— А мне хотелось бы тебе помочь, Дэя, — капитан встала, обошла стол и присев на его край, чуть наклонилась ко мне. — Не отказывайся, пожалуйста. Мне будет приятно знать, что я помогла хорошему человеку, тебе, несомненно, станет спокойнее, если ты будешь знать, что ваш местный аристократ больше не сможет, откровенно говоря, дурить вас с этими процентами. А он дурит, Дэя, даже сейчас, ты уже платишь ему больше на сорок семь процентов, чем должна была бы, понимаешь? Я побелела, откровенно говоря не совсем понимая о чем она говорит. — Видишь, ты даже не знала, — Верис чуть развела руками, — если честно, я уже связалась с поверенным отца, потому что меня бесят вот такие нечестные дельцы. Итак, я жду твоего решения. И я сказала то, на что никогда не решилась бы раньше: — Я буду очень благодарна, если вы сможете мне помочь. — Умничка, — капитан Верис вернулась на свое место, выдвинула ящик стола, вытащила оттуда медную пластину с указанием адреса и протянула мне. — Мастер Байо Кин, хороший парень и очень умный, кстати, он тебе понравится. Я уже записала тебя на девять утра в первый выходной, моя доверенность в качестве поверенного по всем твоим банковским делам так же уже у него. Так как я в этих всех тонкостях не особо разбираюсь, поговорите, обсудите как сам кредитный займ, так и схему выплат. За оплату его услуг не переживай, Байо работает на моего отца, а твое дело исключительно моя личная просьба. Все, Риате, свободна. Но я сидела не в силах осознать произошедшее, да и найти достойные слова благодарности было сложно, однако леди все решила за меня: — Иди уже, благодарить будешь потом, когда все получится, и мы отметим это дело в самой дорогой ресторации Ардама. Беги, у вас лекции. — Спасибо, — искренне сказала я, торопливо поднимаясь и уже не сдерживаясь, — спасибо огромное! По коридорам академии я просто летела, не в силах сдержать бесконечно счастливую улыбку. И почти дошла до нужной двери, как впереди материализовался… к сожалению все тот же возрожденный дух смерти. — Я все понимаю, — старательно пряча улыбку, произнесла Дара, — и я даже целиком и полностью поддерживаю вашу позицию, адептка Риате, но проблема в том, что подчиняюсь я все же лорду Тьеру, а он отдал приказ… мне жаль, правда. Взметнулось адово пламя! Когда алые всполохи угасли, я оказалась стоящей на ковре даже не в кабинете директора — в его доме! — Что за история с долговым рабством? — голос лорда директора заставил вздрогнуть. Интересоваться о том, откуда у него сведения про рабство я не стала, и так ясно, что Дара продемонстрировала, как и тогда с аудиторией. Когда глаза привыкли к полумраку, я увидела магистра, стоящего у стены, в более темной половине комнаты. Причем видеть я могла его скрещенные на груди руки и тело ниже, а лицо оказалось скрыто. — Я вас слушаю! — поторопил лорд Тьер. — Внятно, четко и обстоятельно. Внятно, четко и обстоятельно я умела только молчать, что и продемонстрировала. Да и смотрела теперь исключительно на ковер, ровно до того, как магистр произнес ледяным голосом: — Вам уже пришлось испытать на себе действие Руки смерти, адептка Риате. Учтите, я в использовании запрещенных магических приемов продвинулся гораздо дальше капитана Ардан, и мне даже не придется задавать вопросы, чтобы просмотреть все ваши воспоминания! Угроза была действенной, но не настолько, чтобы я начала рассказывать всю свою подноготную. — Простите, лорд директор, но это мои личные проблемы, с которыми я, лично и разберусь! — решительно сказала я. Шаг. Он шагнул из полумрака мягко и слаженно, словно тень, а не человек, и я поспешно отступила на два шага, уже не так решительно затараторив: — Какое вам вообще дело, до одной из адепток академии? И какое имеют значение мои личные проблемы? И как вы… Потом вспомнила, что за ним сама кронпринцесса «увивалась», как сказал Тоби и подумала — а может привиделось мне это? Нет, ну действительно, с чего я вообще решила, что интересую лорда Тьера как любовница? Он же не сделал ничего такого, что свидетельствовало бы о подобном. И потом, даже тот факт, что он меня лечил, вполне объяснил лорд Эллохар и… Шаг. Еще один пугающе плавный шаг, но я не планировала сдаваться: — Знаете, лорд директор, мне кажется, вы не вправе интересоваться подробностями моей личной жизни! — Знаете, — глухо произнес магистр, — теперь я понимаю, почему вы были готовы абсолютно на все, лишь бы не оказаться в списках исключенных из академии. Действительно, достойная причина. Я с подозрением уставилась на тень директора, с одной стороны приятно, что оценил и признал причину достойной, с другой — теперь лорд Тьер знает, что завершить академию мне жизненно необходимо. А вот это мне уже не нравилось. Совсем. — Вопрос, — голос магистра теперь словно обволакивал, — прежний директор знал об этом? Начинается! — Никто не знал, — глухо ответила я, уже предчувствуя неприятные последствия беседы. Тихий, от чего-то очень довольный смех. Я занервничала. — Замечательно, — отозвался лорд Тьер и шагнул на свет. Моей первой реакцией было желание заорать! Потому что лицо магистра теперь было лицом истинного Бессмертного — от глаз, словно кривые лучи, расходились черные вздувшиеся вены! — Мама, — простонала я, не в силах даже пошевелиться от страха. Он улыбнулся, совершенно не испытывая ужаса от состояния собственного лица… но моя реакция его откровенно позабавила. — Страшно? — поинтересовался лорд. Меня сотрясала мелкая, нервная дрожь, и ответить было затруднительно. — Последствия регенерации, — усмехаясь, произнес магистр, — для непосвященных жуткое зрелище, и потому находясь вне территорий ордена, мы скрываем подобное состояние. А, так вот почему лорда директора два дня видно не было, а наши удивлялись, от чего не он контролирует утренние истязания обитателей академии. Глядя на меня, магистр усмехнулся, сделал еще шаг и, приблизившись вплотную, напомнил: — Я вас слушаю! В последний раз, когда он внимательно меня слушал, я его… прокляла. — Лорд директор, — вновь посмотрела на его ужасающее лицо, — а… вы планировали снять то проклятие, которое ну… — Я не в том состоянии сейчас, — с усмешкой ответили мне. Осторожно интересуюсь: — Тогда быть может это смогу сделать я? К сожалению, найти это проклятие в перечне доступных не удалось, но если вы выдадите мне допуск преподавательского уровня, я… — Нет! И я жду рассказа, адептка! Да, лорду Тьеру говорить «нет» можно, а мне не полагается. И не смотря на то, что я была очень благодарна капитану Верис за предложенную помощь, в данный конкретный момент я думала только об одном — лучше бы и дальше это оставалось моей тайной. Обняв плечи руками, я вновь посмотрела на лорда директора и тихо попросила: — Не спрашивайте меня об этом, пожалуйста. Магистр молча смотрел на меня несколько долгих минут, но затем грустно сказал: — Уйди. Осторожно обойдя напряженного и в то же время какого-то словно окаменевшего лорда Тьера, я торопливо покинула гостиную его дома, затем быстро пробежалась через заброшенный парк, и вскоре была в академии. На лекцию я все равно пошла, несмотря на то, что уже опоздала к началу, но к счастью это были Любовные проклятья, и леди Орис впустила, лишь весело погрозив пальчиком. Пока я шла по проходу, усаживалась на место и доставала учебные принадлежности, особо не вслушивалась в речь леди Орис, думая о том помощи, которую обещала капитан Верис, но тут преподавательница произнесла: — Среди любовных проклятий особое место занимают, так называемые Проклятия Страсти. Часто, отличие только в одном слове, произнесенном с нисходящей интонацией и проникающим энергетическим потоком — «гьете». У меня сердце замерло, зато в голове стучало как молотом по наковальне «Гьете лумиа нгесе!». А леди Орис меж тем продолжала: — Но это что касается проклятий до девятого уровня, а на десятом к этому слову добавляется «лумиа», которое стабилизирует проклятие на уровне ауры, делая его фактически не снимаемым. У меня похолодели руки. Проклятие Страсти! О, Бездна! И наплевав на свою привычку помалкивать, я стремительно потянула руку вверх, привлекая внимание леди Орис. — Да, Риате, — она весело улыбнулась, — неужели у вас наконец-то есть вопросы? — Да, — я подскочила, — а слово «нгесе», оно что означает? Но впервые за все те четыре года, что я знала эту милую женщину, леди Орис захлопала ресницами, нахмурила лобик, и пробормотала: — Нгесе? Не знаю… Более того — впервые слышу. Странно… Я разочарованно опустилась на стул, а преподаватель все еще думала. Потом задумчиво произнесла: — Нет, не знаю. Это странно. А откуда вы его вообще взяли, Риате. — Услышала от одного пьяного мага, — максимально честно ответила я. — В сочетании с?.. — переспросила Орис. — Гьете лумиа нгесе, именно в таком порядке. Тряхнув головой, леди хмыкнула и пояснила: — «Гьете лумиа» — рядом не употребляются, обычно первое идет в начале проклятия, последнее в конце, как стабилизатор, а то, что вы говорите, несуразица какая-то. Находясь рядом, они произносятся в одном энергетическом ключе и, вероятно, исключают друг друга. Скорее всего, тот маг был слишком пьян и просто подшутил, такое неоднократно случается. К тому же Проклятия Страсти относятся к запрещенным законом магическим воздействиям, и чаще всего караются смертью, в отличие от Любовных проклятий, за которые полагается лишь штраф.