Он оказался не в том времени, и нужно проститься с надеждой найти отца. Или Венна. Джейк на секунду почувствовал взгляд крестного, увидел его изможденное лицо и глаза цвета арктического льда. Все их планы рухнули. Картонный прямоугольник оказался талоном с оторванным уголком, на котором было напечатано: «Вокзал Сент-Панкрас. Камера хранения № 615». Пару секунд Джейк тупо смотрел на талон. Потом в поле зрения возникли три пары детских ног в сандалиях. Юноша поднял голову. Перед ним на фоне укрывшейся в метро толпы стояли три мальчика. С виду каждому было лет десять, не больше. Все в школьной форме: серый блейзер, галстук в красно-серую полоску, мятая рубашка и носки по щиколотку. – Мотайте отсюда! – грубо велел Джейк. Они были похожи друг на дружку. Тройняшки. Щекастые и бледные дети стояли перед Джейком, скрестив на груди ручонки. Все в простых круглых очках. И, учитывая царящий вокруг хаос, смотрели дети на юношу удивительно спокойно. – Джейк, Черный лис освободит тебя, – заявил первый. Второй кивнул и добавил: – Поговори с Человеком с глазами ворона. – Сломанный император лежит в алой шкатулке, – сообщил третий. Джейк смотрел на них во все глаза и ничего не понимал. – Да о чем вы?! 2 Я буду искать повсюду: Внизу и вверху, вдалеке и рядом, В летнем зное и в зимних холодах, В лесах, в полях и на воде. Я исхожу и объезжу весь мир, Но я найду свою возлюбленную. Баллада лорда Уинтера и леди Саммер Сара протянула сидящему за столом молодому человеку карточку аспиранта. – У вас точно нет другого удостоверения личности? – спросил он. Сара выдала свою самую очаровательную улыбку: – В приемной меня заверили, что билета вполне достаточно. Мой куратор из Оксфорда назначил встречу по телефону. Профессор Мертон. – Ах да. Верно. Служащий перевел взгляд на монитор компьютера и что-то набрал на клавиатуре. Сара крепко сжала ручку сумки. Молодой человек расслабился и протянул Саре авторучку: – Пожалуйста, впишите свое имя. Она написала округлыми буквами: «Сара Венн». Служащий оторвал бейдж от блока с незаполненными образцами и вставил его в пластиковый зажим. – Прикрепите его к одежде. И наденьте белые перчатки. Не забывайте – строго запрещено фотографировать манускрипты и другие раритетные материалы, а также выносить что-либо из музея. Сара кивнула и закрепила бейдж на груди. Воздействие слов «Оксфорд» и «профессор» определенно трудно переоценить. Особенно учитывая тот факт, что она сама назначила встречу, карточка была поддельной, а профессора она просто выдумала. Девушка прошла через зал к столу возле окна. С этого места открывался вид на внутренний двор Британского музея. Через прозрачную решетчатую крышу проникал свет холодного весеннего солнца. В своем времени Сара никогда не бывала в этом месте. В том времени, где настал конец света. Там Лондон – территория Януса, а Британский музей – запретные Залы знаний. Девушка сняла пальто и шарф и села за стол. Внизу туристы рассматривали альбомы и книги у букинистических киосков и жевали сэндвичи. Повсюду бегали дети, их визг эхом разносился в просторном помещении. Саре трудно было все это принять. Свобода. Здесь люди жили так, будто с ними никогда ничего не случится. Но всего через одно-два поколения все это… – Вот, пожалуйста. Сара вздрогнула и подняла голову. Библиотекарь аккуратно положил на стол серую картонную папку. Девушка с нескрываемым удовлетворением прочитала на потертой от времени этикетке: «11145/6/09 Ди, Мортимер». – Кто этот человек? – полюбопытствовал служащий. Сара занервничала. – Средневековый ученый. – Она облизнула пересохшие губы. – Это для вашего диплома? Сара понятия не имела, о чем он спрашивает, но ответила: – О… да. Да, для диплома. Молодой человек кивнул и отошел, но не далеко. Он разложил бумаги на соседнем столе и, еще раз пристально взглянув на посетительницу, принялся их изучать. С этим она ничего не могла поделать. Сара торопливо натянула белые перчатки, достала блокнот и карандаш и дрожащими от волнения пальцами открыла папку. В папке лежал пожелтевший манускрипт. Девушка замерла в нерешительности, ей даже стало немного страшно. Столько времени ушло на то, чтобы добраться сюда: недели в душных библиотеках и бессонные ночи в хостеле, где она составляла планы. Это стало наваждением, она забыла о еде и сне, даже вопрос выживания в этом опасном и перенаселенном городе отошел на задний план. Главное – найти хоть какую-то информацию об обсидиановом зеркале. Она похудела и совершенно обессилела. Но ее фамилия – Венн, а Венны никогда не сдаются. Сара взяла манускрипт. Один-единственный лист бумаги. По краям – хрупкий. На ощупь как тонкая высохшая кожа и слабо пахнет плесенью. Сверху – относительно недавняя запись на кальке. Сара даже не удивилась, этот почерк был ей знаком. Она улыбнулась. Джон Харкорт Симмс – довольно напыщенный, помешанный на исследовании магии толстяк из Викторианской эпохи. Джейк с Венном познакомились с ним в прошлом, а сама девушка видела, как он всего на секунду прорвался сквозь время в Уинтеркомбском аббатстве. Вот что он написал: Это единственный уцелевший фрагмент работы легендарного Мортимера Ди. Его книга «Исследование тайн» утеряна. Какое-то знание о ней можно составить лишь по обрывочным цитатам из трудов других авторов. Но эта страница, похоже, написана его рукой. Мои попытки расшифровать ее – ниже. Работа Ди зашифрована. Чертовски сложный код, и, признаюсь, он мне не по зубам. Я смог понять ничтожно малую часть его записей, и это повергает меня в отчаяние… Но этот человек определенно владел некими знаниями о черном зеркале, которое попало ко мне в руки и которое он называл Хроноптика. Если бы только мне удалось это постичь! Сара бросила взгляд на смотрителя – тот был увлечен своими бумагами. Она поставила сумку на стол, достала носовой платок и громко высморкалась. Смотритель не среагировал. Тогда Сара быстро извлекла миниатюрную камеру и сфотографировала манускрипт. Щелчок в тишине зала прозвучал нереально громко. Девушка намеренно закашляла и спрятала камеру прежде, чем служащий библиотеки оторвал взгляд от бумаг. Впрочем, он был так увлечен, что даже не посмотрел в ее сторону и сразу вернулся к работе.