— Эй! — Я же сказал, на землю! — прошипел Коул, придавливая своей лапищей. Возмущаться дальше мне не дали огненные шары, вылетевшие с двух сторон поля и устремившиеся на встречу друг другу. От их столкновения над полигоном загрохотало и пополз черный дым, а следом уже летели следующие шары. — Ползем! Я закашлялась и, умываясь едкими слезами, поползла следом за Хеммери. В горле першило, глаза разъедало, над головами гремело и искрило. Форменный ад. — Не отставай! Легко сказать «не отставай», когда ты большой и сильный. Я тоже не из робкого десятка, но явно проигрывала Хеммери и в ловкости, и в выносливости. Он первым добрался до конца полосы и, развернувшись, вытянул меня за собой. — Жива? Я выплюнула землю, набившуюся в рот, и кивнула. — Давай сюда, — он подскочил к постаменту, над которым неспешно дрожала контрольная сфера. Так мы отметили еще одну точку. Пока Коул перетягивал шнурки на ботинках, я оглянулась, чтобы посмотреть, как обстоят дела у остальных претендентов. Мирный полигон, показавшийся поначалу скучным, теперь походил на поле боя. Там полыхало, тут гремело, кто-то кричал и в панике метался по сторонам. Взрывы, дикие завывания, стаи черных птиц и фантомы неведомых чудищ – сливались в полнейший хаос, готовый поглотить каждого, кто посмеет подойти ближе. — Готова? — Готова. И мы снова побежали. В этот раз к полуразваленному зданию. — Сфера где-то внутри. Деверь была завалена, окна заколочены, поэтому единственный путь внутрь – это через провалившуюся крышу. В Муравейнике мы часто бегали по заброшкам, лазили по заборам и развалинам, поэтому третье испытание мне показалось легким. Я первая вскарабкалась по стене, цепляясь за выступающие кирпичи и выбоины, а Коул стоял внизу и страховал, готовый поймать, на тот случай если вдруг свалюсь. А когда не свалилась, ловко добравшись до самого верха, парень одобрительно присвистнул и в синих глазах дикий появился восторг. — А ты хороша, — с уважением сказал он, показывая два больших пальца. Я и сама почувствовала, как меня захлестывает азарт. Я вдруг поняла, что мне нравилось проходить эти испытания вместе с ним. Помогая друг другу, мы завоевывали одну контрольную точку за другой. Мы будто дополняли друг друга, чувствовали, и где проседал один, там тут же подхватывал второй. Было тяжело, было грязно, порой страшно. Мы то проваливались под землю, увязая в зыбучих песках и вытаскивая друг друга с помощью подручных средств, то носились от фантомных монстров, пытаясь выкрасть из их логова очередную сферу, то продирались сквозь ледяной смерч. Дыхание рвалось из груди с хрипами, руки-ноги дрожали, но настроение, наоборот, поднималось все выше. Мне было весело, и глядя на то, как улыбается довольный напарник, в груди щемило. Это было хорошее приключение. — Времени мало, — прокричал он, мы подскочили к очередной покосившейся постройке. Над полем полыхали неумолимые алые цифры обратного отсчета. У нас оставалось меньше часа, а еще были не отмечены три точки. Самая дальняя, которую Коул оставил напоследок, лестница в небо, и покосившийся сарай. Вот с него мы и начали. — Что там? — Понятия не имею, у нас такого не было, — Коул навалился на дверь, и та со скрипом распахнулась, пропуская нас в темное нутро, изрезанное редкими лучиками света, пробивающегося сквозь неплотно подогнанные доски. — И что тут? Пока глаза не привыкли к полумраку, я ничего не могла понять, а потом заметила, что стены вроде как движутся. И вроде как это не совсем стены. — Твою мать! — отшатнулся Коул, едва не сбив меня с ног, — здесь пауки. — Боишься, что ли? — хихикнула я. — Ты их видишь? Они огромные! Пауки действительно были не маленькими, некоторые из них достигали размера с мужскую ладонь и лениво шевелили лохматыми лапами. — Хорошенькие, — я взяла одного из них за жирное брюшко, оторвала от стены и показала Хеммери, — смотри, какой малыш. Наставник чуть дверь не вышиб, в попытках увернуться от малыша, а я давилась хохотом, глядя на его побелевшую физиономию. — Евка! Ты ненормальная! Выкини это чудовище! — Зачем кидать? Он ни в чем не виноват, — я аккуратно посадила паука обратно и взяла следующего — Ты ненормальная! Хватит их лапать! — Я не лапаю, а проверяю. Уверена, метка будет на ком-то из них. Пока я методично осматривала паука за пауком, Коул стоял в сторонке, сложив руки на груди и едва дыша. У него аж испарина на лбу выступила. Вот носиться по полигону, уворачиваться от огненных шаров, ползать в грязи и скрываться от фантомов, принимающих обличия монстров – это он запросто, а безобидных паучков испугался. — Вот он, красавчик, — я наконец, нашла того, у которого на нижней стороне брюшка пульсировал красный огонек. Посадила его на карту, отметив контрольную точку и отпустила обратно, после чего мы выскочили из сарая – я со смехом, а Хеммери с видимым облегчением. Оставалась лестница и забег к последней точке. Первой пошла лестница. Мы добрались до нее вместе с другой командой. Я ринулась вперед, но Коул поймал меня за шиворот и оттащил в сторону: — Пусть идут. — Но… — Пусть идут первые, — он был непреклонен, — это не такое простое испытание, как тебе кажется. И я не хочу, чтобы у нас на хвосте висели какие-то торопыги и мешали. Я насупилась, но спорить не стала. Ему виднее. Наверное. Мне едва хватило терпения дождаться, когда парни поднимутся наверх и начнут продвижение по узкой перекладине. Можно, как-то поживее? Не видят, что ли, что тут очередь уже. Раз-раз-раз и перебежали. Это я так думала, пока стояла внизу и смотрела на них, твердо стоя на земле. А потом начался подъем. Первые два десятка узких неудобных ступеней я преодолела бодро и с огоньком, еще ворчала, что Хеммери, идущий первым, слишком нетороплив. На третьем десятке начало екать за грудиной, когда взгляд случайно опускался вниз. На четвертом вспотели руки. Мы же без страховки поднимаемся, никто нас внизу ловить не будет. Если слетишь, то все, всмятку. — Ты там как? — донесся сверху голос Хеммери. Он уже добрался до крохотной полукруглой площадки, огороженной хлипкой оградой, и смотрел на меня сверху вниз. Причем с откровенной тревогой. — Хо-хорошо, — вдобавок ко всему у меня начали стучать зубы. — Ты боишься высоты? — Нет. — Ты вся белая. — Тебе кажется. На последних ступенях он снова ухватил меня за шкирку и буквально вытянул к себе. Я только рвано выдохнула и улыбнулась, чувствуя, как от волнения сводит скулы. Впереди нас ждала узкая перекладина, на середине которой уныло моргал огонек. — Еще не поздно просто спуститься. Одна пропущенная точка – ничего страшного. Я покачала головой. Эти два балла могут сыграть решающую роль, и я не хочу потом кусать локти, сидя где-нибудь в трущобах Муравейника, из-за того, что сдрейфила и отступила. — Надо. Это единственное, что я смогла сказать. Надо. Остальное неважно. Коул заметно нервничал, но не из-за предстоящего перехода, а из-за меня. — Запомни, никто не собирается гробить поступающих. Разбиться тебе не дадут. Внизу стоит защитная сеть. При слове «внизу» я опустила взгляд на землю, и тут же ощутила подъем тошноты. До этой сети еще долететь надо, а пока летишь сто раз поседеешь и с ума сойдешь от страха. А если сеть на мне не сработает? Если я настолько невезучая, что именно на мне случится тот самый роковой случай? — Ева, ты слышишь меня вообще? — он встряхнул меня за плечи, возвращая к реальности. — Да, — я подняла на него стеклянный взгляд, поняла, что понятия не имею, о чем он до этого говорил, — Нет. Хеммери нахмурился еще больше. — Точно не хочешь спуститься?