Часовые его узнали, бегло посмотрели бумаги и пропустили. Козырнул знакомый унтерштурмфюрер с бледным лицом и воспаленными глазами. К западу от вала разбегались траншеи, ходы переплетались. Некоторые из них вели к приземистым бетонным постройкам, где временно размещались структуры управления объектом. По дорожкам вдоль строений ходили часовые, смиренно семенили палевые немецкие овчарки. — Снова вы? — пробурчал оберст-лейтенант Герхард Рунг. Он только что закончил телефонный разговор, трубка на громоздком аппарате еще возмущенно вздрагивала. Подполковник был немолод. Сеточки морщин разбегались по его лицу. «Фольксштурм еще не прибыл, — догадался Алексей. — Какое ни есть, а подспорье. А полк Вахновского, конечно, был не подарок. Воевать плечом к плечу с русскими против русских же — занятие действительно не для слабонервных». Уваров сдержанно кивнул. — Служба, герр Рунг. Поверьте, я здесь не по своей воле и сам не в восторге. Можете ознакомиться с бумагами, там все прописано. Русская разведка действительно проявляла интерес к вашему объекту. Мы арестовали одного человека, имевшего отношение к строительству. У него найдены схемы инженерных коммуникаций, включая электрические. На них кое-где стояли пометки, значение которых мы пока не понимаем. — Алексей выразительно провел ладонью по планшету, в котором не было ничего, тем более секретных схем. — Этот человек, к сожалению, ненадолго пережил свой арест. Я должен ознакомиться с линиями электропередач и осмотреть электростанцию. — Вы подозреваете, что здесь что-то заминировано? — процедил Рунг. — Это, знаете ли, полная чушь. — Повторяю, подполковник, мы должны исключить все неясности, — с нажимом произнес Алексей. — Я должен все осмотреть. Сомневаетесь в моих полномочиях, звоните в управление полиции безопасности. — Делайте что хотите. — Рунг поморщился. — Только не мешайте моим людям выполнять свои обязанности. Надеюсь, вы не станете требовать специалистов в помощь? — Обойдусь своими силами. У меня высшее техническое образование. — Рад за вас, — проворчал подполковник. — Пройдите в соседнее строение, там располагается техническая служба. Я распоряжусь, и вам подготовят все необходимые материалы. По соседству с временным штабом было тихо и малолюдно. Извне доносился монотонный гул, за дверью надрывно стучала печатная машинка. Нервы у Алексея были на пределе. Усталость многих месяцев выливалась наружу, мешала подняться со стула. По коридору пробежал очкастый унтер, скрылся за дверью. Оборвался треск «Ундервуда», скрипели и хлопали выдвижные ящики канцелярских столов. Из комнаты напротив вышел офицер со слезящимися от недосыпания глазами, закурил, отрешенно уставился в противоположную стену. Присутствие незнакомого капитана его нисколько не беспокоило. Он даже не замечал, что в коридоре есть кто-то еще. Офицер в несколько затяжек выкурил сигарету, раздавил ее в стеклянной пепельнице общего пользования и испарился. В конце коридора находилась дверь, рядом с ней окно. Необъяснимый дискомфорт усиливался. Алексей поерзал, поднялся со стула и двинулся по коридору. От батареи парового отопления под окном исходило приятное тепло. Вряд ли здесь имелась котельная. Эшелон угля потребуется, чтобы протопить такой объект. Очевидно, что для этого тоже использовалась дизельная электростанция, спрятанная глубоко под землей. Из окна открывался безрадостный вид на ближние окрестности. Запутанные ходы сообщений, проходы между сетками, контрольно-пропускной пункт, за которым извивалась дорога на Майнсдорф. Там было людно, стояли грузовые и легковые машины. Через КПП проходили люди в штатском. В их числе была женщина. Первым, предъявив удостоверение и какой-то развернутый лист, прошел рослый субъект в темном прорезиненном плаще и шляпе с короткими полями. Остальные, а всего их было семеро, были одеты примерно так же. Они проходили по одному, показывая служебные документы. Женщина шла последней. Черный кожаный плащ идеально облегал точеную фигуру. Лицо у дамы было миловидным, но в нем имелось что-то недоброе. Она предъявила документ, угрюмо глянула на часового поста. Тот не удержался, мазнул взглядом выпуклости этой особы, потом смутился, вернул удостоверение. Дама поправила белокурый локон, выбившийся из-под головного убора, и догнала коллег. Семь человек вошли в узкий проход между натянутыми сетками, взяли курс на бетонные строения. Они направлялись к временному командному пункту. Даже без документов, по одним лишь физиономиям было понятно, кто это. Возглавлял группу оберштурмфюрер СС Леонард Калленберг. Дама — унтерштурмфюрер Эмма Фишер, дьяволица в образе привлекательной блондинки, прославившаяся въедливым характером и изуверскими методами ведения допросов. Алексею было понятно, что они здесь делали. Вот и закончилась эпоха пребывания майора СМЕРШа в чужой шкуре! Мысли кружились в у него голове. Гестаповцы выяснили, кто проживал на улице Лаубе, связали врача Клару Циммер с частыми визитами в клинику Мартина Коффмана? Факт, конечно, интересный, но это не есть полное изобличение шпиона. Хельга Браун раскололась на допросе? Гадать было бессмысленно. Эта теплая компания явно прибыла по его душу. Они прекрасно знали, куда он направился. Уваров вышел из оцепенения, чертыхнулся. Не могли подождать в Майнсдорфе, когда он вернется? Сомневались, что это произойдет? Вот и он в это не очень-то верил. Задача усложнялась. Гестаповцы в колонну по одному вошли в штаб. Эмма Фишер замешкалась на крыльце, с каким-то сомнением посмотрела по сторонам, прикусила губу, снова уперлась взглядом в соседнее здание. Данная особа явно была на своем месте. Интуиция у нее что надо. Наконец-то она вошла в командный пункт, дверь за ней закрылась. — Прошу прощения, вы капитан Коффман? — прозвучало над ухом. Алексей резко повернулся. Вспыхнуло плечо, которое они вчера врачевали с Эрикой. Рядом с ним переминался тот самый очкарик, держал в руках картонную папку. — Да, это я, — с хрипом выдавил Уваров. — Унтер-офицер инженерной службы Траубе. Мне приказано передать вам вот это. — Он протянул папку. — Здесь копии того, что вы просили. Должен предупредить, что за пределы объекта документацию выносить нельзя. — Да, я знаю, — с усилием произнес Уваров. — Спасибо, унтер-офицер, можете идти. — С вами все в порядке? — Траубе колебался, всматривался в его побледневшее лицо. — Вы хорошо себя чувствуете? — Безусловно. — Алексей откашлялся. — Не понимаю, что вас заставило подумать иначе. Он заставлял себя не гнать, действовать разумно и размеренно. Папка с натягом втиснулась в планшет. Уваров вышел из здания на морозный воздух, направился к ближайшему проходу. Дышать стало легче. Предупрежден — значит, вооружен! Он шел между сетками, непроизвольно косил влево. Теплая компания из штаба пока не выходила. Алексей ускорился, почти бежал. Часовой с обратной стороны сетки удивленно посмотрел на него. Заворчала страшноватая овчарка. Уваров опомнился, перешел на шаг. Теперь только в логово, другого пути нет. Возвращаться в Майнсдорф, где-то прятаться — глупо и недостойно. Приближался оборонительный вал, заросший редкими пучками кустарника. У его подножия начиналась винтовая лестница, ведущая в чрево подземного города. Уваров добрался до нее, его рука коснулась ледяных перил. Он притворился, что роется в планшете. Часовой стоял метрах в десяти, равнодушно взирал в его сторону. Алексей повернул голову. Гестаповцы выходили из временного командного пункта. Значит, они нашли Рунга и все у него выяснили. Сердце Уварова сжалось. Далее события могли развиваться по двум вариантам. Первый был еще терпимый. Он сводился к тому, что гестаповцы будут его отлавливать своими силами. Второй же Алексею вообще не нравился. Подполковник Рунг не любит ни гестапо, ни СД, ни тем более СС, но подчинится и объявит всеобщую тревогу. В этом случае ловля советского шпиона станет делом нескольких минут. У него оставалась слабая надежда на то, что учинять смуту на объекте гестаповцы не захотят. Они ведь такие опытные и всесильные! Калленберг что-то бросил своим коллегам. Четверо направились к строению инженерной службы, но не прошли и половину пути, как их остановил резкий окрик. Алексей застыл, как кролик под взглядом удава. Не напрасно что-то померещилось фрау Фишер. Она вычислила его своим пронырливым взором. Женщина смотрела на Уварова насмешливо, язвительно. У него разом отпали последние сомнения. Посланцы Брюннера находились не на прогулке. Калленберг напрягся, что-то крикнул, и его подчиненные припустили обратно. Эмма Фишер хищно улыбалась, она была в своей стихии. Вся группа бросилась вперед по узкому проходу. Уваров ступил на лестницу и заскользил вниз. Боль в плече становилась серьезным раздражителем. Организм не давал поблажек. В запасе у него было полторы минуты, за это время он должен был уйти. По счастью, навстречу ему никто не шел. Мелькали земляные стены с вкраплениями камня, сиплое дыхание рвалось из груди. Тридцать метров вниз Алексей пролетел за одно мгновение. Он вышел в главный тоннель с невозмутимым лицом, натянув козырек фуражки на глаза. Знакомые яйцеобразные своды, трубы вентиляции в качестве декоративного элемента. У раскрытого подъемника копошились люди, перетаскивали внутрь снарядные ящики. Подошла по рельсам спаренная механическая вагонетка. Один из рабочих махнул рукой. Мол, не сюда, вези дальше! Электрики в черных комбинезонах разматывали кабель, один из них открыл щиток, подцепил к прибору клеммы с проводами. Алексей энергично двигался в северном направлении, прижимаясь к стене тоннеля. Нервы не выдерживали. Он постоянно озирался. Сперва его прикрыла колонна, подпирающая свод, затем — выступ, внутри которого располагалась шахта лифта. Из бокового ответвления вышло отделение солдат, заслонило Уварова от возможной погони. План действий у него отсутствовал, решение не созрело. Мотаться по подземелью, как одно вещество в проруби? До электростанции метров триста, но что это дает? Ее не подорвешь одной гранатой, которой у него и не было! С чертежами возиться долго, муторно, да и обстановка не позволяет. Однако он должен был это сделать. Найти уединенное, хорошо освещенное место и досконально разобраться в схемах. Время есть. Да у него почти сутки в запасе! Липкое онемение расползалось по затылку Уварова. Гестаповцы уже в тоннеле, идут за ним, возможно, разделились. Он обязан контролировать ситуацию! Алексей посторонился, пропуская техников, идущих навстречу, оторвался от стены, ступил на полотно узкоколейки. Рев двигателя в ближайшем отсеке заложил уши. Он чуть не попал под вагонетку, успел отпрянуть. Она с лязгом прокатила мимо. Тоннель освещался неидеально. Уваров не мог понять, что происходит сзади, свернул в боковое ответвление, прижался к стене, перевел дыхание. В том месте, где он стоял, перегорела лампочка. Как узнать, куда ведет этот отросток? Людей в нем не было. Боковые тоннели отходили от основного, многие из них не использовались. Хоть бы указатели поставили! Стена источала лед, отросток не отапливался. Изнутри доносилось кряхтенье, обрисовались силуэты. Двое военнослужащих тащили что-то тяжелое. Алексей оторвался от стены, снова притворился, что роется в планшете. В этом подземелье все были свои. Если человек тут стоит, значит, так надо. Солдаты проследовали мимо, опустили контейнер у выхода в главный тоннель. Алексей опять припал к стене, ждал. Сотрудники гестапо мимо не проходили. Чем они там занимаются? Возрастал риск столкнуться с ними в самом неожиданном месте. К нему возвратилась способность размышлять. Гестаповцы не могут знать, зачем он здесь. Они выяснили, что Коффман отбыл на Айзевице, отправились следом и теперь блуждают по объекту. Не могут они знать, что его цель — дизель-электростанция. И еще одна мысль не давала покоя. От нее веяло абсурдом. Нельзя гестаповцев выпускать с объекта, как бы отвратительно это ни звучало. Пока они не посвящали здешнее руководство в свои догадки — сами рассчитывали поймать шпиона, переоценивали свои возможности. Гестаповцы знали, что крот жив. Это не Беккер и не Кромберг. Он испытывает живой интерес к данному объекту. Значит, тут что-то есть. Если они изучат сводки с театра военных действий, то увидят, что советские войска скапливаются именно здесь. Тогда все пропало. Военные сразу будут извещены, вылезут из кожи, но изыщут резервы, сделают за сутки невозможное, усилят оборону. Красная армия положит тысячи солдат, штурмуя этот узкий участок. Он допустил ошибку, потерял время в боковом тоннеле. Люди Калленберга так и не появились. Алексей выступил на полкорпуса, осмотрел тоннель. Слева шахта расширялась, там находилось нечто вроде железнодорожной станции. Узкоколейка разветвлялась на несколько полотен, имелась бетонная платформа, пакгаузы, обнесенные листами жести. Здесь встречались составы, идущие в разных направлениях. В данный момент происходила перегрузка. Солдаты с заброшенными за спины автоматами «МР‑40» проворно выставляли на платформу двуручные деревянные ящики. Вторая команда перебрасывала их в соседний состав. По платформе прохаживался офицер с перегнутым пополам журналом, пересчитывал ящики и делал пометки. Немецкая педантичность проявлялась во всем даже сейчас, накануне судного дня. Появление незнакомого гауптмана никакого интереса не вызвало. До электростанции оставалось не больше двухсот метров. Алексей миновал очередной подъемник, у которого дожидались своего часа коробки с сухим пайком. Людей поблизости не было. План в голове Уварова был сырой. Он хотел найти убежище в районе электростанции и просмотреть чертежи. Алексей миновал очередное ответвление. У входа гудел вентилятор, гонял воздух, не успевающий застояться. Следующий отросток был метрах в сорока. Уваров направился к нему. Именно оттуда и повалили демоны! Какими переходами они плутали? Первым возник широколицый приземистый субъект в шляпе и плаще. Смутно знакомое лицо. Возможно, они сталкивались в коридорах управления. Шпик встал как вкопанный, раскрыл от изумления рот. За ним вывернул второй, столкнулся с первым. Третьей показалась Эмма Фишер. Алексей не дожидался, пока они выхватят пистолеты, нырнул за выступ в стене, кинулся дальше. Стрельбы пока не было, но гестаповцы припустили за ним. Уваров прижался к стене, заскрипел зубами. Со стороны входа на объект бежали еще четверо. Они его заметили! Первым держался Калленберг. До отростка, в котором надрывно гудел вентилятор, было рукой подать. Алексей оттолкнулся от стены, кинулся вперед. Грохот закладывал уши. Калленберг вскинул руку с «вальтером», но проход был уже рядом. Уваров свернул в него, ударился об угол пострадавшим плечом. Потемнело в глазах от жгучей боли. Проход был сумрачный, тянулся под углом к основному тоннелю. Высота потолков не впечатляла. Тусклые лампочки горели через одну. Он бежал по каменному полу, стараясь не споткнуться. Это была небольшая шахта, в которую с трудом протиснулся бы легковой автомобиль. Коридор изогнулся. Беглец опять ударился плечом. Изо рта у него вырвался сгусток мокроты. Ничего, переживет. Гестаповцы не отставали. Две маленькие группы соединились в одну. Покрикивал на подчиненных оберштурмфюрер Калленберг. Мол, бегом, сыщики чертовы! Топот гулко отлетал от стен, эхо металось по потолку. Уваров машинально подметил, что в этом тоннеле никого нет. Похоже, он не использовался. Что здесь было? Небольшой отрадный факт. Никто не видел, как кучка людей вбежала в тоннель. Алексею очень хотелось в это верить. Но освещение в тоннеле присутствовало. Значит, изредка сюда кто-то заходил. Внезапно пространство расширилось, впереди возникло что-то вроде галереи. Слева — плавный подъем к массивным колоннам, подпирающим свод, справа — горы металлического хлама, прикрытые брезентом.