Афганская не нужна — летим на военном самолете. Кабульские власти не информируем. Ты дави на статс-секретаря. Пока. Мне надо бежать. — Хорошей поездки. Перейдя мост на островок, Матвей вопросительно взглянул на Анну. Жена утвердительно кивнула и передала кассету с пленкой. Алехин направился к студии фотопечати в Старом городе. Девушка за прилавком скучала: туристический сезон окончился. — Когда сможешь проявить и распечатать? — спросил по-английски разведчик. — Два часа. Много заказов. — Я тороплюсь в аэропорт. Возвращаюсь в Штаты. На 50 долларов. Сделай за полчаса. All right? — Заходи через пятнадцать минут. Посадив жену за руль — к ее восторгу — разведчик с удовольствием рассматривал снимки. Дюжина вышла прилично. Один — то, что нужно: положив руку на решетчатый парапет набережной, стоял Стен Андерссон, обрамленный справа Стурстеном, слева Алехиным. Сзади виднелось здание МИДа с развевающимся шведским флагом. Получилась и запись беседы на проволочный микромагнитофон. Чемпион опертехники КГБ размером со спичечный коробок находился в нагрудном кармане. «Товарищ Симонов останется доволен. Если получу паспорт, то можно начинать операцию», — радовался разведчик. Вилла в Юшхолме деликатно светилась во тьме. Естественные материалы — гранит, кирпич, дерево и сланец — сочетались со склоном, поросшим можжевельником и вереском. Будто из глубины холма исходил живой желтоватый свет. В гостиной Ритва вела вежливую беседу с четой Стурстенов. Она умышленно появилась раньше времени, назначенного бойфрендом, и «вынужденно» попросила пустить в дом. — Не хочу, чтобы Уве ехал в Афганистан один. — Он хотел взять русского с собой. — Вот оно как: помощь шведская, а журналист русский. Шведские СМИ узнают подробности последними. Нечестно. Приехавший Уве увел Ритву к себе. После минутных нежностей девушка разогрела в миниатюрной кухне купленный ужин. Хозяин достал бутылку вина из Чили. «Шираз» имел хороший цвет и запах, обладал достаточной плотностью и оставлял приятное послевкусие. «Резковат, — оценил Стурстен, — но подойдет для осеннего вечера. Возбудит аппетит и не только». Ласки становились интенсивнее и грубее. Мужчина и женщина вели вечную игру в любовь, пусть каждого и отвлекали тайные мысли. Скрывая их, оба действовали чуть жестче, сильнее, глубже. Стоны и вздохи звучали громче, а искренности не хватало. Наконец, союз тел и чувств распался. — Не уезжай или возьми меня с собой. Прошу. — Поездка опасная и неприятная. Война, бедность, грязь. Утомленные матери, истощенные дети, голодные калеки. — Вам, мужчинам, можно. Мне, женщине, нельзя? — Причем тут пол. Зачем рисковать? Там жуткие нравы. И с Матвеем не было разговора. — Ты же говорил, что командировка поможет мне сделать имя. Скандинавская общественность имеет право знать подробности столь редкой миссии. Или только русскому журналисту позволено писать о поездке? Алехин тебе не может запретить! — Никто никому ничего не запрещает. Ты просто ревнуешь. Матвей приглашал только меня. И с министром мы говорили о поездке вдвоем. — Вы с кем говорили? — Со Стеном Андерссоном. — Какой высокий уровень! Тем более меня следует взять. — Давай сейчас закончим. Как сказал Алехин, утро вечера мудренее. — Уже цитируешь нового приятеля. Прямо апостол Матвей. — Ревнуешь? К мужчине? То-то секс получился несколько отвлеченный. — Сам отвлекался. Уже мыслями в Афганистане. Уедешь, меня позабудешь. — Тебя позабудешь. Вон спину исцарапала, в лучшем случае пройдет через неделю. — Иди сюда, пожалею маленького мальчика. Грудь дать, чтобы не плакал? Иди к мамочке. — Чмок-чмок! Уа-уа! Глава 24. Москва 23 сентября Машина по автостраде обогнула центр Стокгольма, направляясь в аэропорт. Глядя в окно, Алехин грустил: «Странно устроена жизнь: вроде, все складывается хорошо, даже отлично, а настроения нет — сплошное тревожное ожидание». Отпугивая наступающий сплин, по-детски фантазировал, как доложит в Центре об успехе, как Адмирал поблагодарит от имени партии и правительства. Бетонный параллелепипед Арланды торчал как кирпич среди полей и перелесков. Попрощавшись с Анной, разведчик двинулся к стойкам регистрации, где толпились пассажиры. Зная свою уникальную способность вставать в ту очередь, что двигается медленнее других, Матвей тупо пристроился в самую длинную и уже через минут пятнадцать протянул билет работнице аэропорта. Быстрота должна была насторожить, а он лишь удивился удаче. Зарегистрировав билет, девушка подняла глаза от дисплея: