– Молодец! – похвалил её он с иронической улыбочкой. – А почему ты меня всё-таки не покусал? Ведь я сама нарывалась… Думаю, тебя бы даже никто не упрекнул. Ещё бы сказали: так ей и надо! – А ты думаешь, что я на всех подряд кидаюсь? Я тебе говорил, что получаю кровь. Это часть моей зарплаты, – терпеливо пояснил он. – Ну, а я-то думала, что ты ко мне испытываешь что-то особенное, – огорчилась Эвелина. – Может быть. Иногда хочу взять ремень и отшлёпать тебя. – Садист! – Мазохистка! Поговорили, называется. Эвелина никогда не думала, что с кем-то ей будет так легко. Обычно с мужчинами ей было трудно общаться: или они тупые, или она слишком умная. Глава 41 – Самое время обидеться на человечество! – торжественно проговорил Дэвид, поднимая кубок с красным вином. Его чёрные волосы блистали в свете свечей, а глаза: синий и чёрный, – казались двумя драгоценными камнями, по ошибке попавшими в человеческие глазницы. Рядом с ним стояла Стэлла, тоже держа в руках бокал, только огромный, с тёмным пивом и белоснежной пеной, которую она быстренько посолила, чтобы пена никуда не сбежала. Они чокнулись. Во всех смыслах. – Я не понимаю, что со мной происходит, – пожаловался Дэвид. – Я или схожу с ума, или давно уже псих. Стэлла кивнула. – Это прозвучит фантастично, но… Ты не поверишь! – Почему это? Я маг и могу поверить во многие вещи. – Я и Марина… В общем, мы снова вместе. – Спите? – Ну, и спим тоже. – А Влад? – Стэлла оживилась, словно только что проснулась. – Здрасте! Кто из нас страдает потерей памяти? Он же спит с тобой, забыла что ли? – А, ну да. Она пьяно махнула рукой. – Я так надралась, что скоро имя своё забуду… Начиная с фамилии. – Так как вы сошлись? – проявил любопытство Дэвид. – Извини, я бы не лез в твою личную жизнь, если бы у нас был телевизор. – Даже не помню: кажется, тогда я тоже была пьяна. Ладно, шучу, – девушка залпом допила пиво. – Сначала я его простила. Даже не знаю, почему. Наверное, от скуки. А потом… Всё произошло само собой. Он подкараулил меня в моей спальне и накинулся на меня. – И ты не обиделась? – Зачем обижаться? От тоски все средства хороши. Снова шучу. Шутки у меня какие-то дурацкие. Лицо красавицы посерьезнело. – Я на самом деле в него влюбилась. А что чувствует Влад, наверное, никто никогда не узнает. Кроме его психиатра. И то, потом этого психиатра никто никогда не найдёт. А теперь ты колись! – Он любит тебя! – торжественно объявил Дэвид. – А я и Марина… Мы снова любим друг друга. Правда, я никогда не переставал любить её. Думаю, когда она сошлась с Владом, то просто хотела взять над ним вверх. Как когда-то он над ней. Отомстить, что ли. Чтобы он в неё влюбился, а она его бросила. Не знаю, я ведь начинающий психолог, случайно обнаружил в каком-то тайнике книги по психологии и психиатрии – делать-то больше нечего! Вот я и начал их читать. Кстати, здорово помогает в личной жизни. Уже и пациенты объявились: все наши ребята. Так как у вас с Владом? – Неплохо, – искренне улыбнулась Стэлла. – Он действительно – без дуракаваляния – пытается стать хорошим. – Да, чего только не сделаешь от скуки, – съязвил Дэвид. Стэлла стукнула его по голове. – В следующий раз это будет кирпич, – пообещала она, ухмыляясь. Влад и Марина случайно столкнулись в коридоре. Конечно, такое «случайное» столкновение происходило постоянно, как никак они находились в одном и том же замке. Они кивнули друг другу. – Привет, ну и как у тебя дела? – поинтересовалась Марина, поправляя длинный фиолетовый халат, который спадал прямо к тапочкам. Её длинные золотые волосы рассыпались по плечам. – Ничего. А у тебя? – Тоже. Блин, да что это такое! Нам даже поговорить не о чем! – вспылила девушка. – А ведь мы спали вместе, причём много раз. – Секс – это ещё не показатель отношений, – нравоучительным тоном заявил Влад. Он слегка отрастил волосы, носил обтягивающие джинсы и футболку с короткими рукавами. – Я согласна, – быстро ответила Марина. – Показатель отношений – это любовь. Ты со мной согласен? – Конечно. Попробуй с тобой не согласиться, так ты мне голову оттяпаешь! На губах девушки мелькнула тень её давней улыбки: – И не только голову. Как у вас со Стэллой? Она красивая. – Да, это точно. – Послушай, скажи, что ты не сошёлся с ней просто потому, что тебя мучает совесть! Ведь ты и ещё какой-то парень её когда-то изнасиловали. Только потому, что она – тёмный маг. – Я был фанатиком! – резко ответил он. По его тону можно было определить, что терпение его на исходе, и что вскоре от него можно ожидать чего угодно: либо успокоительное начнёт пить литрами, либо метать громы и молнии. – Веришь, я действительно хочу забыть, каким я был тогда. Глупым фанатиком при полном отсутствии здравого смысла! Я умел только ненавидеть чёрных магов и охотиться на них, как хорошая ищейка! А на поводке меня водила моя драгоценная жена – к счастью, бывшая – Виллина! Вот что меня бесит! Что мной руководила женщина! – Меня тоже бесило, что ты имел такое важное место в моей жизни, что я готова была наплевать на всех. На себя в первую очередь. Губы Марины задрожали, она опустила голову: – Извини, извини, что снова мучаю тебя своими переживаниями. – Я не надеюсь, что ты когда-нибудь это забудешь, но верю, что однажды ты меня простишь. Самой несчастной из них всех была Люмис. Она ходила по коридорам и залам их замка, как призрак. Пожалуй, призрак, столкнувшийся с ней, сам бы шарахнулся. Её бело-чёрные волосы и глаза, чёрный и светлый, казались пуговицами на мордочке плюшевой игрушки. Она избегала всех, хотя все порывались ей помочь, чувствуя и свою вину в смерти Кати. Люмис очень тяжело перенесла гибель дочери, пожалуй, даже тяжелее, чем Влад– хотя он всегда искусно прятал свои чувства. Она постоянно ходила на могилу дочери, которую сделали в саду, и плакала. Ей хотелось умереть. «Сначала я потеряла любовь, а потом дочь», – как-то с грустью призналась она Марине. После того, как Марина порвала с Владом и снова начала встречаться с Дэвидом, они снова стали подругами. Зато теперь Люмис не могла видеть счастливую Стэллу. Почему-то она обвинилав измене не бывшего любовника, а других женщин, отнявших его у неё. По её мнению, конечно. Но однажды странный парень Андрей, который постоянно казался незаметным, но в нужное время становился незаменимым, утешил её. Просто подошёл к ней в саду, когда Люмис сидела возле могилы, глядя в пустоту, взял за руку, потом на руки, – и унёс прочь от печального места. Худенький паренёк, наполовину японец, как считали все, истинное его происхождение было окутано тайной, унёс страждущую прямо к себе в спальню. И исцелил. На самом деле он давно уже мечтал о ней. Глава 42 Эвелина снова начала видеть тревожные сны, она видела сны о чёрных магах. Они нравились ей всё больше, её влекло к их компании, к их тусовке. Милый такой мирочек с ласковыми психами. Во сне она улыбалась и думала про своего вампира. Иногда во сне ей виделась совсем молоденькая, очень худая девушка с упрямо сжатыми губами, которая матерится и дрожит от холода, так как она совершенно нагая, но продолжает куда-то идти, к своей неведомой цели. Эвелина могла только испугаться за её врагов. Воля, светящаяся в глазах девушки, напоминала непреклонную, внушающую ужас самоуверенность фанатиков. Её глаза были такими пустыми… Наполненными такой болью и силой, что хотелось плакать. Эвелина отметила, что оба её глаза были карими, только один светлее другого. Эвелина знала, что она найдёт одежду, тепло и еду. Девушка знала, что она отыщет своего врага. Ей стало страшно. «Кто её враг? Неужели я? Её послала Виллина? А сама второй раз придти постеснялась, как жеманная красотка на балу – второй раз надеть одно и то же платье», – однажды со злостью и страхом подумала Эвелина, проснувшись от очередного насыщенного событиями сна. *** – Ну всё, конец нам пришёл! – возопила Лира де Кэль, вбегая к Эвелине без стука – по своей всегдашней привычке. Почему-то все её друзья привыкли, что у неё нет никакой личной жизни. Обидно в двадцать с небольшим обрести статус старой девы. – Что случилось: ты забеременела? Лира взглянула на неё с обиженным возмущением аристократки – никак не могла привыкнуть к её грубости. – Нет, конечно же! С чего бы это мне беременеть? Я же не замужем! Эвелина решила промолчать о том, что не только она одна догадывалась о её романе с полудемоном Дориатом Мейном. Хотя это тайна была всем известна – прозрачней только целлофановый кулёк. – Так в чём тогда дело? – спросила Эвелина. Она читала какую-то жутко неподъёмную – тяжелую – и почти такую же нечитабельную книжку по чёрной магии – их основному предмету. Учить заклинания было мучительно, как латынь. – А ты разве не знаешь?! – возопила она таким тоном, словно она могла вот-вот пропустить конец света. – Ну, нет. А что я должна узнать? – Завтра же Испытание! – Глазки Лиры округлились от ужаса. – Да ну? – она зевнула – время было позднее. – Слушай, я спать хочу, давай в темпе вальса. Лира давно уже привыкла к её поговоркам-оговоркам из прошлой жизни, точнее, научилась на них не реагировать. – Испытание – это значит, что завтра у нас будет экзамен. Лира всхлипнула: – И наш учитель, вампир, завтра будет нас кусать. Ой, надеюсь, что не до смерти! – Чего?! С чего бы это вдруг он нас покусает? Только не говори, что он свихнулся. Я всё равно не поверю, из всех нас он свихнётся последним. – Да нет, это же экзамен такой будет. Его не Дайн придумал. Завтра нам дадут какое-то время, чтобы мы спрятались, и с помощью заклинаний попытались направить его на ложный путь. А потом он будет с нами сражаться… И покусает. Каждого. Это входит в наше обучение, такой своеобразный зачёт. Он будет оценивать, настолько сильно мы будем сопротивляться его вампирской магии. Ты что, учебный план не читала?