Оля беспрекословно выполнила просьбу. — Чего там, ясное дело, пьяная! — с притворным возмущением хлопнул себя по колену сидящий за рулем. — Да как ты еще на ногах-то стоишь, подруга? — Вот такие людей и давят, — сурово констатировал капитан, не спеша впрочем озвучивать результаты теста. — А после еще покровителям названивают… Все. Составляем протокол, — он решительно уселся на переднее сидение и открыл папку с бумагами. — Послушайте, может не стоит?… — Нет, подруга, не выйдет, — произнес, не отрываясь от заполнения протокола, капитан. — А денежки побереги, они тебе понадобятся. Тачку с штрафстоянки выкупать, и на такси… С полгодика теперь придется. — Я трезвая, — произнесла Оля. — И вы не имеете права… — Утихни, — незлобиво перебил второй. — Будешь выступать, полстакана силой залью, вот и станешь пьяная. Много ли тебе надо. Курице… Она с тревогой глянула на часы… — Подписывать будем? Нет? Как желаете? Так и запишем. — Он вывел курчавую роспись. — Будем оформлять машину, — вынул капитан новый комплект бумажек. — А машину-то почему? Давайте проедем, освидетельствуем, а после вы извинитесь. — Ага, нам больше делать нечего, возить. А план за нас ты выполнять будешь? — Он вновь глянул на листок. — Пили вы, или нет. Вопрос второй. Основания для сомнений имеются. Поэтому… сейчас составим протокол, проедем в отделение, там во всем разберемся. — Если прибор врет, извинимся. Бывает. — Оформляйте. Но вы за это ответите, — изобразила она искреннее возмущение. — Ответим, ответим, — капитан поднял глаза, глянул в ночную темноту, пробубнил. — Будьте любезны, предъявите машину к осмотру и передайте ключи. И тут из висящей на груди ГАИшника рации, перекрывая шум помех, прозвучал голос: — Дежурный по городу, всем постам. Кто слышит, ответьте… Капитан кряхтя выбрался из машины, с неохотой произнес в микрофон рации: — Машина семь пять два шесть, на связи. — Общий сигнал по учетному… Распорядился голос. — Выезд из города, двадцать шестой километр. Лобовое. Грузовик на встречку. Снес шестую «Ауди»… Гос номер… Пострадал водитель иномарки… Капитан, пытаясь увильнуть от нудного задания, начал бубнить в трубку про пьяную автомобилистку. «Номер… — с пугающей ясностью поняла Оля. — Это же дед…» Не раздумывая повернула ключ. Взревел двигатель. Капитан медленно перевел взгляд на мелькнувшую за тонированным стеклом фигурку, потянул руку к двери, но опоздал всего на мгновение. Машина взвыла резиной, и рванулась вперед, чудом не зацепив бампером стоящую перед ней патрульную машину. Оля гнала машину не думая о последствиях. Вырулив на пустой проспект, вдавила газ до отказа, оставив далеко позади воющий звук сирены патрульной «девятки». Впрочем, своя судьба беспокоила ее сейчас меньше всего… «Дед, как же ты? Не может, не должно быть…» — заклинала она, выжимая из мощного двигателя все его лошадиные силы. Машину заносило на поворотах, норовило снести в кювет, но она только подправляла руль и добавляла газу. Выручил передний привод и хорошая резина. Место аварии открылось внезапно. В свете фар возникли сцепившиеся в страшном объятии машины. Громадный «КАМаз» и «Ауди», капот которой почти полностью исчез под усиленным бампером большегруза. Оля выжала тормоз и запинаясь побежала к парящей разбитым радиатором легковушке. На бегу глянула в распахнутую кабину «КамАЗа»: «Никого». Михаил Степанович сидел в смятой кабине положив голову на руль. — Дед… — Оля попыталась освободить намертво зажатое тело, но, поняв бессмысленность, прижала пальцы к седому виску. Почти неслышное, рваное биение… Она оглянулась и в отчаянии крикнула: — Дед, не умирай… Я здесь… И странное дело. Залитое кровью голова дрогнула, едва заметно шевельнулась. — Над козырьком тюбик… — прошептал еле слышный голос. — Вколи… Оля выскребла из кармашка пластиковую ампулу. Открутила крышку ткнула иглу в плечо пострадавшего. Выдавила. — Степаныч… родной, как же так? — бессмысленный вопрос, перемешанный со слезами, вырвался против воли. — Оля… — Глаза старика медленно открылись. — Не перебивай, у меня всего пара минут, — он рвано, с хрипом, вздохнул. — Мне хана… Помолчи, — В кармане карточка. В тире, слева от двери — тайник. Код — номер твоего Вальтера. Откроешь. Там все… Прочитаешь-поймешь… — дед захлебнулся, попытался проглотить кровавый комок, и вдруг затих. Глаза закрылись. — Дед, дед, — пытаясь услышать пульс, вновь коснулась шеи и почувствовала, что жизнь ушла. Не объяснить, но четко поняла… Кончено. Провела рукавом по лицу, стирая слезы. Оля провела по прохладной, слегка колючей щеке старика: — Спасибо… И прости… Развернулась, но, вспомнив, вернулась к машине и вынула из кармана бумажник: «Карточка. Есть». Ее машина уже тронулась с места, когда вдалеке послышался вой сирен. К заимке подъехала тихо, накатом, погасив габариты еще на подходе. Оставив машину в сторонке, выбралась из салона и, беззвучно придавив дверцу, скользнула к строению. Возле ворот огляделась, тихонько нажала потайную кнопку, потянула на себя холодную от мороза створку. Однако ее никто не встречал. Тишина и покой. Только тихое повизгивание запертого в вольере пса. — Минька, чужой, ищи, — скомандовала она вылетевшему навстречу псу, распахнув створку. Но верный приятель поднял голову и принюхался. Он вдруг глянул на нее печальными, по-человечески грустными глазами и коротко тявкнул. Прислушался к чему-то, и вдруг завыл, в полный голос. Оля зажала уши и, шатаясь, двинулась в дом. Плотно затворенная дверь не смогла заглушить раздирающий душу вой. — Эх, дед, дед. Как же теперь без тебя? — она опустилась на пол, ткнулась лицом в ладони и заплакала. Не будь в ее жизни раскаленного стержня, пронзившего мозг, не доведись испытать горечи осознания тупика, возможно, и не сумела бы взять себя в руки столь быстро и решительно. Тем не менее, слезы прекратили капать из глаз, а голова работала четко и рационально. «Первое: Почему старик приказал забрать карточку и сказал про код? Похоже, с этого и нужно начать. Все остальное после. Раз организаторы покушения еще не успели забраться в дом, следовательно, шансы есть», — Спустилась в подвал, остановилась возле двери. «Сказал, слева…» — Оля провела зажатой в руке карточкой над панелью. Щелкнул, плавно отъехав в сторону кажущийся нетронутым участок стены. Открылась выполненная из прочной стали, даже внешне выглядящая несокрушимой, дверь с небольшой панелью, встроенной на уровне груди. На экране замигал огонек светодиода, мелодичный женский голос произнес: — Пускатель активирован. До ликвидации осталось тридцать секунд… Приложите большой палец к пластине, находящейся на правой стороне двери. Оля, вздрогнула и закрутила головой, пытаясь определить, откуда раздались слова. — Двадцать девять секунд, — произнес бесстрастный голос, без паузы. — Двадцать восемь… Кое-как разглядев в сумраке едва заметное на гладкой поверхности пятно датчика, прижала палец. — Допуск подтвержден. Таймер выключен. — Произнес механический голос. Дверь, мастерски замаскированная под панель мягко приоткрылась. Шагнула за порог и зажмурилась. Свет включился автоматически. Дверь за спиной вернулась на свое место. Небольшое помещение, почти без мебели. Громадный, в пол стены, монитор, разделенный на десятки квадратов, отобразил вид поместья со всех возможных ракурсов. Ворота, кусок дороги, площадка для парковки. Казалось, нет ни одного места, укрытого от камер. Оля взглянула на стол. Ничего особого. Пластиковые файлы, сложенные в стопку, дверца маленького сейфа, вмурованного в стену, раскрытый ноутбук. И едва нажала клавишу, как на экране возникло изображение. Михаил Степанович, видимо, записывал сообщение с того же места, где стояла сейчас она. — Здравствуй, Оля, — улыбнулся дед. — Если ты сейчас меня слушаешь, значит, все пошло не так. Выходит, они меня подловили… Это, конечно, грустно… Однако, я знал, на что иду. Итак, — дед снял очки и задумался. — Не могу сказать, сколько времени у тебя в запасе, но… Будем исходить из худшего. Выходит, они сумели меня расшифровать… Что ж. Теперь ты вольна выйти из игры. Паспорт на новое имя, в портфеле. Он в сейфе. Код — ты должна знать. Там же документы на квартиру. Я купил ее через посредника. Она чистая. Еще бумаги. Компромат на всех, завязанных в этом деле. Сейчас даже не важно, что и как они собирались провернуть. Главное, чтобы эти бумаги ушли в указанный адрес. Возьми их и уходи. Когда будешь уходить, пожалуйста, нажми кнопку на дистанционном пульте. Он немного похож на пульт от телевизора. Лежит возле портфеля. Обязательно. Но помни, сделать это нужно, когда выберешься на дорогу. В крайнем случае, отъехав пару километров. И еще… Забери Миньку. Потом позвони по номеру… Человек, он не в курсе, но пса возьмет, и присмотрит. — Вот, вроде, и все. — Дед вдруг улыбнулся. — Впервые составляю завещание… Может, чего забыл? Дед помолчал и закончил: — Спасибо тебе, родная… Ну, все. Прощай и прости. — Экран погас, снова включился, и на синем фоне поползли строчки служебной информации. Сред мешанины символов Оля уловила только выведенное красным слово «format». Как и предупредил старик, в сейфе оказался плотно набитый кожаный кейс. Вынула портфель, заглянула в поисках пульта. Маленькая коробочка, накрытая прозрачной откидывающейся крышкой, под которой виднелась всего одна кнопка. Оля догадалась о ее назначении. «Дед все предусмотрел и знал, что делает. Хотя бы из благодарности, нужно выполнить»… — она сжала ручку портфеля и двинулась к выходу. И тут картинка на одном из квадратов ожила. Вгляделась и поняла откуда идет сигнал. Поворот с трассы. Шесть километров до заимки. В слабом свете наступающего рассвета показалась пассажирская газель. И, словно по команде, возникло движение на соседнем секторе. Оля не смогла узнать место. Где-то среди леса, петляя мимо синеющих в утренней дымке сосен, прямо по целине, слегка подтаявшему, но еще глубокому снегу, ползло несколько снегоходов. Мелькнули пятнистые каски бойцов. Лица, скрытые сероватыми масками, короткие автоматы. Увиденного хватило. «Обложили, — понимание не испугало, а только подхлестнуло. — Будь, что будет. Выходит, это была лишь отсрочка. Два месяца сказки перед концом. Нет. Дед просил исполнить…» — она решительно захлопнула двери, и направилась к выходу. Вспомнила и стремглав метнулась в спальню. Пистолет едва уместился в туго набитый кейс. Отыскала большой плотный пакет из под каких-то фирменных шмоток и уложила портфель туда. «Вроде все, — оглянулась вокруг с легким сожалением. — Прощай… дом, до свидания Михаил Степанович». Минька уже не выл. Он стоял посреди двора и, вздыбив шерсть, глухо рычал, глядя на дорогу. — Ко мне, — скомандовала Оля и шагнула к воротам. Пес помедлил, но двинулся следом. Беспрекословно забрался на заднее сидение машины, шумно выдохнул, нюхая воздух. — Сидеть, Миня. Сидеть, — попросила она, усаживаясь за руль. Мотор тихо заурчал, и автомобиль двинулся навстречу кавалькаде, едущей из города.