— Саша Лоув Лафферти, — отвечает Ди Паоло. — Последняя бывшая жена Эдди Лафферти. — Быть не может… — Может. Вглядываюсь в фото. Да, Лафферти говорил о жене. О том, что она слишком молода для него. «В этом проблема. Девчонка она еще». — У нее была зависимость в тяжелой форме, — сообщает Ди Паоло. — Ни дня без дозы. Родные с ней уже год как не контактировали. Общалась она только с Лафферти, больше ни с кем… — Ди Паоло выдерживает паузу. — Вероятно, поэтому Сашу Лоув не объявили в розыск. — Боже, — выдыхаю я. Есть что-то утешительное в этой фотографии. Она — свидетельство, что Саша знала и радости, не только боль. Закрываю глаза. Открываю. Пусть этот образ — улыбающейся, опрятной, живой Саши Лоув Лафферти — вытеснит Сашу другую — мертвую, которая нейдет из моей головы с того самого дня. — Угадайте, Мики, где они познакомились, — говорит Ди Паоло. Догадка приходит сразу. — В Уайлдвуде. Ди Паоло кивает. — Боже, — повторяю я. Ди Паоло, похоже, хочет еще что-то сообщить, но колеблется. Наконец решается: — Мики, вы спрашивали про Клира… Каменею. Заставляю себя кивнуть. — Так вот, я выяснил. Подумал: не стоит отмахиваться от ваших подозрений. Приставил к нему надежного человека. Сразу, как мы с вами поговорили в «Герцоге». И точно: уже на второй день, в рабочее время, Клир намылился в Кенсингтон, где ему совершенно нечего было делать. — Дальше. Ди Паоло меряет меня взглядом. — У него проблема, Мики. Он отправился в Кенсингтон за тем же, за чем туда стремятся слишком многие. Купил кучу таблеток оксиконтина. У нашего с вами общего знакомого. Это не героин, разумеется, — но, похоже, героин станет следующим шагом. Где Клир берет деньги — вот вопрос. На его зарплату оксиконтином баловаться — быстро сдуешься. Ди Паоло присвистывает. Опускаю глаза. — Понятно, Майк. Теперь всё понятно. Вспоминаю Саймоновы слова — те, давние, сказанные, когда я была так молода. Вспоминаю татуировку — буквы «ЭКС». «Я сам — бывший, — признался Саймон. — Оступился, а потом выкарабкался». Усыпил мою бдительность. Утешил. * * * Мы с Кейси выходим вдвоем. Моя машина осталась у Собора; там же стоит и отцовская машина, на которой приехала Кейси. До них от полицейского участка мили две. Едва за нами закрывается дверь, звоню отцу. Чтобы сказать: Кейси в порядке и скоро будет дома. — А ты, Микаэла? — спрашивает отец. — Что — я? — Ты сама как? — Я тоже в порядке. * * * Мне действительно полегчало. Двигаясь к машине, поглядываю по сторонам. Кейси идет рядом. Как же изменился Кенсингтон! Или сейчас, в известном смысле освобожденная, я замечаю вещи, которых не видела раньше? В целом район приятный; отдельные кварталы, которым удалось избегнуть упадка, просто умиляют. Умиляют здешние старожилы. Какая-нибудь старушка, отродясь не искавшая лучшей доли в другом месте, решившая и помереть здесь, в Кенсингтоне, каждое утро сметает сор с крыльца — да не только со своего, но и с соседского. А то и улицу метет. Бесплатно. Минуем с Кейси переулок, весь затянутый рождественскими гирляндами. При дневном свете белые огоньки смотрятся особенно нежно. Наконец Кейси дозревает до изложения утренних событий. Она, как и я, тоже сначала поехала к заколочос с граффити. Обнаружив, что Коннора там нет и вообще дом готовят под снос, стала расспрашивать о нем на Кенсингтон-авеню. Очень быстро узнала, куда он перебрался. Помчалась к нему. Хотела всё рассказать. Хотела расспросить об Эдди Лафферти. — Что, серьезно? — хмыкаю я. — Не верю. Тебе-то оно зачем? — А я уже говорила. Потому что я знаю Коннора. Если б только шепнуть ему, что Лафферти — убийца, Коннор с ним все дела прекратил бы. Качаю головой. Кошусь на Кейси. До чего ж она сегодня бледная! Похоже, ей нездоровится. Вон, руки к животу прижала. Еще только шесть месяцев беременности; едва ли Кейси продержится до конца. Нет, она, конечно, твердит, что с ней полный порядок, — а сама горбится, вся вперед подалась. Когда ей в последний раз кололи метадон? — Тебе что — плохо? — Нормально, — выдавливает Кейси. Дальше идем молча. Наконец она решается продолжить: — Коннор плохо поступал, это да. Но сам по себе он не сволочь. Здесь вообще реальных сволочей почти никого нету. Крыть мне нечем. Вспоминается миссис Мейхон, размышляющая над шахматным ходом, медлящая взять фигуру. «Он может стать плохим, а может — и хорошим. Как и остальные фигуры. Все от ситуации зависит». Я почти готова согласиться с этим утверждением. Но Коннора Макклатчи я ненавижу за то, что он сделал с моей сестрой. И никогда, никогда не прощу. — Ну и вот, Коннор сказал, что Лафферти подкатывал к нему прошлым летом. Сказал, что он из полиции. В обмен на «траву» обещал крышевать Коннора. Я его тогда и запомнила. Они с Коннором за «травой» отлучались. Да, за нее Лафферти закрывал глаза на остальное. — Выродок, — бросаю я. — Кто? — Оба. Оба они выродки. А вдруг Эйхерн специально подсунул мне Лафферти в напарники, чтобы тот меня подставил, опорочил? Еще полгода назад я отмела бы эту мысль как абсурдную. Сейчас — не спешу отмести. — Эйхерн тоже выродок. Сто процентов, он был в курсе. Еще, пожалуй, и сам таким способом «траву» получал. Кейси смеется. — Ты чего? — Не припомню, чтоб ты так выражалась. — Ну, а теперь вот случается. — Да права ты, права, Мик. Коннор сам говорил: Лафферти такой не один. В смысле, есть и другие, которые вымогают. Или домогаются. Ты даже не представляешь, насколько тут все запущено. — Да нет, сейчас, кажется, представляю. — А про женщин — про убитых — Коннор не знал. Правда-правда. И что Лафферти с четырьмя убитыми видели — тоже ни сном ни духом. Потому что не слушает, о чем там в Кенсингтоне болтают. Когда я ему сказала, он прямо взбеленился. По стене кулаком как шарахнет… — Надо же, какой благородный. — Вот представь себе — да. Благородный. Местами. Кейси некоторое время дуется, затем снова заговаривает: — Так вот, у Коннора есть сотовый Лафферти. Он ему сразу позвонил, говорит: «Деловое предложение, пересечься надо». Назначил в Соборе. Как только Лафферти подгреб, я тебе с Коннорова телефона сообщение скинула. И Трумену Дейвсу тоже. — Откуда у тебя номер Трумена? — Он сам дал. Сто лет назад. Ты, может, тогда еще в полиции не служила. Трумен увидел меня на Аве. Я стою такая вся… колбасит меня, в общем; жду, может, подвернется кто. Он подошел и говорит: если, мол, нужда какая или если захочешь соскочить — звони. И визитку мне сунул. Я и забила номер в телефон. — Вот как… Ну да. Трумен помогает тем, кто в беде. — Он хороший человек, — говорит Кейси. — Правда, хороший?