С мыслями о трех мальчиках Джейк и уснул. Несмотря на далекие залпы зениток и удары, от которых с потолка сыпалась пыль, Джейк проспал несколько часов. Он понял это, потому что, когда проснулся, обстановка вокруг изменилась: людей стало меньше, а те, кто еще остался, скатывали одеяла, собирали вещи в большие сумки и сажали маленьких детей на плечи. Джейк потянулся и застонал – рука сильно затекла. Женщина рядом с ним торопливо укладывала одеяло в чемодан. – Который сейчас час? – сонно спросил Джейк. – Уже восемь, милый. Дали отбой воздушной тревоги, – ответила та. – А куда все так торопятся? – Большинство – на работу. Или проверить, целы ли их дома. Он вспомнил разбомбленную улицу и тихий голос под завалами. Та женщина… Алисия. Теперь она мертва. Джейк медленно сел, откинул волосы и потер лицо грязными руками. Надо приступать к поискам зеркала. Юноша достал из кармана багажный талон и внимательно на него посмотрел. Он дал Алисии обещание, но помочь не смог. Наверху было темное дождливое утро. Джейк поднял воротник и зашагал по мокрым тротуарам. Мимо быстро шли люди, проезжали машины, автобусы и армейские грузовики. Прошлое оказалось странным местом – где-то он мог легко поверить в то, что не совершал никакого путешествия во времени, настолько знакомыми выглядели фасады домов и узкие переулки. Зато в другом месте огромный плакат с рекламой крема «Пондс» или мясного экстракта «Боврил» безжалостно напоминали об истинном положении дел. Постепенно Джейк начал замечать, что магазины другие: они меньше, на витрины падали тени от навесов, с которых капала вода, а сами витрины крест-накрест заклеены защитными лентами. Вдоль улиц выстроены стены из мешков с песком. На каждом перекрестке – заграждения. Надолбы против танков? Ни светофоров, ни автоматических шлагбаумов, никаких привычных городских атрибутов. А потом Джейк свернул за угол и ахнул от удивления. Вся улица превратилась в мокнущие под холодным дождем руины, уцелела только маленькая мужская парикмахерская, а над ней гордо возвышался флагшток в красно-белую полоску. И в парикмахерскую выстроилась очередь: мужчины из чувства протеста желали побриться в самодельных креслах посреди развалин. Потом Джейк увидел и другие очереди. Было рано, но люди терпеливо стояли в очередях практически у всех магазинов. Из пекарни пахло горячим свежим хлебом, и Джейк почувствовал острый приступ голода. Кошелек, согласно протоколу безопасности Пирса, был набит монетами, выпущенными до перехода к десятичной денежной системе. Джейк присоединился к очереди и спустя десять минут уже стоял у прилавка. – Продовольственную книжку, пожалуйста, – попросил пекарь. – Простите? – не понял Джейк. – Где твоя продовольственная книжка, сынок? – О… я ее забыл. Пекарь вытаращил на Джейка глаза: – Что? – Я просто хочу… – Чего бы ты там ни хотел, ты этого не получишь. Ступай домой и возвращайся с книжкой. Следующий, пожалуйста. Джейк выскочил на улицу, он был в бешенстве, но сделать ничего не мог. Это не его мир, он даже не вполне реален и с этим надо смириться. Через пару кварталов удалось купить с лотка маленькое вялое яблоко. Дождь не переставал. Юноша быстро шел по улице и, морщась, грыз на ходу кислое яблоко. Тоттенхэм-Корт-роуд в этом времени была гораздо тише, а машины и грузовики какие-то квадратные и медленные и с такими выхлопами, что Джейк один раз даже закашлялся. Ни указателей, ни табличек с названиями улиц нигде не было видно. Заговаривать с прохожими не хотелось, поэтому он постарался представить карту Лондона и взял курс на север. В конце концов парнишка вышел на широкую и грязную Юстон-роуд. Джейку приходилось бывать на Сент-Панкрас, когда он ездил на «Евростар» в Цюрих. Он хорошо помнил этот огромный и великолепно реконструированный вокзал. Теперь же перед ним возникло мрачное, почерневшее от копоти здание в викторианском стиле. Казалось, вокзал как-то усох под зависшими над ним заградительными аэростатами. Из дверей выходили скромно одетые мужчины и женщины, многие – в военной форме. В просторном зале прибытия хотя бы было сухо. Джейк тряхнул мокрыми волосами и огляделся. Поезда, люди, носильщики. Эхо голосов. Гул двигателей. В стене рядом с буфетом Джейк заметил окно, над которым темно-зеленой краской было написано: «КАМЕРА ХРАНЕНИЯ». Очереди, что удивительно, не оказалось. Парнишка быстро прошел через зал и снова осмотрелся. В буфете за круглым столом смеялись офицеры ВМФ. Парочка, солдат и девушка, обнимались, стоя возле груды чемоданов. На Джейка никто не обращал внимания. Он достал из кармана талон и подошел к окну камеры хранения. За деревянной стойкой застыл худой напряженный кладовщик в железнодорожной форме. – Чем могу помочь? – спросил он. – Я бы хотел забрать вещи. – Джейк положил талон на стойку. Кладовщик посмотрел на талон: – Шесть пятнадцать. Вы лично оставляли багаж? – Нет… Моя тетя оставила. Кладовщик напрягся еще больше: – Хорошо, подождите здесь, пожалуйста. Он удалился в глубину кладовой. Там Джейк увидел вешалки с пальто, коробки, горы чемоданов и сваленные в кучи перевязанные бечевками тюки. Прибыл поезд. Клубы пара и визг тормозов. Зрелище завораживало. – Распишитесь, пожалуйста, в получении. Кладовщик пододвинул небольшой коричневый чемодан. Джейк повернулся к окну и расписался: Дж. Уайльд, потом подхватил чемодан и поспешил к выходу. Бешено колотилось сердце. У Джейка было такое чувство, будто все на него смотрят. Он огляделся и понял, что это не так. Даже бдительный кладовщик уже разговаривал с другим пассажиром. Юноша быстро прошел в конец платформы, сел на пустую скамейку. Теперь он не только путешественник во времени, но и вор. Нет, вором он не был, потому что Алисия сама попросила его забрать чемодан. Это было ее последнее желание. Джейк поставил чемодан на скамейку и щелкнул замками, которые не были заперты на ключ. Юноша поднял крышку и заглянул внутрь. Содержимое его удивило: бумаги, письма, расчетные книжки, свидетельство о рождении, фотоальбом в красной обложке. Джейк наугад открыл альбом. Старые фотографии. Застегнутые на все пуговицы люди чинно сидят перед фотографом. Семья на лужайке перед симпатичным домом. Девочка с крохотной собачкой под солнечным зонтом. Алисия в детстве? Джейк отложил альбом и принялся за другие вещи. Длинные белые вечерние перчатки. Шахматы. Веер. Маникюрный набор. И ювелирные украшения, завернутые в белую папиросную бумагу. Много украшений. Среди них нашлось золотое кольцо, явно дорогое. Осколки жизни погибшей женщины. Печально. Джейк завернул кольцо в папиросную бумагу и положил его обратно. Все это для него бесполезно. Он уже собрался закончить с осмотром вещей, но тут что-то плавно соскользнуло на дно чемодана. Это оказался черный бархатный мешочек, завязанный шнурками с золотыми кисточками. Джейк развязал мешочек. Внутри лежал тускло-серый металлический контейнер цилиндрической формы. Юноша открыл крышку контейнера и, к своему удивлению, обнаружил в нем катушку древней фотопленки с перфорированными краями и кадрами в черных рамках. Посмотрев на свет, увидел, что все кадры засвечены. Тогда Джейк положил пленку в контейнер и глянул на изнаночную сторону мешочка. Там были изящно вышиты три буквы: ДХС. Джейк смотрел на инициалы и не мог поверить своим глазам. Потом снова полез в чемодан, отыскал в бумагах свидетельство о рождении и развернул его дрожащими пальцами. Бумага на сгибах протерлась до дыр. Джейк прочитал имя: Алисия Мэри. И имя ее отца: Джон Харкорт Симмс. – У Симмса была дочь! – Джейк был настолько поражен, что произнес это вслух. Симмс – человек, который украл зеркало и сумел его активировать. С Симмсом они столкнулись в туманном Лондоне Викторианской эпохи. И та женщина была его дочерью? Значит, зеркало должно быть в ее доме. Джейк от расстройства буквально опустил руки, и кое-какие бумаги упали на платформу. Он потянулся за ними, но чья-то рука в кожаной коричневой перчатке его опередила. Джейк поднял голову. Напротив него стоял мужчина среднего роста с тонкими чертами лица и темными проницательными глазами. Он был в длинном коричневом пальто свободного покроя и шляпе, которую, насколько помнил Джейк, называли федорой. И он определенно был из полиции. – Твое? – спросил мужчина. – Э-э… да. Джейк краем глаза заметил в нескольких футах от скамейки двух констеблей, а вместе с ними бдительного служащего из камеры хранения. – Да, он, – уверенно подтвердил кладовщик. Служака явно был доволен собой. Полицейский кивнул и спросил: