— Не буду. За поддержку спасибо «ШП», МИДу, шведской церкви и тебе, Ларе. Помню, как ты действовал, когда напали на мой дом, — сменил тон Матвей, боясь перегнуть палку. — Мой босс считает, что ты устал быть советским шпионом, что тебе нравится свободная жизнь в Швеции и что ты устал от коммунизма в СССР. При определенных условиях ты мог бы остаться здесь. — Только я? А семья? — С семьей, понятно. Что скажешь? — С тобой, Ларе, приятно общаться. А твой босс потребует взамен поступков, противоречащих моей совести. Между нами, как имя босса и не хочет ли со мной встретиться? — Комиссар Эрик Маттсон пока не готов встретиться. Сначала представишь нам отчет о поездке и ответишь на вопросы по Афганистану. — Зачем мой отчет? Шведы же едут? — Я тебе делаю серьезное предложение. — Так неожиданно. Надо обдумать. — Только не долго. Вдруг о наших приватных беседах станет известно твоему начальству. — Шантажируешь? — Забочусь о твоей безопасности. Честно. — В устах сотрудника СГБ слово «честно» звучит особенно убедительно. — Нужны доказательства моей искренности? Пожалуйста: паспорт «гнилой», включен в стоп-лист, рассылаемый в Западной Европе. Воспользуешься им, будешь задержан. Это — секрет, но хочу, чтобы ты и я доверяли друг другу. — Хотелось бы. — Договорились? — Пока только о доверии. Могу ли надеяться, что при самом неблагоприятном исходе миссии, жену и сына не выбросят из Швеции? В Москве семье придется несладко без меня. — Обещаю помочь им, — твердо заявил Ларе и неожиданно для себя самого добавил. — Приглядывай там за Ритвой — больно бойкая девушка. — Спасибо, Ларе. Ты — настоящий товарищ. А что морщишься время от времени? Кофе не нравится? — В спортзале трапециевидную мышцу потянул, вес великоват взял, а до того пропустил пару тренировок. Скоро Торквист уехал, а разведчик, умышленно затушевавший концовку разговора, начал анализ. Ларе, явно, не ас вербовки, принимает желаемое за действительное. Раскрыв карты, назвал имя руководителя операции СЭПО, подчеркивая ее важность и свою близость к комиссару. Информация не супер, но контрразведчик сообщил подробности о выданном паспорте. Матвей и сам сомневался, что получит первосортный документ, однако подтвердить подозрение полезно. Швед сделал прозрачный намек на Ритву, «спалив» сотрудника МУСТ, выезжающего с разведзаданием. И дело тут не в межведомственных трениях, а в личностных трениях Торквиста и Нурми. Удалось получить некое обещание относительно статуса Анны и Степы на случай, тьфу-тьфу, невозвращения Матвея из Афгана. Судя по откровениям Ларса, разговор не записывался шведами, то есть вербовка откладывалась. Вероятно, комиссар Маттсон захотел сам провести вербовочную беседу. «Распрекрасно, — подвел итог Алехин. — «Пакет» отправим под охраной СЭПО и в сопровождении МУСТ». Та же тема, стала предметом обсуждения в штаб-квартире СГБ. — Итак, summa summarum, Ларе, что дала встреча? — Русский проявил интерес к идее обосноваться в Швеции с семьей, попросил оставить здесь жену и сына, если погибнет в Афганистане. Он оценил доверительные отношения со мной, спросил, не хочет ли комиссар с ним встретиться. Не стал отказываться подготовить отчет о поездке. Выразил озабоченность по поводу безопасности сотрудничества. Главное: с удовольствием взял паспорт, с интересом разглядывал, посетовал, что в документе его персональный номер. — Другими словами, прогресс очевиден и, можно надеяться, яблоко дозреет и упадет нам в руки. — Так оно и есть, шеф. Вот только… — Что? — Я беседовал с Нурми. В МУСТ плевое отношение к Алехину, мол, доставит фрекен в Афганистан и более не нужен. Мол, отработанный материал, можно выбросить как мусор. Не завалила бы Ритва нашего кандидата на вербовку. — Опасное заблуждение. Я подумаю, как его развеять. Ты хорошо вошел с русским в контакт. Впереди неделя, постарайся его развить. Когда миссия уедет, отдохнешь. Зашел Младко Жорович, чтобы разузнать новости из Москвы и подробности экспедиции, о которой слышал в общих чертах. Матвей удовлетворил любопытство соседа, отметив, что отправка ожидается в среду, если решится вопрос с финансированием. Югослав сел за телефон, соединился с секретарем епископа и тут же радостно сообщил: церковь оплатила доставку груза до Москвы и расходы Стурстена. О расходах Нурми речь не шла. Выпив на радостях немного виски, Младко удалился. Смер расслабился, а Анна нет. Алехин, чувствуя в жене напряженность, вопросительно взглянул ей в лицо. — Из-за твоей командировки ночь не спала. — Пустое, съезжу на недельку, подготовлю пару нетленных репортажей. Привезу тебе местные украшения, Степке кинжал. — Там же душманы! — Не, я буду в совколонии жить. Уве и Ритва к моджахедам одни поедут, — разведчик перешел на отступную легенду, поскольку история с «поездкой в Узбекистан» не срослась из-за говорливости Стурстена. — Врешь, — безнадежно вздохнула Анна, которой так хотелось верить в утешительные слова. Жена чувствовала ложь, а яд обмана вливался в уши, дурманя голову. Любящая женщина поддавалась внушению любимого мужчины. В который раз. — Ты, если что, можешь с Торквистом контактировать или с Жоровичем. С посольством. Софье Васильевне звони, возможно, у меня получится с ней связаться. Сюда, в Стокгольм связи не будет. — Береги себя, Матюша. — Там позаботятся обо мне, Уве и Ритве. Да-да, помню твое мнение, — пресек фырканье Анны при упоминании шведки. — Как всегда в точку попала. — Вот! Жену слушать надо, плохого не посоветует. Пойдем в спальню. — Ой, забыл, где тут постель. Показывай. Меня московские девушки научили новым трюкам. Хочешь, продемонстрирую? Стурстен и Нурми встретились в советском консульстве, сдали документы на визу. Вице-консул Петров спросил о цели поездки. «Узнав» об афганской миссии, выразил желание присутствовать на проводах конвоя и принести готовые паспорта. Шведы пригласили его на склад «ШП». Выйдя на улицу, они посмотрели друг на друга, и что-то толкнуло их в разные стороны. Несмотря на обеденное время, не пришла мысль перекусить вместе. Как плюс и плюс или минус и минус они не могли сблизиться, чтобы просто обменяться поцелуем. — Ладно, мне пора. Чуть не забыл, ты нашла спонсора для оплаты поездки? У «ШП» денег нет. Сам милостью церкви лечу. — Нашла, с грехом пополам. Хватит на авиабилеты и гостиницу в Москве. До встречи. — Увидимся завтра на складе. Не забудь хиджаб купить и длинный плащ, что ли. В курточке и джинсах нельзя в Афганистан. — Будешь учить девушку одеваться? Так скоро мусульманином станешь. — Хорошая идея. Заведу гарем… — И не мечтай. «Дневной секс — роскошь людей свободных профессий: журналистов или шпионов, например, — пришел к выводу Алехин, направляясь в посольство, чтобы информировать Центр. — Рабочий день ненормированный, зато можно взять паузу — съесть «сладенькое» или просто перекурить. К вопросу о куреве и свободном графике: захвачу сына из школы и заскочу в СИПРИ». Стокгольмский международный институт исследования проблем мира разместился в Хагапарке. Непритязательные, но уютные флигели и бывшие хозяйственные постройки приняли ученых, занимающихся вопросами гонки вооружений и сферой разоружения. Матвей здесь часто бывал по оперативным или журналистским делам, разделить которые и сам порой не мог. На сей раз интересовала библиотека и чех-стажер. Тот, на удачу, маячил возле крыльца с сигаретой в зубах. — Бросай курить, Ян. — Никак не получается. — Хочешь, Степан прочтет лекцию? — Не, сам могу. Зачем пожаловал? — Надо быстренько поднять сведения по нескольким городам в СССР. Журнал готовит обзор по оборонно-промышленному комплексу. — Какие города интересуют? — Новосибирск, Омск и Чита. — Завтра к обеду подготовлю обзор. — Волшебник. Давай накормлю ланчем за услугу. Помнишь корейский ресторан «Ариранг»? — Да. Скажем в два часа? — Подходит. Я полетел, а то Степан голоден, вот-вот кожу на сидении жевать начнет. Оперработник назвал три города, чтобы прикрыть интерес именно к Омску. И не стал доставать из багажника блок сигарет «Принс», купленный дешево в посольском кооперативе, чтобы не увидели коллеги Яна. Завтра презент будет уместно вручить как «компенсацию за содействие». Разведчик пользовался обтекаемыми формулировками, избегая называть вещи истинными именами. Не плата, а компенсация, не деньги, а сигареты. Удивительно, как много дают люди, если не считают, что совершают нечто противозаконное. Причем почти бесплатно. Блок сигарет в шведском киоске стоил в десять раз больше, чем в кооперативе. Вместе с ланчем 200 крон на круг. Адмирал мурлыкал, читая телеграмму из Швеции. «Тов. Симонову 1. Отправка грузовиков намечена на 28 сентября, расчетное время прибытия на базу «Совавто» в Москве — 30 сентября. Прошу доставить груз на аэродром. 2. Прибываю с «Цельсием» и «Н» 30 сентября. Прошу тов. Чудова организовать работу с гостями по согласованному плану.