— Понятно. Забей, — Алекс равнодушно махнул рукой. — Сам как-нибудь договорюсь с надзирателем. «Уж ты-то договоришься! Этот, который ушел только что, тоже, по-моему, тобой «проникся». — Ладно, забью, — чтобы не спорить, согласился Исаев и очертил пальцем зону вокруг своего рта. — А это что? — Где? — Ресль машинально потрогал губу, перевел взгляд на пальцы и поморщился при виде сукровицы. — Ах, это... Ну скажем так: это я вчера разошелся в ряде принципиальных моментов с сокамерниками. — Но сейчас-то ты в одиночке? — Сейчас в одиночке. И, как я понимаю, твоими молитвами? — Бросив взгляд на Исаева, чех покачал ногой. — Ну, чисто технически тебя туда перевели молитвами все того замглавы Интерпола в России. — Спасибо, Андрей. — Да не за что. — И мое спасибо этому замглавы передай. — Угу. «Чтобы Домбровский в ответ украсил тобой здешний карцер? Ну разумеется, я все ему передам. Ага, да. Бэзусловно». — А еще новости есть? — убив иронию в голосе, поинтересовался Андрей. — Может, мне родителям твоим позвонить? Или мне лучше съездить к ним? — Не надо. — В смысле? Почему? — Им вчера Алиса звонила. «Бойкая девочка, — подумал Исаев. — А с первого взгляда не скажешь». С первого взгляда она вообще произвела на него впечатление божьего одуванчика. Хрупкие ручки, изящные линии... Только глаза ее выдали. Стальные, внимательные. Но с юмором. И жесткие — тоже, видимо, в ряде принципиальных моментов. «Хотя, наверное, bro, тебе и нужна такая... Ты же полюбишь только ту, что будет равна тебе по всем пунктам. По интеллекту, по социальному статусу. По тому же юмору. Только она должна быть по характеру сильнее тебя. В противном случае ты очень быстро подомнешь ее под себя, а там «ам» — и съешь». — То есть она до тебя дозвонилась? — вслух уточнил Андрей. — Ну и что она говорит? — Говорит, что пока все в порядке, — туманно отрезал чех, которому в принципе ни с кем не хотелось обсуждать свои отношения с Алисой. — Понятно, — также несколько туманно отозвался Андрей. — Тогда, может, есть что-то другое, что я могу для тебя сделать? «Помимо посылки с едой». — Да нет. — Точно? — Точно. Ну «Панкрацем» клянусь! «В таком случае переходим к тому, зачем я здесь. Это помимо того, что я тогда действительно за тебя испугался...» — Тогда предлагаю считать, что у тебя пока все более-менее, и перейти к более тривиальным вещам. Пересаживайся-ка сюда, — Исаев кивнул на стул и сам занял место напротив. Алекс, перебравшись со стола на сидение, машинально положил ногу на ногу, ожидая подвоха. И он его получил. Открыв портмоне, Андрей вытянул из него одну хорошо знакомую фотографию, положил ее на стол и придвинул к Алексу: — Поговорим вот об этой девушке. Узнаешь? — Нет. Это кто? Пауза. А вообще, это было сыграно так, что Чешский народный театр мог по праву гордиться своим премьером. Исаев молча смотрел на «премьера» секунд пять, затем вздохнул и подпер кулаком щеку. — Bro, не придуривайся, — устав сидеть в тишине, наконец попросил он. И так было ясно, что чех солгал: не взял в руки снимок, почти не взглянул на него. И слишком быстро ответил: «Не помню». — Я не придуриваюсь. Это кто? — Александр сложил на груди руки.