Ее слова удивили меня. Я никогда бы не догадалась. — Но он похож… — На серийного убийцу? — спросила Кэт, изогнув бровь. Ну, да. Но не мне судить об этом. Бронкс, может, и производил впечатление серийного убийцы, но я была одержима парнем, которого он считал своим лидером. — Я пыталась переубедить ее, — сказала Рен. — Много раз, — добавила Поппи, кивнув. Рив покраснела. Она подняла подбородок и сказала: — Бронкс более чем ясно дал понять, что я его не интересую, так что мои чувства не имеют значения. Открыв бутылку с водой, Рен сказала: — И сколько раз я говорила, что без него тебе будет лучше? — Очень много раз, — повторила Поппи. — Кроме того, — продолжала Рив, — я решила сказать Джону Клэри "да" и теперь мы идем на свидание. — Джон Клэри! — сказали девочки в унисон. Затем: — Он так идеально тебе подходит! — Такой красавчик! — Он может поднатаскать тебя по математике! Мне нечего было предложить. Я понятия не имела, кто такой Джон Клэри. Пока девчонки задавали ей миллион вопросов, прозвенел звонок, давая понять, что пора идти в класс. Бедная Рив. Она чувствовала себя комфортно, будто стояла обнаженной перед классом, рассказывала доклад о Салемском суде над ведьмами и используя собственное тело в качестве наглядного пособия для пыток. Попрощавшись, я встала. Повернувшись, я с кем-то столкнулась. Я пробормотала извинения, прижав руки к твердой груди, пытаясь восстановить равновесие. Я забыла, что хотела сказать, когда поняла, что мои руки находятся на груди Коула Холланда. "Мои руки действительно лежали на груди Коула Холланда". Я посмотрела вверх… вверх… вверх… это был он. Я резко вдохнула, уловив аромат сандалового дерева и чуть не застонала. Он пах так же, как и во время… О, небесный пот. Это тоже была галлюцинация? Здесь и сейчас? Я впилась пальцами в его грудь. Он был твердым, теплым. Что означало… это реальность. Это происходило сейчас. У меня вырвался вздох, и я попыталась отойти назад, но ударилась о скамью. Я не могла пройти вперед. Он был слишком большим и закрыл проход. Мой желудок начал делать дурацкие сальто, решив, что этого недостаточно, он устроил полноценный цирковой номер на трапеции. — Так-так, — сказала Кэт чересчур радостно. Остальные девочки хмуро посмотрели на Коула, а затем разбежались. — Ты пришел проводить нас с Али в класс или как, здоровяк? Челюсть Коула напряглась — верный признак гнева, неприкрытой агрессии и… я могла представить… что он однажды станет чемпионом мира по боксу в тяжелом весе. — Ну, так что? — сказала Кэт. — Али. — Его взгляд не отрывался от моего лица. Одно слово, и все же его голос… взволновал меня. Глубокий, насыщенный и хриплый, как будто мое имя пропустили через мясорубку. Почему это было так возбуждающе? И почему голос, который я слышала сейчас, был таким же, который я слышала в своих видениях? — Я? — Мой голос был писклявым. — Почему? Глупый вопрос. Я знала причину. Слава Богу, он проигнорировал меня, сказав Кэт: — Отпусти поводок Льда. Ты не даешь ему жить. Ее глаза сузились — верный признак агрессии. — Он заслуживает этого. Этим летом он не удержал своего малыша в штанах. — Слова пронзили ее как удар хлыста. — Это не так, — огрызнулся Коул с непоколебимой уверенностью. — Так. — Нет. — Да! — Нет, — сказал он, теперь уже спокойно, несмотря на ее растущий гнев. Моя голова металась туда-сюда, как будто я наблюдала за теннисным матчем, но Коул не сводил с меня глаз, и у меня не было сил отвернуться. — Да, да, да! — крикнула она, топнув ногой. Наконец он посмотрел на нее, освобождая меня от силового поля своего потустороннего взгляда. — Нам что, пять лет? — Шесть. — Кэт уперла руки в бока. — Тогда скажи, что Лёд был верен мне, потому что ты был рядом с ним каждую минуту? Он замолчал. — Так я и думала. Али? — сказала она, и я поняла, о чем она спрашивает. Хочу ли я, чтобы она осталась со мной? — Все в порядке, — сказала я, все еще писклявым голосом. "Ну же, отрасти пару женских яиц, которые, как думает Кэт, у тебя уже есть. Еще есть время, чтобы одержать победу в этом раунде". Я пережила ад на земле. Это ничем не отличается. Коул снова посмотрел на меня, ожидая. — Все в порядке, — повторила я, скорее для себя, чем для Кэт. По крайней мере, мой голос звучал увереннее. Я поговорю с ним, получу ответы на свои вопросы, и, бум, все вернется на круги своя. — Просто помни, что я тебе сказала. — Она ушла, оставив меня наедине с Коулом. Что она мне сказала? Что он опасен… да. Что он все еще тусуется со своей бывшей… да. Что он любит избивать людей и бить в горло… в этом еще нужно убедиться. — У тебя сейчас урок у миссис Хелдермон, — сказал он, это было заявление, а не вопрос. — Да. — Я удивилась, и не только потому, что он не злился, как раньше. — Откуда ты знаешь? Он потер заднюю часть шеи, как делал это во время разговора с Маккензи. Пожалуйста, скажите мне, что это не было признаком раздражения. — Мой класс находится рядом. Вчера я видел, как ты заходила в ее класс. А я не видела его… хотя искала. О, как я искала. Либо мне не хватало наблюдательности, либо его способность маскироваться была невероятной. — Пойдем, — сказал он. И мы пошли. Все, кто нас видел, оборачивались. Друзей толкали, и их головы быстро поворачивались в нашу сторону. Как будто мы были на экране, где показывали новое реалити-шоу… Последний герой: Старшая школа Ашера… а они были нашими фанатами. Когда мы оказались вне зоны слышимости, Коул сказал: — Что бы ты ни делала со мной каждое утро… — в его голосе послышался намек на гнев, — …тебе нужно прекратить это. Мой взгляд метнулся к его лицу так быстро, что я чуть не споткнулась. — Что бы я с тобой ни делала? А как насчет того, что ты делаешь со мной? — Что я делаю с тобой? Я не собиралась упоминать о своем сумасшествии, пока он не подтвердит это. — Это ты мне скажи. — Потому что он мог говорить о чем-то другом. Может он хотел, чтобы я перестала смотреть на него, как я сначала подумала. Может быть, хотел, чтобы я перестала общаться с его друзьями, даже когда они загоняли меня в угол, как бешеное животное. Мы продолжили идти молча. Я ждала, пока он заговорит первым, но у меня не хватило силы воли, и, в конце концов, не сдержалась. — Итак… с кем ты дрался? На секунду заколебавшись, он ответил: