— Что, Клэр Тибор, решила использовать свое поступление в академию по полной? — Я услышала почти ледяной голос принца и дернулась от испуга. Задела кончиком булавки палец и чуть его проколола. Зацепив наконец этот чертов амулет, сделала шаг назад. — Думаешь, что вчерашняя работница дома удовольствий с такой легкостью найдет супруга из знати? — Господи, Марк, может, хватит? — хрипло рассмеялся Вилберн. — Я сказал что-то не то, Вилберн? — Марк театрально приподнял брови и скривил губы в усмешке. — Ты просто глянь, как она покраснела. Может, ты просто не в курсе ее планов? Я и правда покраснела. Вот только не от смущения, а от злости. Меня бесил этот светловолосый коронованный придурок. И глаза эти, сейчас они по-особенному ярко отливали алым. — Красота в глазах смотрящего, ваше высочество, — огрызнулась. — Если вам везде видится брак, заговоры и двойное дно, то это не моя проблема. — А чья же? — с явным сарказмом уточнил он. — Полагаю, того, кто видит. — Я даже не подумала прикусить язык, хотя стоило бы. Вот почему он такой?! Нет, тет-а-тет с ним даже можно разговаривать и тон у него совсем другой, но каждый раз, когда кто-то появляется рядом… — Ты бы, Вилберн, пожалел глупую девчонку. — Принц будто не слышал мою фразу. — Она-то, наверное, не в курсе, что ты уже давно и плотно помолвлен. — Я, в отличие от тебя, волен распоряжаться своей жизнью так, как захочу. — Вил говорил добродушно, но я уловила исходящую от него волну раздражения. И мне это не понравилось, сильно не понравилось. Откуда бы ему взяться, раздражению этому?.. — Так распоряжайся. Только вне тренировки, — холодно отчеканил принц, развернулся на пятках и пошел в глубь полигона. Остальные участники команды поглядывали на нас издали, но не подходили. — Клэр, можешь меня подождать? — стоило Марку отойти, как Вилберн тяжело вздохнул. Теперь среди его эмоций появилась и обеспокоенность. — Нужно кое-что обсудить. — Эм, да, конечно, — неохотно ответила я. Отчего-то казалось, что разговор мне не понравится. Но довольно быстро я и думать забыла про Вилберна, принца и всю сборную академию, слишком уж погрузилась в артефакторику. Довольно сложно впихнуть в оберег нужный тип энергии, я билась над этим три булавки подряд, но вместо этого выходили точные копии моего самого первого оберега. Лишь на четвертый раз, когда я уже была готова плюнуть на все, сложить лапки и взвыть от полного бессилия, у меня вышло! Я завороженно смотрела на собственноручно созданный — созданный, в этот раз по всем правилам! — оберег и чувствовала небывалый подъем бодрости. У меня получилось! Ура, у меня вышло! Если так продолжится, то ни о каком переводе на кафедру некромантии и речи не пойдет! Посчитав, что стоит закрепить результат, взялась за последнюю булавку, принесенную с собой. — Я все, — сообщил Вилберн, сбивая меня с вплетения формулы. — И тебе стоит закончить, минут через пять полигон закроют. Никто не сможет ни выбраться отсюда, ни зайти. И не переживай, Билли я отправил в стойло. — Кушать несчастных лошадок? — Убрала все плоды своих рук в сумку и встала со скамьи третьего ряда. — У нежити свои стойла, — он пожал плечами. Выглядел при этом обеспокоенным. Вот только никак не решался со мной заговорить, пока мы покидали учебный магический полигон. Будто бы сомневался, стоит ли вообще. — Пообещай, пожалуйста, то, что я тебе скажу, останется в тайне, — попросил он, когда мы оказались на вытоптанной дорожке, ведущей к главному входу академии. — Конечно, — я удивилась такой просьбе, но решила, если так надо, значит, надо. — У меня есть просьба, — он вновь тяжело вздохнул. Даже остановился на одном месте, выжидательно на меня уставившись. — Да говори ты уже, — постаралась улыбнуться, хотя чувствовала его нервозность. И эта нервозность передалась и мне. — Можешь, пожалуйста, не говорить Лилите о моей помолвке? — Чего? — Удивление напополам с облегчением. Боги, какое счастье, что Вилберну нравлюсь не я, а Лил! Вот только обманывать подругу… Нет, я бы даже не подумала о том, чтобы рассказать ей о фразе принца, не посчитала бы важным, но сейчас, когда меня откровенно просят утаить эту новость… Впрочем, Вил тоже мой друг. По крайней мере, я его таким считаю. — Я разберусь со своей помолвкой, — поспешно заговорил он, взлохмачивая свою рыжую шевелюру пятерней. — Мне просто надо поговорить с матерью и убедить ее в том, что отец в очередной раз творит какую-то ерунду… Уверен, она даже и не знала о заключенных договоренностях… — Так, стоп. — Я приподняла руки и неуверенно улыбнулась. — Можешь не объяснять, как так вышло и что ты с этим будешь делать. Не хочу, чтобы ты испытывал неловкость, оправдываясь. Я просто обещаю, от меня Лил о твоей помолвке не узнает. — Спасибо, — выдал он с явным облегчением. — Правда, спасибо! — Но ты понимаешь, что если я буду молчать, то Марк не будет? — Мы продолжили путь. — Ваши отношения далеки от приятельских, мне даже кажется, он тебя намеренно цепляет, а потому есть вероятность, что он сам расскажет Лилите. Они вроде давно знакомы… — Меня цепляет? — хмыкнул Вилберн, делая явно ударение на «меня». — Наши отношения вполне приятельские, если с нашим принцем вообще можно приятельствовать, а вот цепляет он именно тебя. — Меня-то зачем? — Вот тут я совсем не советник, — протянул Вилберн. — Могу сказать только, что я видел, как Марк снимал пару объявлений о вас с ректором в коридорах, где, как ему казалось, никого не было. — А ты там, значит, был? — не знаю почему, но акцентировала свое внимание именно на этом. — Он часто забывает о тренировках, — это парень говорил все так же задумчиво. — Иногда приходится напоминать всей командой. Мне кажется, он вообще не заинтересован в межуниверситетских соревнованиях. Но это тоже между нами. — Зачем участвовать, если не заинтересован? — удивилась я. — Он же принц. — Вилберн повел плечами. — Ему часто приходится делать то, в чем он лично не заинтересован. — И быть придурком? — уточнила я со смехом. Значит, снимал объявление. Наверное, для того, чтобы «его люди» выяснили, кто к ним причастен. Конечно, ведь одним из объектов насмешки стал его дядя. Пусть нелюбимый, но все же. — А правда, что мастер Ансельм — брат королевы? — я все же задала вопрос. — Ты правда хочешь знать? — Вил ответил с десятисекундной задержкой, я прям кожей ощутила его нежелание говорить на эту тему. — Спрашивала бы я, если бы нет? — Он признанный бастард. — Признанный бастард? — Брак по расчету, частые измены нашего прошлого короля, пусть земля ему будет пухом… От таких похождений иногда бывают дети. Боюсь даже предположить, сколько их, но признанный лишь один — Нэд Ансельм. — В каком смысле признанный? Дети они либо есть, либо нет, — я откровенно не понимала, о чем говорит Вил. — Увы, не все аристократы могут себе позволить признать своих отпрысков в обществе. Признание ребенка, который был рожден не в браке, это всегда проблема. Во-первых, это как признание в нарушении собственной клятвы, данной в храме перед богами. Во-вторых, бастардам — признаны они или не признаны — всегда тяжело в нашей клоаке. Грызня за наследство, статус и почитание. Думаешь, Ансельму легко дался его путь? Сомневаюсь, отношение королевы к его рождению вполне ясно — она терпеть не может сводного братца и в одно время всячески вставляла тому палки в колеса. До того момента, как не поняла, что Нэд Ансельм не представляет для ее правления никакой угрозы. Ходят слухи, что он даже подписал магический отказ от престолонаследия. Королевской любви от этого, конечно, не прибавилось, но этой писульки хватает для холодного нейтралитета. — И много таких бастардов? — Это всегда тщательно скрывается. — Вилберн отчего-то помрачнел. — Иногда слишком сложно даже ухватиться за нитку, чтобы распутать клубок. К тому же, сама посуди… Семьдесят процентов браков, заключенных в нашей среде, по расчету. Сложно всерьез винить кого-то из супругов в измене, когда семьи с, казалось бы, стандартными ценностями нет. Я не стала уточнять, что он имеет в виду. Хватило и той решимости, которую я почувствовала. Интересные пироги, ничего не скажешь. Значит, мастер Ансельм — бастард нашего прошлого короля, пусть земля ему будет пухом. Но разве он сам виноват в этом? Вряд ли. Детей сложно винить за ошибки родителей. — Спасибо за беседу, — неловко поблагодарила я, когда мы добрались до лестницы общежития. — Ты как будто об этом всем не знала, — парень действительно удивился. — Вроде это ни для кого не тайна. — Знаешь, попав в академию, я будто узнаю мир заново, — призналась я. — Сперва пансион святой Надайн, где преподавались только богоугодные предметы, следом путешествие в столицу и… кхм, дом удовольствия тетушки Марго. У меня было мало возможности для того, чтобы узнавать все слухи и сплетни. — Пансион святой Надайн? — Вилберн сощурился, даже шаг назад сделал. — Ты там училась? — Какое-то время, — уклончиво ответила я. — Потом скорее работала. А что? — Это… за этим местом водится определенная слава, — размыто ответил он. — Слишком неоднозначная. — Какая? — теперь настало мое время удивляться. О пансионе, в котором провела так много времени, я не слышала ничего дурного. Но, как показала практика, в высшем свете ходит слишком много сплетен. Может, раньше мне не доводилось даже встречаться с теми, кто мог рассказать что-то интересное. — Не бери в голову, это только слухи, — произнес Вилберн. Вот только я чувствовала часть его эмоций. И эта часть говорила о том, что не просто слухи, и мне следовало знать подробности. Но давить я не стала, сказывалась усталость, накопленная за день. * * * Когда я вошла в комнату, увидела и Кристин, и Лил. Казалось, что за мое отсутствие они даже позы не сменили. Но нет, вокруг них лежали учебники, тетради — они с усердием что-то обсуждали. — О, вернулась! — заметила Лил. Мне хотелось сказать что-то едкое, но я проглотила. Пусть мое дурное настроение останется со мной. — Мы тебе принесли поесть, — Кристин кивнула на стол. — И еще к тебе прилетел магический вестник. Буквально минут за пять до твоего прихода. Магический вестник? Опять Марк? Если он прямо сейчас накажет идти к нему в комнату для занятий, то я никуда не пойду. Примерно с этой мыслью я и открывала влетевший в руки конверт. К счастью, никакого приглашения там не было. Лишь короткая и весьма странная записка: «Мышка, а что ты сделаешь, если узнаешь, что твои родители живы? М. Арманд». Кажется, принц выпил чего-то не того. «Мышка», «живые родители» — я бы даже посмеялась, если бы не было так тяжело даже ноги передвигать. И голова ужасно разболелась. Спать, спать, спать… — Клэр, ты в порядке? — обеспокоенно спросила Лилита. — Да, просто устала, — тихо ответила я. Голос звучал непривычно сдавленно. Звон в ушах лишь усиливался. — Тогда я завтра к вам загляну. — Лилита соскочила с постели, начала собирать свои вещи. Протянула мне тонкую книжку. — Это методичка, я обещала. — Спасибо, — я нашла в себе силы улыбнуться. Голова заболела еще сильнее. Родители живы?.. Марк Арманд опять начал вести какую-то странную игру, мне совершенно непонятную. Разве не говорила ему дражайшая мамочка, что с таким шутить нельзя?