Марина, оставшаяся в одном нижнем белье, подошла к Стэлле: – Я знаю, ты боишься, что я люблю Влада и отдамся ему. Что я предам всех вас, – она погладила её по щеке: – Глупая ты! – Нет, мне просто больно, что меня так жестоко лишили невинности, а у тебя всё получилось нормально. Стэлла глубоко вздохнула, обречено глядя на Марину: – Ладно, вижу, что ты от своей идеи не откажешься. У тебя хоть есть план? Она пожала плечами: – Постараюсь проникнуть незамеченной. Всё равно будет маскарад – все будут в масках и карнавальных костюмах. Возможно, кто-то даже переоденется в чёрных магов! Ха! У меня пока только одна проблема – никак не могу подобрать себе платье. – Так наколдуй! – Облом. К тому же, в этот день в Академи изапрещена магия – все платья будут настоящими. Ага, подожди, вот это зелёненькое мне нравится! А к нему одну зелёную линзу на голубой глаз – и меня не узнают. – Не знаю, не знаю. Белые маги не идиоты. Марина с помощью Стэллы быстро облачилась в зелёное шёлковое платье, облегающее тело, лицо скрыла зелёной маской, а голубую радужку глаза скрыла зелёной линзой, – теперь оба её глаза стали зелёными. – Прямо мавка! – воскликнула Стэлла, всплеснув руками. – Нет, ты мне скажи, какого чёрта ты прешься на этот выпускной бал? Рисковать жизнью ради одной вечеринки… – Наверное, я по натуре игрок. Без опасности жизнь для меня – пресна, – задумчиво предположила Марина и взглянула на золотые часики с изумрудами и сапфирами, под цвет её глаз – подарок Дэвида. – Уже почти полночь – вечер уже начинается. Где Дэвид, я хочу с ним попрощаться. – Надеюсь, не навсегда? – Дэвид неслышно вошёл в комнату, Стэлла моментально проскользнула мимо него, выходя из комнаты. Марина так и впилась взглядом в его невозмутимое лицо, пытаясь прочесть хоть что-то, но там была полутьма, густая пустота, серое, туманное облако. – Я тоже очень на это надеюсь, – полушутя, полусерьёзно ответила девушка. – Если меня убьют, ты будешь по мне скучать? Вопрос прозвучал как-то по-детски. Дэвид слегка улыбнулся, но не обнял, хотя она очень этого хотела… И вообще держался отчуждённо. – Буду. Но больше всего я буду страдать, если ты переспишь с Владом. – Очень мило! – возмущённо сказала Марина, подбоченившись. – Значит, тебя интересует не моя жизнь, а лишь моя верность? Очень по-мужски! – Зато честно. Ты – моя, и я не намерен тебя с кем-либо делить! – Знаешь что, хочешь распоряжаться женским телом – измени пол! Я тут на смерть иду, а тебя интересует, не перепихнусь ли я с Владом! А если с Бобом или Александром? Тогда можно? Ты меня не поцелуешь? – невпопад добавила она. – Нет. Ответ был резким, но Марина не нашла в себе сил, чтобы устраивать ещё одну сцену. – Хорошо, тогда береги свои губы для нашей следующей встречи. – И ты свои тоже. Она прошептала заклинание, представив вокруг себя свечи. Ей уже не нужна была помощь остальных магов – она могла перемещаться сама. К тому же, ясно представляла, куда нужно трансформироваться. И она оказалась в туалете, недалеко от унитаза. Хорошо, что чистого. "Вот и хорошо, заодно и в туалет схожу, а то что-то мочевой пузырь прихватило на нервной почве!" Усевшись на унитаз, онавдруг с ужасом поняла, что забыла маску, прощаясь с Дэвидом. Она ощупала себя, глянула в зеркало, висевшее на дверях, но маски нигде не было. "Ну, просто замечательно! – с раздражением и страхом подумала она. – Теперь остаётся либо сидеть здесь всю ночь, либо вернуться обратно". Выйдя из кабинки к нескольким умывальникам, стоявшим в ряд, она вдруг увидела лежащую на полу её собственную маску. "Ясно, Дэвид прислал!" – накатила волна облегчения. Оно нарастало волной, особенно когда она вспомнила, что в день праздника с двенадцати ночи до шести утра все заклинанияне работали. Никто не знал, как это происходило, слишком древними были эти чары. "Если бы не Дэвидова предусмотрительность, мне пришлось бы до шести прятаться в кабинке! Значит, он меня любит. Может быть". Марина надела маску и вышла в коридор, где смешалась с шумной толпой студентов. Толпа понесла её в громадный зал, где играли в прятки тени со светом. Причудливые сочетания света с тенью, словно дивные райские цветы, заставили Марину замереть от восторга. На возвышении стоялиВиллина и Влад, она узнала бы его и внутри стиральной машины. Виллина была в золотой парче, а Влад в коричневом бархате с кровавым отливом. Они оба улыбалась так, будто ничего необычного, например, бегства преступницы, не случилось. "Нет, эти подлецы-ублюдки стоят на мраморном возвышении, как счастливые статуи, и лыбятся! Прямо царь с супружницей. Только дочери больше нет. Убили дочку". Слёзы навернулась ей на глаза, как две хрустальные бусинки. Внезапно она заметила Рона и невольно содрогнулась. Тот, одетый в пингвиний костюм, с громадным клювом, нелепо ухаживал за двумя красотками, щипая их за плечи и обнимая за талии. Девицы в узеньких масках визгливо смеялись, отталкивая его и постоянно отпивая из не пустеющих бокалов в своих лапках. "Хорошая штука, эти сами собой наполняющиеся бокалы, особенно в пустыне", – мрачно подумала Марина. И испугалась, потому что Влад спускался с возвышения по ступенькам, смотря прямо на неё. Ноги примёрзли к полу, но она вспомнила про отсутствие любой магии до шести утра, а также про крохотный, но убойный пистолетик, прикрепленный к ноге чуть выше чулка. "Прямо эротика в стиле садомазохизма!" Владс широкой улыбкой дурака отвесил ей шикарный рыцарский поклон, она изящно упала в реверансе – умирать, так с музыкой! Он взял её под руку и увёл в пустующее помещение, проскользнув через какие-то загадочные двери. Марине вспомнились двери в другие миры, а также тот заснеженный мир, в который она попала прямо из туалета в одном халатике и тапочках. Страх накатил удушающей волной, затопляя сознание, как океан – "Титаник". Окончательно и бесповоротно. Она ничего не могла с собой поделать – теперь каждое появление этого… Существа вызовет у неё ужас. Условный рефлекс, так сказать. Они оказались в чей-то спальне – адреналин впрыснулсяв кровь, как щедрый глоток пьяницы. Владотпустил её и утомлённо облокотился на стенку, скинув маску одним резким движением. – Что тебе ещё от меня нужно, Марина? – спросил он, уставившись огромными карими глазами. Они выражали ни гнев, ни желание, а огромное утомление. Словно она была надоедливым просителем, в очередной раз позвонившем за полночь. Марина взяла себя в руки, жалея, что рядом нет мощного успокоительного, а наколдовать – нельзя. Да и не умеет она наколдовывать успокоительное. Серебро превратить в золото – за милую душу, а с барбитуратами пока не получается. – Я хочу знать: ты убил Катю? Я тебя не трону, скажи только: да или нет, больше ничего. – Она меня не тронет… Ну, спасибо, добрая ты наша! Радуйся, что я тебя не трогаю. – Радуюсь. Честное слово. Только улыбаться не буду – зубы не почистила… Вдруг дверь отворилась и в комнату заглянула чья-то любопытная голова. Губы Влада мгновенно прижались к её губам, его тело впечатало девушку в стенку. Послышался смешок, и дверь снова заперли. На засов. Решив, что часов в шесть два колдуна дверь как-нибудь выломают – не чарами, так лбами. – Конспирация, – пробормотал Влад, отпустив девушку. – Не бойся, – усмехнулся он при виде паники в её глазах. – Я же сказал, что тебя не трогаю. Ты для меня – святыня. Трогать можно только в перчатках. А лучше – молиться на расстоянии. Я тебя уважаю – ты от меня удрала. – Ты можешь заткнуться? – прошипела Марина, яростно притягивая его к себе. Кстати, изрядно озадаченного таким пылом. – Я хочу тебя! Да расстегни эти штаны! – зашипела она ещё яростней, щупая его ниже талии. – И попробуй только не возбудиться, я тебе не Стэлла! Марина вбила его в стену, поставив ногу на лестницу. Он задрал юбку, разорвал трусы на клочки и отымел, как шлюху, под её шумное, прерывистое дыхание – вздохи страсти, рождения и смерти. – А теперь – отвечай! – она приблизила лицо с хищным выражением к его красивому, измученному лицу. – Я убил… Но не Катю. Её звали Анжела, она была чёрным магом, такой слабой, что даже обидно. Кстати, ты будешь смеяться, но я спасал тебя! Анжела наточила ножик на твою шейку, милая! Я схвати её за ручку в нескольких сантиметрах от твоих артерий. Я сразу понял – это не Катя. Катя – патологически добрая, даже противно. Считает белых магов особой разновидностью добрых фей и Дедов Морозов. Даже Виллина переучить её не смогла. И вообще, убивал совсем не я… И насчёт Стэллы – это ты зря. Ты меня обидела – я чуть импотентом не стал. – Подожди, – Марина машинально оправила юбку, – я ничего не поняла, говори медленнее или понятнее. – Так ты убил или нет? – Я… Ине я, – Влад нахмурился. – Меня заколдовала одна ведь… ну, бывшая директриса. Я попал в Академию в 10 лет, такой себе вундеркинд. Ну, она меня и застукала за чтением книг по чёрной магии. Причём, читал я с упоением, да ещё и пиво потягивал. Она взбеленилась, схватилась за сердце и обозвала меня неблагодарной сволочью. Сказала, что я – двуличный. Ну, и сделала меня двуличным. Моя вторая половина – просто преступник какой-то! Злой, лживый, хитрожопый. Но фанатично защищает белую магию, – спятивший рыцарь без тормозов. – И ты использовал свою вторую половину, как чернокожего раба, для дел, для которых не хотел пачкать ручки. И совесть молчит, как купленный свидетель, и сердце не болит. Удобно! – Марина сама не понимала, бесится ли она или восторгается. Пожалуй, 50 на 50. Или 60 на 40. В счёт потрясающего оргазма, который он ей подарил. – Ага, ты думаешь, это так просто: носить в себе жестокого двойника, как беременная баба – Антихриста? – зло прищурился Влад. Или уже не Влад. Внешне он остался прежним, но стал как-то опаснее, злее. Ярость пылала ярким светом вего янтарных глазах. – А знаешь ли ты, как я себя потом ненавижу? Как стыжусь, словно подросток, пойманный на онанизме. Тебе кажется, что это так здорово? Так стань же такой самой! И Влад громогласно проклял её… Глава 20 Она словно распалась на две половинки, как разрезанное пополам яблоко. Только одна половинка была гнилой, тухлой, мёртвой, чужой. – Сволочь ты, Влад! Всегда был, и всегда останешься! – с горечью проговорила Марина, осознавая, как хрупки и беспомощны теперь слова. – Но я отомстила тебе раньше, словно предчувствовала твою подлую сущность: я трахнула тебя! Я! А не ты меня! И, значит, теперь я всегда буду чувствовать тебя за спиной, оставаясь для тебя невидимкой, – кричала девушка почти в истерике; слёзы текли по щекам, раскрасневшимся от взрыва чувств. – Не забудь, что своего демона надо будет время от времени выпускать, как злую собаку на прогулку, – сочувствующе приговаривает прежний Влад. – Это даже полезно, зато теперь ты навела порядок в своей душе: добро в одной куче, зло – в другой. Теперь только разложить по полочкам, и готово, – психиатр сам себе! Идиллическая мечта шизофреника. Он коснулся её щеки смущающим прикосновением. – Какая-то стерильная у тебя доброта, – пожаловался он. – Твоя шлюха-убийца, злобная ведьма – сейчас спит, – отметил он, скорбно улыбаясь. – Придётся тебе время от времени будить свою спящую ведьму. Но не раньше, чем раз в сто лет. Если доживёшь. – А сколько, кстати, живут колдуны? Ты не знаешь? Удивительно, но добро, как снежный сугроб, охладило её злобу. Обе половины её личности общались вполне мирно, словно сидели рядышком на завалинке, в какой-нибудь тихой деревушке, и потягивали пивко. – Смотря какие… Везучие – почти вечность. – Уже шесть, – Марина глянула на круглые, словно глупое лицо, часы, висящие на стене. – Мне пора. Передавай привет Виллине. Скажи, что я как-нибудь напущу на неё свою злую половину. Если уж у меня появилась злая собака, я её максимально и с пользой использую. Я практичная.