Мы с девчонками снова засмеялись над таким точным, как мне показалось, сравнением. – Совершенно верно! – довольно согласилась Найли, беря в руки кусок отрезанного нянюшкой пирога. – Мы про себя теперь так и будем ее называть, кувалда-Маргарет. Даже отец не сдержал улыбку. – Что же там за женщина такая, что нашего Жэрома испугала? – Распорядительница общежития, леди Маргарет, – беря в руки булочку с мясной начинкой, сказала я. Отец приподнял бровь. – И как же вы с ней общий язык находите? Лейла качнула плечиками. – Она строгая, но на самом деле не такая уж и злая. Мама заломила руки и, перебивая нас, запричитала: – Ой, божечки, мои дракошечки! Как же здесь все изменилось. В наши времена распорядительницы были милыми и улыбчивыми. А сейчас что? Строго-то как! Мы, пока шли, очень много стражи видели. На каждом углу стоят. Это что за опальное положение в институте? Ой, а вы-то какие бледные! Отец откашлялся. – А ты что хотела, Хейди? У наших девочек учеба, тренировки. Небось и выйти на прогулку времени нет, – он сказал и внимательно на нас посмотрел. Лайнара и мама переглянулись и тоже воззрились на нас, словно ожидая чего-то. У меня кусок булочки в горле застрял, и я торопливо запила его компотом. – Мы заходили к ректору, – тихо подала голос мама. – Нам сказали, что вы все на боевом факультете. – Так и есть, – ответила я, понимая, что аппетит у меня пропал и сейчас будет не самый приятный разговор. – Ох! – заломила руки Лайнара. – Это как же так? Наши девочки и на боевом? Разве мы вас мальчиками воспитывали? – Разобраться нужно! – хмуро покачал головой Жэром. – Разве можно леди из высшего общества на боевичек каких-то отправлять? – И как долго вы собирались молчать об этом? – строго спросил отец. Лейла опустила голову. Найли перестала жевать и отодвинула тарелку. Обе сестры смотрели на меня в ожидании, что я, как и в детстве, защищу их от гнева отца. – Папа, это хороший факультет, – начала я. – У нас прекрасные педагоги. Я понимаю, ты не представлял нас боевиками, но… Отец вскинул руку, заставляя меня замолчать. – Я спросил, как долго вы собирались молчать о такой прекрасной новости? На папу уставились все. Мы с сестрами, пораженные таким заявлением, синхронно моргнули. Лайнара приоткрыла рот. Мама ухватилась за платок и начала обмахиваться. А Жэром перекрестился. Отец же улыбался. И столько гордости было в его глазах. – В нашей семье никогда не было боевиков! – произнес он торжественно. – И я даже мечтать о таком не мог! Девочки мои, я искренне горжусь, что вы попали на этот факультет! Иные парни не могут пробиться. А тут наши девчонки! Я всегда знал, что вы не такие, как все! Богини долго не давали нам детей, но дали для того, чтобы они стали лучшими! – И то правильно! – икнув, протянул кучер и тут же начал растерянно улыбаться. – Это ж гордость-то какая! Я-то думал… А оно вот как на самом деле… Ух, ты ж… Е-е-е… – и он смолк под пристальным взглядом отца. – Ага, – расстроенно протянула мама. – Замуж ты их как отдавать будешь? Какой дракон захочет жену-боевичку? Лайнара, поддерживая маму, сочувственно покачала головой и очень тяжко вздохнула. – Ха! – усмехнулся отец и удивил нас окончательно. – Вот именно у них будут самые верные и хорошие мужья. Наши девочки смогут сами себе выбрать мужей. С ними уже не забалуешь. И тут голос подала Найли. Тихо, едва слышно, она проговорила: – Меня изначально на некроманта отправить хотели. – Богини пресвятые! – воскликнули разом матушка и нянюшка. Последняя заломила руки, а мамуля выдохнула: – Уж лучше боевиками! Это надо же, некромантика! Трупы! Нежить! Ужас! Жэром в очередной раз перекрестился. – Хорошо, что пронесло от такой напасти. Отец же стал серьезным. – Вот не думал. Найли и некромантика? Он глянул на леди Хейди. – Однако, мы с тобой необычных дочерей растили. Найли приподняла глаза и посмотрела на папу. – А если бы я стала некромантом, ты бы сильно расстроился? Отец растерялся. – Ну-у-у… – снова глянул на жену. Та руки молитвенно сложила, шепча: – Богини, упасите! Папа откашлялся. – Это, конечно, не боевик. Я бы, скорее, удивился. Да я и так удивлен. Но… Найли, ты у нас самая нежная и женственная, уж не обижайтесь, девочки. Найли всегда была ярким цветочком нашей семьи. Какая из тебя некромантка? Найли начала вяло жевать остатки своего куска пирога. Лейла усмехнулась. – А ты решила все же перевестись на некромантку? Устала круги по полигону нарезать? – Нет, – неожиданно спокойно, не отвечая на ерничество Лейлы, ответила Найли. – Я просто спросила, – и тут же вскинула голову и, переводя тему, весело сказала: – А у нас скоро бал! Отец отреагировал моментально. – Точно, бал! Лорд Реймонд упоминал о нем. Вам будут необходимы платья. Я знал это. Он сунул руку в карман и достал свое портмоне, из которого выудил чековую книжку. Быстро написал на ней сумму и подал мне. – Лорд Лейн сказал о том, что вам дадут день выходного для подготовки к балу. Я хочу, чтобы вы сходили в город и купили лучшие платья, туфли и что там еще вам, девочкам, нужно. – В мое время, – сказала мама, – на улице Ботвинщиков был чудесный салон. Элай, ты помнишь то платье, в котором я была на нашем первом балу? Она закатила глаза. Отец нежно улыбнулся. – Конечно, помню. Мама тогда вышла в удивительном сапфировом платье с кристаллами на лифе. Ох, сколько парней хотели, чтобы она подарила им хоть один танец. Но ваша мама предпочла меня. И весь бал она танцевала только со мной. Мама немного покраснела и махнула рукой. – Не только. Ты позабыл? А как же танец с королем? Отец нахмурился. – Подумаешь, король. Или он настолько запал тебе в душу, что ты до сих пор помнишь тот танец? Мама рассмеялась. – Брось, Элай. Выбрала-то я тебя. Папа тут же расслабился. – И я счастлив этим выбором. Не было ни дня, когда я бы пожалел о нем. Я смотрела на родителей и думала, что наивысшее счастье пронести любовь и нежность через всю жизнь. Будет ли кто-то когда-то смотреть на меня так, как папа на маму? Несмотря на прожитые годы. Через много-много лет. Проведя со мной множество дней и ночей. Не остыв от времени и сохранив искры настоящей любви. Тень внутри меня неприязненно провернулась, напоминая мне, кто я. И мне стало не по себе. – Ая, с тобой все в порядке? – тихо спросила мама, тронув меня за локоть. – Да, – поспешила уверить ее я. – Просто грустно, что вы скоро уезжаете. Всего пару часов – это так мало для того, чтобы насладиться вашим обществом. Мы почти ни о чем не успеваем поговорить.