— Властелин потом казнит тебя. — Плевать! Лишь бы в итоге сдох сам, вместе с «Верным» и всей бандой. После завтрака Ритва ушла в «туалет», на речку. Уве оживлял видеокамеру, в которой сдохли аккумуляторы. «Лилебрур» куда-то исчез. Вокруг шла серая жизнь горного кишлака. Матвей делал заметки в блокноте: оперативная часть почти закончена, можно вспомнить о журналистике. Откуда-то нарисовались молодые боевики и затеяли танец-поединок с кинжалами. Кто лихо отплясывал, кто ритмично хлопал в ладоши и вскрикивал. Пластике Некруза позавидовал бы балетный танцовщик: плавность переходила в резкость, миролюбие — в агрессию, медлительность — в быстроту. В правой руке таджик держал длинный клинок с прямым обухом, в левой — деревянные ножны, оклеенные кожей. На поясе висел нож «чура», колебавшийся в такт движениям. Внезапно, забыв о партнерах по танцу, Некруз появился перед Алехиным, угрожающе надвигаясь на сидящего. Тот рефлекторно встал и чуть не свалился, уклоняясь от мелькнувшего лезвия. Крики и хлопки усилились, стали чаще. Боец прибавил темп, и тут один из зрителей сзади толкнул иностранца. Матвей упал на живот. Уве бросился на помощь с возгласом «Хей!». В миг Некруз вскочил упавшему на спину и, переворачивая его, занес клинок над головой. Но разведчик вместо сопротивления сам резко повернулся и «баллографом» ударил таджика в лицо. Парень рухнул навзничь как сноп. Из правой глазницы торчал стальной корпус авторучки. Нападавший умер моментально — череп защищает мозг, однако за каждым глазом в костяном панцире есть канал для связи с мозгом. В него и попал удар левши. Крики стихли на секунду и вновь зазвучали crescendo и, минуя forte, сразу же fortissimo. Разведчика трясло от выброса адреналина. Оглянувшись, увидел зрителей, в ужасе таращившихся на него. Среди них стоял прибежавший Али. Стурстен, бледный как тень отца Гамлета, осел на землю, опустив руки. Рядом валялась разбившаяся видеокамера. Вышедший на шум Масуд приблизился в окружении телохранителей. Боевики схватили оперработника за руки, тот не сопротивлялся. Обменявшись короткими фразами с зеваками, Ахмад Шах пролаял команду начальнику охраны, и тот вытащил серебряный пистолет из-за пояса. Кто-то из душманов вытянул «баллограф» из глазницы, «Верный» выстрелил в нее. Люди ахнули. Панджшерский Лев по-таджикски и затем по-английски объявил: «Обкурившийся анаши Некруз напал на шведского гостя и был застрелен охраной». Вердикт слышала и появившаяся Ритва. Телохранитель вытер авторучку о халат и протянул разведчику. На грани блеснуло имя Alexander — «Защитник». Инцидент был исчерпан. Матвея пригласили к вождю. — Уезжайте немедленно. Как видите, среди моджахедов есть недовольные мирным соглашением. Примите мои извинения и кинжал убитого вами — по традиции победитель забирает оружие противника. — Благодарю за вашу мудрость, столь быстро погасившую конфликт. Спасибо за пищу и кров. Живите долго и счастливо, Ахмад Шах Масуд. Позвольте напоследок сообщить, что убитый являлся агентом госбезопасности Кабула и пытался сорвать перемирие. Он был очень близок с «Верным», — не преминул добавить Матвей, оправившийся от шока. — Мне известно и то, и другое, — ответил господин Панджшера после едва заметной паузы. Разведчик ощутил, как упало брошенное им зерно сомнения. Скоро оно даст росток в голове собеседника. Подозрение рождает неуверенность, неуверенность усиливает подозрение. Спираль раскручивается, и приходит решение устранить объект сомнений. «Верный» обречен. Алехин испытывал удовольствие, близкое к сексуальному, а, возможно, и превышающее его. Возмездие? — Подарок для «Лилебрура»! Главного охранника ждет печальная участь, даже если он посмеет убить русского врага. Тень проклятья появилась за спиной у педофила. В «буханку» кроме нового водителя села шведская тройка и «Лилебрур». На пикапе «тойота» их сопровождал «Верный» с двумя боевиками. Колонна покинула кишлак при полном отсутствии зрителей. Только за околицей повстречался старик с тяжело навьюченным осликом. Увидев машины, замахал руками, останавливая их. Переговорив с «Верным», подошел к микроавтобусу. — Ассолом алейкум, рохнамо! Вы, правда, из Швеции? — Да, уважаемый. Из Стокгольма. — У меня там сын живет, Карим зовут. Часто деньги мне переводит сюда. В этот раз из Дании прислал, из Копенгагена. Не встречали моего Карима? — перевел слова старика «Лилебрур». — Нет, ака, не встречали, — вздрогнул оперработник, вспомнив про убийство в Ринкебю. «Рассказать инспектору Торквисту? — засомневался Матвей, но одернул себя. — Зачем? Пусть парень живет, одного афганца я уже убил». Эйфория от удачной компрометации «Верного» прошла, и мозг Алехина слабо реагировал на внешние раздражители, прокручивая вновь и вновь поединок кинжала и «баллографа». В кабине царила гнетущая тишина, нарушаемая стонами подвески машины и ударами камней о днище. Стурстен не выдержал. — Ты не виноват. — Уже и вердикт присяжных готов. Ты так же считаешь, Ритва? — оживился Алехин, отвлекаясь от навязчивого видения. — Что за грузовики притащил в кишлак? Что они прячут в пещерах? — По просьбе Масуда привез материальную помощь. Заодно подарил пару КамАЗов. — Так вот почему они согласились заключить перемирие, — сообразил Уве. — А ты полагал, Ахмад Шах дал согласие только в обмен на гуманитарку «Шведской помощи» и наше красноречие? — Матвей, мы не одни, — предостерег Стурстен, кивнув на мальчика. — Нам не страшен маленький шпион. Не так ли, «Лилебрур»? — Я вас не выдам, старший брат Свен. А этот шофер — дурак, по-английски не понимает. — Ритва, куда делся твой фотоаппарат? — Ой, забыла в кишлаке. Как же снимки делать? — Ладно, — смилостивился оперработник, — пользуйся моей камерой, дай только вставлю новые батарейки. Потом поделишься кадрами, если «Верный» нас не грохнет на прощание. Первая попытка провалилась, похоже, готовит новую. Не так ли, «Лилебрур»? — Верно. На дороге ему никто не помешает. В салоне вновь повисла тишина. Шведы пришли в ужас от мрачной гипотезы. Хотя, как и полагается жителям цивилизованной страны, им не верилось в реальность угрозы. «Лилебрур» чуть не плакал, понимая опасность, но не мог придумать план спасения. Отвлекая мальчишку, Алехин рассказал сказку про сильных шурави, заточивших в пещере злого джина. Про то, что нельзя открывать пещеру и выпускать джина, поскольку он принесет болезни и смерть. На этот случай «Старший брат» передал «Младшему» антибиотики из Швеции. После отъезда шведов отправился в путь и отряд Ахмад Шаха. Лишившись живого щита в виде иностранцев, Лев спешил перебраться в другое логово. Путая следы, его конвой шел не вглубь гор, а напротив — вслед за гостями. Командир заключил сделку с шурави, но не ставил свою безопасность в зависимость от их честности. Проблема выживания давно стала навязчивой идеей. Сейчас Властелин думал, как поступить с «Верным», который явно засиделся в начальниках охраны и, к тому же, стал проявлять излишнюю самостоятельность. Вернее — непослушание, граничащее с изменой. Вот и сегодня, похоже, натравил бывшего любовника Некруза на посланника Москвы. Да, Масуд и сам хотел бы спустить шкуру с наглого русского, и «Верный» мог уловить желание хозяина. Но от желания до действия — дистанция огромного размера. Преодолев ее без приказа, подчиненный совершил роковую ошибку. Оставалось выяснить, действовал ли тот по собственной инициативе или имел место заговор. — Зия, ты с «Верным» вчера-сегодня общался? — Вчера обсуждали ситуацию с радиоактивностью. — Что насчет русского решили? — Решаешь ты, Шах. Мы были в гневе на него, хотя у меня его хитрость вызывает восхищение, а смелость — уважение. «Верный» аж на дыбы встал. — Ты не знал, что он подошлет Некруза утром к Свенссону? — И в мыслях не держал. Или он сам решил, или его любовник сошел с ума. — Нужен ли нам начальник охраны, который сам решает судьбу нашего гостя или который приблизил к себе сумасшедшего? — Не нужен, брат. — Разберись с ним, Зия, когда он вернется. Я хочу знать, кто с ним заодно в данной истории. Старик приехал на госдачу к генсеку. Присутствовали министр иностранных дел. После чая разговор перешел на положение в Афганистане и вокруг него. — Вы нашли решение проблемы Масуда? — Вчера операция вступила в завершающую стадию. Получено письменное обязательство Масуда до 15 февраля не применять силу против наших граждан и учреждений, а также против кабульского правительства. Фактически он пошел на перемирие. Наше встречное обязательство имеет устный характер. — Кто его дал? На каком уровне? — Наш человек, на уровне исполнителя. — Насколько велика цена вопроса? — Из госбюджета не потрачено ни копейки. — Отлично, однако, Наджибулла настаивал на более радикальном решении, как вы помните, — вставил ремарку министр. — Процесс перешел в НЕОБРАТИМУЮ стадию. После вывода войск результат проявится в полную силу. Если не раньше. — Наджибуллу следует информировать? — Нет. Сам узнает о результате. Одновременно с нами. Четверка спецназовцев томилась в засаде. Ночью обойдя пост моджахедов, вышли к стене с прожилками, указанной Свенссоном. Крупный украсил ее сурой № 120 из Корана. В данное время он занимал позицию среди камней-великанов в русле речки напротив тропы, по которой ждали «духов» на автомобилях. Выше, в камнепаде замаскировались Серый и Балхаш. На пригорке с обзором на всю пойму лежал снайпер с винтовкой Драгунова. Молодой боец успел завоевать авторитет не только меткостью, но и юмором. Когда его кто-то обозвал «хохлом», парень не обиделся и взял слово в качестве псевдонима. «А что? Два слога — удобно для радиосвязи, да, и сало люблю». На остановке в пути Алехин слышал не как шумит река, а кровь в висках. Увидев сумасшедшие глаза «Верного», окончательно уверился, что тот расстреляет группу. Ему нужны трупы иностранцев, чтобы свалить убийство на коварных шурави, напавших на колонну. Моджахедом двигала не просто ненависть к русскому шпиону, а желание сорвать перемирие, сохранить свое особое положение в раздираемом конфликтом крае. Для этого требовалось продолжение войны, а для ее возобновления — знаковые жертвы. Смерть офицера Алехина — случай на войне, убийство трех шведов советскими военными, — международный скандал. Оставалось надеяться, что «Верный» планирует совершить черное дело недалеко от лагеря спецназа. И надежда оправдалась: колонна вновь тронулась вниз по ущелью. — Чудное место, дикая красота, — через несколько часов Свенссон решил помочь выбрать место экзекуции. — Подходит для последней фотосессии в Панджшере. «Лилебрур», вызови хозяина, мы просим остановку. Мальчик побормотал в рацию и велел шоферу глушить мотор. Уве и Ритва недоуменно переглянулись и вышли из машины. Свенссон предложил фотографироваться под красивой скалой с охристой надписью арабской вязью, метрах в десяти от группы моджахедов. — Уважаемый, что там написано? — поинтересовался разведчик у начальника охраны. — «Аллах властвует над небесами и землей». Так гласит Коран, — с улыбкой гиены ответил моджахед и незаметно для себя, но вполне очевидно для русского погладил серебряный пистолет в портупее. — Подходящее изречение, особенно для вас, особенно тут в эту минуту. — Ритва, дай «никон» на секунду, — сказал Матвей и, поколдовав с настройками, вернул. — Отнеси «Верному», пусть щелкнет нас. Нурми подошла к таджику и передала камеру. Тот захохотал. Приложив аппарат к глазу, сделал несколько шагов вперед, навел на резкость и крикнул: «Smile». Гости изобразили улыбки, и моджахед нажал на кнопку. Последовала череда событий. Алехин повернулся спиной к объективу и, прикрыв шведов телом, повалил их наземь. Фотокамера взорвалась на сотни осколков, разнесших голову «Верного» и ранивших боевиков. Выстрелы спецназовцев добили обоих выживших при взрыве душманов. Водитель «буханки», стоявший в сторонке, успел удивленно приоткрыть рот, прежде чем его сразили пули. Али, по совету Свена оставшийся в машине, не пострадал. «Каскадовцы», как и шведы, не ожидали взрыва. Они готовились ликвидировать боевиков по сигналу Свенссона — тот должен был поднять руку. Засада планировалась на крайний случай, ожидалось, что таджики просто доставят иностранцев назад в лагерь. Что-то пошло не так, и фотоаппарат почему-то взорвался. Бросившись на помощь, бойцы обнаружили всех троих в крови. Она струилась из раны между шеей и ключицей разведчика. Крупный зажал пальцем отверстие, а Хохол наложил повязку, плотно не получилось — место крайне неудобное. Применить жгут для остановки крови не удалось. Вторая пробоина — на левой лопатке — оказалась больше размером, а кровоточила слабее. Ее заклеили пластырем. Мелкие раны на спине опасности не представляли. Балхаш убедился, что «духи» мертвы. Серый связался с лагерем, и оттуда с мощной радиостанции в эфир пошел SOS. Его приняла пара МИ-24, дежуривших на аэродроме подскока около шоссе. Их задачей было подобрать участников операции в случае экстренной эвакуации. Убедившись в правильности кодовых слов, летчики вышли по ущелью на площадку, где разыгралась драма. Ведущая вертушка совершила виртуозную посадку, ведомая барражировала, контролируя обстановку сверху. Взяв на борт потерявшего сознание Алехина, Серого, Балхаша и шведов, вертолет на максимальной скорости устремился к Баграму. Хохол и Крупный остались зачистить местность. — Как тебя звать, мальчик, — спросил Крупный. — Али, только Свен назвал меня «Лилебрур», что означает «Младший брат». Мы породнились. Он выживет? — Разумеется, Свен — великий воин.