Он глянул вниз: кровь из отверстий в груди Вилли почти перестала течь. А вот ладони Калеба все еще сочились красным. Деканша придерживалась роли так же сильно, как и Йок. Каждый жест был рассчитан точно по времени: подъем запястья, наклон головы. Вспомнив глаза на двери в покои декана, Калеб оглянулся по сторонам, почти надеясь увидеть режиссера, сидящего где-нибудь на высоком стульчике и отдающего команды постановочной группе. Но никаких режиссеров – да и тех самых глаз – было не видать. Калебу было забавно осознавать, в чем заключалась вся беда Клары: она так и не смогла стать кем-то выше рядового статиста. Университет вылепил ее, придал форму – и раздавил, навсегда замуровав в своих каменных стенах, поглотив пастями священных залов. Он глодал ее, как любую другую кость, что была в распоряжении, – и пройдет всего несколько лет, прежде чем от нее останутся только кости да дряблая кожа. «Удовлетворительный исход», – не без злорадства подумал Калеб. – Что стало с профессором Йоквером? – спросила Клара. – Отбыл в лучший мир. Известие искренне заинтриговало деканшу, она довольно ухмыльнулась. – У тебя весьма кровожадная натура, мой херувимчик. Джоди снова заскулила, и Клара, метнувшись к девушке, отвесила ей пощечину. – А о своем друге-толстячке ты ничего спросить не хочешь? – уточнила Клара, вновь поворачиваясь лицом. – Я и так знаю, за что Лягухе выписали приговор. Рокки убрал пистолет обратно в кобуру, зная, что Калеб не убежит. Было до ужаса наивно тешить себя мыслью о побеге, думать, что шанс покинуть это место вообще существовал. Простой факт заключался в том, что Калеб никуда не хотел уходить. Рокки потер ладонью жесткий «ежик». – Мне пришлось оставить его на радиостудии, под пультом. Тяжелый, зараза. Может быть, Буль найдет тело и наконец воспользуется своими полномочиями. Калеб понимал, что Рокки замешан в чем-то ужасном, но не мог до конца понять, в чем именно. А если и догнал, то сам себе не желал поверить. Всякое могло случиться… Повисла долгая пауза, в которую, как показалось Калебу, между Кларой и деканом произошел некий безмолвный спор. Впервые парень уловил между этими двумя намек на истинное уважение. – Фред был, конечно, сущий бриллиант, – произнесла Клара без тени наигранности в голосе. – Он понял то, до чего не дошел никто другой. Он знал, где таится настоящая власть, и боролся с ней самым мирным и пассивным способом, какой только можно вообразить. Слишком сильный противник – такому опасно оставлять жизнь. – Он никуда не делся. Он все еще здесь. Как и Ангел, как и моя сестра. Ты никогда не сможешь от них избавиться. Ни от кого. Может, Клара решила, что Калеб окончательно сбрендил, потому и пропустила его слова мимо ушей. – Таким образом, – с явным удовольствием подвела итог она, – мы сможем похоронить их всех разом. Трое друзей выехали в зимнюю ночь и попали в аварию. Да в такую, что от тел мало что осталось. Вскрывать будет нечего. Дело будет закрыто. – Красиво, что и говорить. – Не идеально, но сойдет, херувимчик. – Зачем мне все это рассказывать? – Затем, что тебя все еще есть шанс спасти. Эти слова пустили по хребту Калеба электрический разряд. Парень хотел – и вместе с тем не хотел кричать. Безумный вихрь поднялся внутри в поисках выхода. И если бы Калеб поддался ему сейчас, то просто катался бы по полу до тех пор, пока они не забили бы его до смерти ногами. – Нет, – сказал он, – тут без шансов. Но все равно скажи мне, кем была Сильвия Кэмпбелл. Клара, проявив нехарактерную прямолинейность, ответила: – Блудницей. Должно быть, Калеб, услышав ответ, издал какой-то звук, потому что Клара уточнила: – Тебе трудно в это поверить? – Да не особо. – Наш профессор Йоквер был удручающе склонен к первобытным позывам, но всегда исправно платил за оказанные услуги. Этот бедный, насквозь прогнивший уродец – о, он был под завязку набит неврозами. – Пальцы жены декана сотворили странный жест – будто бабочка взмахнула крыльями. – А она – лишь бродяжка, которая желала вылезти из сточной канавы. Лицо Джоди стало еще более пепельным. – Он обещал ей именно такой шанс. Она вполне привыкла платить за услуги сексом и следовать любой роли, которую ей отводили. Необычайно депрессивная для своих лет особа. Я бы даже сказала, под стать тебе. – Возможно. Калебу не хотелось об этом думать. Его маленький милый Ангел с хвостиками и в гольфах до колен… сегодня зовет Йоквера папочкой, а завтра уже разыгрывает роль сладострастной секретарши. – Как только Сильвия поняла, что их отношения будут расширяться и развиваться, она попыталась отказаться от учебы. От своих прямых обязанностей. – Вы, ребята, так и будете вещать, будто со сцены в захудалом театре? Клара вслушивалась в его реплики, как будто пытаясь попасть в каждый выпад, стоя лицом к всевидящей аудитории университета. – Кто бы мог подумать, что продажная девка сыграет такую большую роль? Гортанный смех наполнил комнату. Калеб прошептал своим многочисленным призракам: – Я горжусь вами. И он действительно гордился. Именно они научили его кое-чему о жизни и смерти, воле бороться со своей хрупкой судьбой, брать дело в свои кровоточащие руки. – Наш профессор Йоквер стал настолько сентиментален в своей утрате, что даже отказался расставаться с вещами девки. Это была грубая ошибка. – Зачем вы поселили ее в моей комнате? Клара пожала плечами. – Такой вот эксперимент. Хотелось понаблюдать за твоей реакцией, чтобы понять, подходишь ли ты для нашего круга. – И каков вердикт? Клара подошла к Калебу, провела указательным пальцем по его губам, оттянув уголки рта, надавила на язык. Вытащила палец и облизала его, как рожок. – Я не знаю. Калеб понадеялся, что Джоди еще хоть немного любит его. Посмотрев на нее со смиренной улыбкой человека, всегда ожидавшего предательства, он глазами сообщил, что прощает в меру своих сил. Калеб не слишком дивился, что ему, как вечернику, еще не проставили итоговую оценку. Все зависело от выпускного экзамена. Рассмеявшись гортанным смехом, декан протянул свою непомерно длинную костистую руку и схватил Джоди за локоть, с силой толкнув вперед. Было важно, чтобы она все видела и извлекла из теста урок, как бы тот ни прошел. Джоди снова упала на колени, ее руки слепо взметнулись навстречу Калебу. Декан достал что-то из кармана своего халата. Вспышка утреннего солнечного света сверкнула на металле. Калеб не мог понять, нож это или пистолет, линейка, ножницы, ручка или медаль. Он стоял и чувствовал, как под его ботинками крошатся осколки хрусталя, – напрашивалась аналогия между людскими жизнями и россыпью мелких бесполезных стекляшек. Когда оскалившийся кадавр шагнул ближе, Калеб задумался, найдет ли Мелисса Ли его диссертацию в нижнем ящике стола и станет ли искать правду об убийстве Ангела. Калеб надеялся, что девушка все еще спит. Хотел бы он знать, чем принесли в жертву Сильвию Кэмпбелл: ножом Боуи[27] или крюком для мяса, скальпелем или ледорубом. Пока не рассветет окончательно – не узнать. Призраки метались по комнате, судорожно размахивая изрезанными руками, тщась привлечь его внимание. Возможно, пришло время преподать последний урок. А Клара все так же хранила вид женщины, имеющей на парня виды, но Калеб не был уверен, что прошел отбор, – по этому фальшивому лицу, как водится, ничего нельзя было прочесть. Декан, продолжая скалиться, подходил все ближе – возможно, чтобы благословить Калеба, а может, примеряясь для последнего удара. А снаружи на улице стоял зеленый фургон, поджидая Калеба. Не слишком заботясь о том, выживет он в следующий миг или нет, присоединится ли к их кругу или завалит экзамен – по мере того как зубы, готовые разгрызть гранит его наук, медленно сжимались, – Калеб понял: неважно, жизнь его ждет или смерть, правильным был его выбор или нет, но курс пройден, и образование окончено. Благодарности Хочу поблагодарить за дружбу и постоянную поддержку на протяжении многих лет: Эда Гормана, Ли Сеймура, Джека Кетчама, Дугласа Клегга, Джерарда Хорнера, Джека Кэди, Дона Д'Аурию и Мэтта Шварца[28]. * * * notes Примечания