Равнодушная девочка. И — до сих пор, вопреки всему, даже здравому смыслу — отблеск той Любви... Ли позвонил, когда Нико уже собирался сам набрать ему. — Это я. Говорить можешь? У меня есть максимум пять минут. — Своеобразно, но голос Ли звучал так, будто тот прикусил губу. — Могу, — Он прислушался к порывистому дыханию англичанина. — Что с Реслем? — Твоя... — Ему показалось, что Ли сплюнул — ... версия подтвердилась. Этот... (неожиданно отборный мат, что было абсолютно не похоже на Ли, и Нико изумленно приподнял брови) ... ищет Элизабет. Машину этого ... (еще более заковыристая идиоматика с вкраплением английского слова «мерзавец») ... мы не осматривали, у него там Исаев сидит, но это и не потребовалось. Мы накрыли его в его же квартире с открыткой от Элизабет. — Ага. А чех, разумеется, слышит то, о чем ты мне говоришь? — ледяным тоном поинтересовался Он. — Не слышит, я его оглушил, — огрызнулся Ли. — И прослушки в его квартире тоже нет, я лично проверил... Дрянь! — и Ли снова сплюнул. «Куда? Хоть в салфетку, надеюсь? Идиот, вспомни о том, что я рассказывал тебе про определение следов ДНК по слюне», — подумал Нико и моментально окрысился: — Что с твоим голосом? — Он мне... вот сволочь, — судя по приглушенному звукам речи, Ли вытер ладонью рот. — Он мне челюсть разбил! — Чего, чего? — Он хмыкнул, не выдержал и уже издевательски усмехнулся. — Да ладно! И когда он это успел? В трубке послышался мат и, следом: — А кто, скажи, ожидал от него такой прыти? Я так вообще думал, что этот служитель Мельпомены ничего тяжелее букета цветов в руках не держал! Мы только-только обыск в его квартире закончили, как мне позвонил человек, которого я оставил внизу как консьержа и... — А где настоящий портье? — перебил Он. — В подсобке внизу лежит. Пришлось его выключить, и... Он тихо прикрыл глаза. Он в Интерполе славился тем, что имел прекрасное воображение и умел переводить слышимое в визуальное. И сейчас привычка облекать слова в формат 3D помогла Ему собственными глазами увидеть то, о чем рассказывал Ли ... В вестибюль здания со стороны черной лестницы входила группа людей, одетых в комбинезоны, которые носят те, кто занимается обслуживанием строений. Жилой комплекс, хоть и с пентхаусом (кстати, это значит, что на площадке не будет квартир соседей), не относится к типу государственных или секретных учреждений, и, естественно, не охраняется, а функцию «защитника» здесь выполняет консьерж. Он же портье, который в основном занят тем, что сообщает администрации о различных нарушениях. Зная навыки Ли (плевать сейчас на его прокол с чехом. Действительно, кто же знал, что актер с амплуа рафинированного ценителя топ-моделей, может дать сдачи на раз?) — так вот, зная Ли, тот на секунду отвлекает портье, а один из членов его команды, пользуясь случаем, вырубает консьержа. После этого Ли ставит у стойки своего человека, консьержа оттаскивают в подсобку, и команда Ли поднимается в квартиру чеха. Вскрыть замок, даже с электронной сигнализацией — это с техническими навыками группы Ли дело пяти секунд. Далее Ли начинает быстро и планомерно прочесывать помещение. Обыск ведется только в одном направлении: найти то, что указывает — Ресль завязан с Элизабет. На это могут указывать ее фотографии и ее личные вещи, если они там есть. Обыск займет пять, от силы семь-восемь минут. В это время лже-консьерж ведет наблюдение за подъездными путями к дому. Он-то и сообщает Ли, что к жилому комплексу подъехала машина, в которой предположительно находятся Исаев и Ресль (их фотографии и номер авто Ресля у Ли тоже есть). Поскольку в доме чеха Ли, как он говорит, ничего не нашел, но копает он профессионально, Ли принимает решение дождаться Ресля, если тот поднимется в квартиру один, и попробовать раскрутить его на информацию об Элизабет. Он сошлется на ту же администрацию здания, скажет, что девушка, которая, по слухам, бывала в этом пентхаусе, попыталась за время отсутствия Ресля проникнуть в его квартиру или изобретет еще какую-нибудь жизненную байку, Ли на это мастер. Если бы Ресль поднялся с Исаевым, то Ли немедленно изменил бы сценарий. Он получил команду с Исаевым не связываться. А значит, Ли спустился бы вниз вместе со своей группой и для начала обыскал бы автомобиль чеха. Но ситуация сложилась так, что Ресль заходит в дом один. На незнакомого консьержа чех внимания не обратил. Еще раз: чех — не сыщик, а ля Исаев, а всего лишь актер, который знает, что за охрану жилого комплекса отвечает администрация. При этом лже-портье еще и наверняка поздоровался с ним, что должно было полностью убрать у Ресля подозрения в том, что этот консьерж — чужак. Далее, чех поднимается на лифте и оказывается у дверей своего пентхауса. Дверь открыта, и на входе его с извиняющейся улыбкой встречает очень вежливый Ли. Не давая чеху и рта раскрыть, Ли показывает ему визитную карточку международной компании, обслуживающей этот комплекс, демонстрирует ключ от двери (люди, относящиеся к администрации подобных комплексов, имеют право в исключительных случаях входить в квартиры жильцов) и начинает излагать Реслю историю о том, почему он «был просто обязан» в отсутствие чеха войти в его квартиру. И здесь любой даже не очень доверчивый мужчина (но не женщина!) должен либо начать возмущаться, либо устроить с дискурс Ли, выдав в запале спора нужную Ли информацию, либо — на худой конец! — пригрозить вызвать полицию. Вместо этого чех молча заходит в дом, оставляет открытой дверь, кладет открытку в прихожей на стол, чтобы освободить руки, и берется за телефон. Не факт, что он собирался звонить администрации, как говорит Ли. Нико, скорей бы, поставил на то, что чех набирал Исаеву. В это время внимание Ли привлекает текст на открытке. И этот текст настолько важен для чеха, что тот, заметив, как Ли изучает его, вместо того, чтобы выиграть время, не раздумывая забивает на собственную безопасность и защиту в лице Исаева и бьет Ли в челюсть, интуитивно угадав в нем основного противника... Ну, а что дальше, понятно. Оклемавшись, Ли, который подобные выходки никому не прощал, двинул чеху в корпус, затем под дых — да так, чтобы тот в назидание выхаркал легкие, после чего оглушил его прямым в голову и набрал Ему. Дойдя до этого пункта (параллельно Он слушал Ли), Чудотворец открыл глаза: — Что с открыткой? — Говорю же, открытку чех положил на стол. Я стоял рядом. Увидел на ее лицевой стороне изображение Москвы и насторожился. И пока один из моих отвлекал чеха разговором, осторожно перевернул ногтем открытку и прочитал текст. Твоя стерва оставила господину Исаеву симпатичнейшее послание! — Так, стоп, — Он снова прикрыл глаза. Сердце заколотилось в груди, как безумное. «Неужели и здесь предала?» — Ли, сфотографируй текст на открытке и пришли его мне. — Секунду. — Сейчас! Послышался шорох, затем голос Ли: — Держи. Он оторвал телефон от уха и вытянул руку так, чтобы дисплей мобильного оказался на уровне глаз: «Андрей, Кривой город, 15. Сейф. Код от него у тебя есть. Можешь считать, что это мое искупление. Мои личные вещи (они тоже есть в сейфе), оставишь себе. Покажи открытку полиции, пусть рассматривают ее в качестве моего завещания». И вместо подписи ее — ЕЁ! — отпечаток пальца.