Повернулась и увидела сидящего возле кровати Михаила Степановича. — Ну, вот Оленька и проснулась. — Старик расцвел в улыбке, выдохнул. — Все в порядке. А я тут тебе подарок… Потом глянешь, — дед ткнул заскорузлым пальцем в коробочку. — Ты, это, отдыхай. Если что захочется — в холодильнике, а вот телефон. Звони. Кнопка один. Ясно? Пару дней еще здесь придется полежать, а потом и заберу. Минька привет передает, — старик погладил ее короткие волосы. — Спасибо. — Отвернулась, пряча повлажневшие глаза. — Ну, побежал я, а то меня и пускать не хотели. Пришлось вот… — Он смутился, развел ладони, тонущие в рукавах громадного ему халата. — На секунду позволили. Михаил Степанович вышел из корпуса, неторопливо зашагал по утоптанной дорожке. Мысли вернулись к странному визиту местного олигарха. Закрутились в мозгу обрывки недавней беседы. Он сложил обрывки известной ему информации со сказанным его нежданным гостем. Глава 5 «А ведь, похоже, влип ты, Михаил Степанович. За такие деньги они любого, кто может помешать, прикопают. А уж исполнителя непременно. А на покойника все и спишут». -Дед тяжко вздохнул, вытирая испарину. Присел на усыпанную снегом скамейку: «Итак. То, что подошли, не проверив досконально биографию, говорит либо о глупости, либо о чрезмерной уверенности в своих силах. А что, собственно, меняет, знай они всю мою подноготную? C другой стороны, их понять можно. Действительно. Людей имеющих допуск на подобный аукцион, здесь, в городе, почти нет. А те, кто есть, слишком на виду, их интерес и последующее устранение, непременно вызовет целую череду вопросов. Так? Похоже. Вот и получается. Просчитали они все правильно. Отступать им некуда. И будут они гнуть меня как липку-березку». «Стоп. А не может ли так случиться?… — Михаил Степанович даже похолодел. Ему страшно расхотелось заниматься анализом ситуации. Но пересилил. — Ладно, скрипя зубами, предположим, что девочку специально подвели. В жизни и не такое случается, что тогда»? «Нет. Не должно. Слишком уж тонко. Для них тонко. — Михаил Степанович тяжело засопел. — Ну, или я совсем из ума выжил, и в мире все с ног на голову перевернулось». Оля разглядывала бархатный футляр. Наконец, не сумев сдержать любопытство, нажала кнопку. На бархатной подушечке лежало колечко. Маленькое, но изумительно элегантное, с камешками. Вокруг небольшого изумруда сияло несколько бриллиантов. Даже если не знать, что камни чистой воды, такого блеска и манящей прозрачности она не встречала. Удивительное колечко пришлось точно по безымянному пальцу. «А с другой стороны. Она никому ничего не обещала. Ну что теперь, отказаться? — поняла, что вернуть безделушку сможет только с пальцем. — Казалось бы, много ли нужно?» — она задремала, чувствуя касание колечка. Михаил Степанович вел машину в глубокой задумчивости. Ситуация казалась патовой: «Тут, как говорится, не до выбора. А может и правда. Бог с ним. Закрыть глаза, получить денежку. Пока вскроется, пять раз успею. Да куда ты успеешь, с Земли-то? Найдут. Ты ведь не паршивого олигарха кинешь. Ты государство „поиметь“ собираешься. А самому потом с этим как жить?» Задумчивость и подвела: его мирно плетущийся в первом ряду автомобиль нахально подрезал перламутровый «паркетник». То, что джип не включал поворот, никого из окружающих не извиняло. И если водитель машины, идущей по второму ряду, успел благоразумно прижать тормоз, то Михаил Степанович опоздал. Жигуль легонько ткнулся в заднее крыло пляжника. Картонный металл японца смяло в гармошку, тогда как бампер «славного представителя советского автопрома» даже не поцарапало. Дед тряхнул головой, отгоняя заботы, и озадаченно посмотрел на пижонскую мыльницу. — Эй ты, заснул там? — донёс я до слуха визгливый женский голос. Михаил Степанович вздрогнул. В заиндевелое стекло пассажирское двери на него грозно смотрела расфуфыренная соплюха. Макияж на лице и неприлично длинных размеров когти, окрашенные в ядовито фиолетовый колер, навеяли воспоминая о давней командировке в одну африканскую страну, где ему пришлось встретиться с редкой, но крайне зловредной разновидностью земноводных. — Чего молчишь, помер, со страху? — вопрос был задан девицей скорее, с предвкушением развлечения, чем с угрозой. Михаил Степанович неспешно выбрался из-за баранки. Обошел место аварии, заглянул под крыло своего авто. — Я, в принципе, особых претензий не имею, — он почесал шапку. — Разве что… Да ладно. Ты, дочка только, вперед аккуратней будь. А то ведь… — Охренел? — дальше девица выплюнула такое хитро оформленное выражение, что он удивленно покачал головой. — Ну, это ты как-то сложно. Сама-то хоть поняла, что сказала? — наконец, Михаил Степанович сообразил, что его пошлым образом пытаются загрузить на деньги. — Девочка. Ячего не понимаю, — он показал на место аварии. — Это ведь ты, сама, нарушив все что можно, из третьего ряда поворачивала, и меня подрезала. — Дед, сейчас подъедут люди, они тебе быстро объяснят, кто кого подрезал, и чего ты, старый, нарушил, — выплюнуло дитя времени угрозу, добавив ещё парочку малоприличных эпитетов. «А что, это идея. Сейчас подлетят торпеды. Стоит сказать слово, против и, если все удачно пойдет, то гарантировано уложат на недельку в травму, а тогда, — „Ну, извините, какой из меня аукционер — покупатель с гипсом да сотрясением?“». «Нет, не пойдет. Какой-никакой, а характер я здесь, в городе, засветил, и убедить умных людей в том, что „деда“ могли „загрузить“ обычные дорожный гопники, не получится. Сразу поймут, что играю. А раз так, значит, что-то подозреваю. Зачистят, как слабое звено. Для пущей страховки». Михаил Степанович вновь посмотрел на исходящую криком девицу: «А может и правда, отдать ей эту несчастную пятёрку баксов? И пусть катится?» — но этот вариант тоже не грел: Все равно возникнут вопросы: «Пойдут разговоры. Почему это Михаил Степанович не послал наглую дуру, куда ей и положено, а откупился? — Снова нехорошо». Да и просто противно. На старости лет… Он даже слегка разозлился. Ему крайне не хотелось устраивать пошлую разборку на дороге. Тем временем, вызванная девицей подмога, наконец, прибыла. Два мордоворота на довольно потрепанном джипе. Заглушив двигатель, пассажиры статусного автохлама дружно распахнули дверцы «землеройки», выбрались наружу. «Не бойцы даже, а как сейчас принято говорить „Авторитетные предприниматели“. Триста грамм турецкого золота на двоих, кожаный прикид от мерзачче. А если по существу, то весь их бизнес — это пара ларьков у обочины, да может еще разборка на выезде, ну, при самых крутых раскладах, еще баня с девками. Дожились, — Расстроено вздохнул дед, оценив расклад противостоящих ему сил. — Кому скажи, засмеют». Однако разговор парламентарии начали на удивление мирно. Авторитет номер один, как для удобства определил для себя Михаил Степанович, осмотрел повреждения, сочувственно покачал головой и мимоходом поинтересовался жилищными условиями владельца «Жигулей». «Опять девяностые вернулись», — ностальгически улыбнулся Михаил Степанович, нацепил посконную ухмылку и переспросил: — Ась, милок? Чего? Домой подвезти? Не стоит, я уж сам. — Да ты, дед, похоже, кривой? Точно, пьяный в дупель. — Хлебни еще, дед. — «Мордан — два» вынул початую бутылку паршивой водки. — Поправь здоровье. А то со страху еще коньки откинешь, — уговорщик попытался прижать старика к машине, явно собираясь влить ему в рот пойло силой. Михаил Степанович качнулся в бок, перехватил, слегка прижал локоть амбала. Кольнуло в большой палец: — «Есть. Сам виноват». — Милок, а ты как одной рукой с этакой махиной управляешься? — поинтересовался он, простодушно хлопнув редкими ресницами. Бутыль выпала из онемевшей ладони и скользнула по грязному снегу под капот дедовой машины. — Чего-то у меня руку прихватило, — озадачено охнул отморозок и обернулся к приятелю. — Витек, подержи, пока я пузырь открою. Влить надо по быстрому. А то сейчас Гаеры подвалят. — Ты чего кобенишься, отец? — подступил с другой стороны напарник. — Тебе люди по-хорошему предлагают. Выпей. И тут Михаил Степанович решился: «Нужно соглашаться с предложенным. Как ни обставляй отказ, стоящие за местным царьком люди оставлять в живых возможного свидетеля не станут а, закопав, отыщут кого-нибудь другого. А если все же попробовать? Но тогда главное грамотно ввести в игру»… Из раздумий вывел рывок и предельно матерное восклицание вымогателя: — Ребятки, вы чего? Не надо. Давайте миром решим. С деньгами у меня, правда, не густо. Но, есть у меня человечек. Товарищ можно сказать. Он все оплатит. Сейчас прямо позвоню. Он подъедет и внесет. Сколько сказал? — Пять? Сейчас, сынки. Я ведь с пониманием, машина, у вашей, этой… прости господи, подруги, дорогущая. Ох, ты, горе какое. — чуть слышно причитая, Михаил Степанович выудил из кармана дохи мобильник, затыкал в кнопки, не обращая внимания на презрительные, насмешливые взгляды амбалов. — Виктор Петрович? Я это. Узнал? Ну и славно. Слушай. Подумал я на досуге. А ведь твоя правда. Дело-то хорошее затеяли. А я и не сообразил сразу. Конечно, согласен я. Ну, так… понимаю, что выгодно, — он хитро глянул на нетерпеливо переступающих громил и едва заметно подмигнул старшему: — Да, вот еще что… Тут проблемка у меня образовалась. На дороге. Машинку чужую нечаянно стукнул. Хозяева за урон аж пять тысяч энтих, долларов требуют. Иначе, мол, кранты. Ну а откуда у меня, у старика такие деньги? Помоги? Боязно мне. Такие грозные ребята у вас в городе. Беда прямо. Губернатор озабоченно молчал. Он никак не мог взять в толк, что имеет в виду собеседник. — Погоди, какие еще пять тысяч? — наконец переспросил он, какие ребята? Парняга, которому надоело изображать массовку, вытянул из безвольной ладони «старого пердуна» допотопный телефон. Брезгливо поднес трубку к уху: — Слышь, ты, кочет. Кореш твой нам тачку в хлам разнес. Ремонту на пять штук баксов. Ты как, впишешься за него? Или нам его на хату выставить? «Губер» крякнул, поперхнувшись от неожиданности. «Ох, не стоило вам с ним так-то говорить, ребятки». — С трудом сумел скрыть усмешку старик. Как успел выяснить по своим каналам Михаил Степанович, отсидка далась Виктору Петровичу весьма и весьма не просто, поэтому птичье сравнение не забывшему тюремных реалий предпринимателю точно не понравится. Но губернатор не стал устраивать глупую ругань по телефону. Он лишь коротко уточнил, где случилось происшествие, и с едва скрываемым злорадством пообещал в срочном порядке решить вопрос к общему удовольствию. Прибыла машина ГАИ. После недолгой, но содержательной беседы с авторитетными бизнесменами, сотрудники принялись за составление протокола. Выполнению заказа, к сожалению, очень мешало отсутствие светофора и невозможность повесить на деда управление в нетрезвом виде, но при умелом подходе и этот вопрос был решаем. Михаил Степанович принялся наблюдать, как один из оппонентов безуспешно пытаясь поднять висящую плетью конечность, объясняет что-то приятелю: — Прямо тут прихватило… Три черных джипа личной гвардии Губернатора вылетели на площадь с поистине голливудским эффектом. С воем сирен, с мигалками. Одна из машин, крутанувшись в лихом полицейском развороте, перегородила пути отступления провинциальным бандитам, остальные замерли рядом с местом ДТП. Из машин посыпались бойцы в пятнистом камуфляже. — Лежать, работает ОМОН! — Разнеслась над дорогой веселая скороговорка, усиленная специальным, подавляющим волю, громкоговорителем. Не успев среагировать на изменение ситуации, вымогатели, с ходу получив по жизненно важным органам прикладами и стволами коротких автоматов, дружно улеглись в разъезженный, мокрый снег. Из подъехавшего последним джипа выбрался, пряча ухмылку, начальник службы безопасности. Он с ходу врубился в ситуацию и теперь тихо веселился, от души развлекаясь: «Ну, не захотел Дед марать руки, его право. Так не грех и помочь уважаемому человеку». Получившие недвусмысленный приказ хозяина, бойцы отрывались по полной программе. Крепче всего досталось машине разводящих. Кованые каблуки оставили на дверях и капоте джипа глубокие отметины, хрустнула, осыпаясь в снег вырванная с корнем фара. — А нехер поперек дороги тачки бросать… — хмыкнул командир, подавая команду. Старший группы ГАИшников оказался человеком неглупым. Поэтому, когда его, вежливо отряхнув от снега, спросили, в чем суть проблемы, он, тяжело сглотнув пережеванный протокол, четко пояснил, что подвергся угрозам и шантажу со стороны отдыхающих сейчас на дороге бандитов. О чем прямо сейчас готов исполнить соответствующий рапорт. Дожидаться окончания шоу Михаил Степанович не стал. Завел свою таратайку, и неторопливо двинул ее в направлении выезда из города, сопровождаемый почетным эскортом осознавших свою вину Гаишников. Прошло несколько дней. Олю выписали из госпиталя. А вот сам хозяин в доме почти не появлялся. Уезжал рано утром, а возвращался затемно. — Дела, Оленька. Суета. Все кручусь, кручусь, и о душе и подумать некогда. А ты не стесняйся, сама хозяйничай. Если что понадобится, звони. — Уклончиво отвечал он на вопросы гостьи. Он даже внешне изменился. Движения стали точнее и даже глаза не казались выцветшими. В библиотеке, где он последнее время разве что не ночевал, скопилась громадная стопка разномастных книг. Оля ради интереса глянула одну: «Методика диффузного синтеза алюминиево-магниевых сплавов». «Неужели кому-то может быть это интересно? Хотя, я ведь так до сих пор и не знаю, кто он по специальности, — задумалась она. — А с другой стороны. Это его жизнь, зачем лезть», — Оля осторожно положила толстенный фолиант обратно и тихонько вышла. Наконец наступил день, которого так ждала и в тоже время боялась. Врач осмотрел пациентку, проверил пульс, зачем-то глянул в глаза, и весело сообщил, что можно снимать повязку. Несложная операция прошла на удивление безболезненно. — Опухоль сошла, но синяки и кровоподтеки еще остались. — Сказал он. — Не пугайтесь, это скоро пройдет. Шрамов практически не будет заметно. А кость мне, собственно даже и трогать не пришлось. — Офицер вытащил из кармана стопку фото. — Все забываю. Если не трудно, отдайте Михаилу Степановичу. Нам больше не нужны. Он поднес руку к форменной шапке, и вышел.