— Мне все равно. Помолчав, он сказал: — Твоим бабушке и дедушке будет не все равно. — Он вздохнул. — Наверное, нам стоит перестать общаться, Али. Что? — Нет. — Твоя жизнь скоро изменится. Ты будешь патрулировать почти каждую ночь. Возможно, тебя поймают бабушка и дедушка, и ты будешь постоянно попадать в неприятности. У тебя не будет свободного времени, а оценки снизятся. Ты постоянно будешь в синяках, возможно, тебе даже сломают кости. Иногда ты даже будешь хотеть умереть. — И что? — Я уничтожу существ, которые убили мою семью… и не позволю им навредить другим семьям. Это был достаточно справедливый обмен. — А вот что. Я не хочу этого для тебя. Если не будешь осторожна, социальные службы придут к тебе домой. Они обвинят твоих дедушку и бабушку в том, что тебя избивают. Такое случалось с некоторыми из нас. — Я буду осторожна, — сказала я на одном дыхании. — Ты не сможешь быть достаточно осторожной. Кроме того, тренировки займут слишком много времени, а пока ты не поймешь, что делаешь, будешь только помехой. Он говорил мне все это, чтобы напугать меня. Верно? Ему нужно было знать, что я достаточно сильна и не отступлю от своего слова. "Верно?" — Когда-то и ты был обузой. Как Лёд, как Маккензи. Но ты научился выживать. У меня тоже получится. — Кроме этого, — продолжал он, не слыша меня, — если ты будешь общаться со мной, у тебя появятся и другие враги, помимо Джастина, и они нападут на тебя при любом удобном случае. Ладно, да. До него дошли слухи. — Мне все равно, — повторила я. Я хотела бы видеть его выражение лица, когда он сказал: — Легко говорить это сейчас, но однажды ты не выдержишь. Я видел это слишком много раз. — Ну, этот день еще не настал, — пробурчала я, пытаясь игнорировать боль внутри себя. Обиду, которая накатывала, жгла. Он не проверял меня. Просто хотел, чтобы я ушла. — Когда это произойдет, а это произойдет, меня может не быть рядом. Поэтому нам надо все прекратить. Вот оно. Правда. Он не хотел больше иметь со мной ничего общего. Ну, хорошо. Ладно. Я уйду. Но… я не хотела уходить. — Это Маккензи всем рассказывает, что я переспала с тобой и твоими друзьями? — спросила я. Он был должен мне. Он покачал головой, и в темноте появился маленький луч света, просочившийся из щели в двери. Каким грозным он вдруг показался, его лицо, которое я хотела рассмотреть, выглядело размытым… и таким ужасающим. — Это не в ее стиле. Она очень откровенна в своих поступках. Когда ей кто-то не нравится, она не действует за его спиной. Она скажет все в лицо. Не поверив, я развела руками. — Кто еще мог рассказать всем, что я переспала с тобой и со всеми твоими друзьями в одну ночь? Кто еще мог знать, что я была с твоими друзьями? — Не знаю, но выясню кто это сделал и позабочусь о нем. Или о ней. Чего он не сказал: вред был уже нанесен, и никто из нас не смог ничего сделать, чтобы его исправить. — Мне не нужно, чтобы ты мстил за меня, но немного… — заботы, сострадания, — …поддержки было бы неплохо. Я услышала, как он скрипнул зубами. — Если бы я хоть на секунду подумал, что Маккензи виновата, поверь мне, я бы привел ее сюда и заставил на коленях умолять тебя о прощении. Просто поверь. Она не такая плохая, как ты думаешь. — Она тебе все еще нравится? — спросила я, прежде чем смогла остановить себя. — Не в том смысле, в каком ты думаешь. — По крайней мере, он ответил без колебаний. — Когда она переехала ко мне и моему отцу, я разорвал отношения. Мой мысли зацепились за две вещи. Первая прозвучала незапланированно. — Ты живешь со своей бывшей девушкой? — Вторую я отказалась озвучивать. Если он порвал отношения с Маккензи только потому, что она переехала в его дом, он мог все еще испытывать к ней чувства… и мог использовать меня. — Опять же, не в том смысле, в каком ты думаешь. Мы не живем в одной комнате. И я не спал с ней с тех пор, как… — Как что? — спросила я. "Заткнись! Это не твое дело. Он хочет от тебя избавиться. Хочет? Ха! Хочет. Прояви немного гордости и позволь ему сделать это". Он почесал затылок. — Перестал спать за несколько недель до начала занятий в школе. И мы не будем больше говорить об этом. Я ни с кем не говорю об этом. Значит, меньше месяца. Немного. — Почему ты решил порвать с ней? "Хватит!" Вместо того чтобы упрекнуть, он ответил: — Потому что мне не нужны были проблемы с девушкой, которая живёт со мной. А не потому, что он перестал заботиться о ней. Меня сейчас стошнит. Незадолго до окончания моего седьмого класса и после нашего разговора о девственности мама снова усадила меня и сказала: "Алиса, есть один факт в жизни, который никогда не меняется. Мальчики много думают о сексе. Почти все время. Они сделают и скажут все, чтобы затащить тебя в постель, и даже половина из того не будет правдой. Будь осторожна и не забывай еще об одном факте. Ты — сокровище, и ты заслуживаешь того, чтобы тебя любили, а не использовали". Все это время я могла быть лишь заменой Маккензи, кем-то, с кем Коул мог скоротать время, пока она не съехала. — Почему вы живете в одном доме? Он пожал плечами. — Ее отец и мачеха устали с ней возиться и выгнали ее. Маккензи, нежеланная людьми, которые должны были заботиться о ней больше всего. Мне так не хотелось ее жалеть, особенно теперь, когда я знала, что она живет с Коулом, но все равно. Я немного смягчилась. — Так что. Да. Между нами все кончено, — сказал он. — Мы не будем узнавать друг друга лучше. Мы не будем общаться, и я не буду тебя тренировать. Я едва сдержала крик отрицания… боли. Я уже так много потеряла, что не могла смириться с мыслью, что могу потерять и его. Неудивительно, что так сильно давила на него, отказавшись от своей гордости. — Зачем ты рассказал мне все это, если собирался выкинуть из своей жизни? — крикнула я. — Я не знаю, — прорычал он. — Знаю только то, что это для твоего же блага. Когда-нибудь ты даже поблагодаришь меня. Я сделаю еще одну попытку. Только одну. — А как же видения? — "Пожалуйста. Передумай. Ты же хочешь меня". — Как мы поняли, это проблески того, чего мы должны избегать. Я вздрогнула, его слова эхом отдавались в моем сознании, наконец-то сломив меня. Нет, он не собирался менять свое решение. Но теперь и я не хотела этого. Он покончил со мной, а я покончила с ним. По крайней мере, попыталась. Не могу сказать о нем того же. — Прости, — сказал он. — Я не должен был… — Нет. Не надо. И я не буду благодарить тебя потом. Я поблагодарю тебя сейчас. — Он мог сломить меня, но я никогда не позволю ему узнать об этом. Я собралась с силами. Я была сильнее этого. — Ты прав. Мы не подходим друг другу. Прощай, Коул. Дверь скрипнула, когда я ее открыла. Не оглядываясь назад, я зашагала прочь от него. Хотя мое зрение затуманилось, я видела, что несколько ребят стояли на кухне, продолжая пить пиво. Кто-то схватил меня сзади за руку, останавливая. — Тебя подвезти? Коул пошел за мной. — Да, — сказала я, и мой голос прозвучал так безжизненно. Я бы не отказалась сейчас выпить. — Меня подвезет Кэт. — Хорошо. — Он отпустил меня, отошел и исчез за углом. Я осталась стоять на месте. Я наконец-то нашла цель своей жизни, способ справиться с потерей, а он отнимал ее у меня. "Вот тебе новость, Коул Холланд. Я не позволю тебе сделать это". Я не буду сражаться с зомби вместе с ним… ну и что. И мне не нужны его секреты… черт знает что. Я все сделаю сама. Я ворвалась в гостиную. Первое, что заметила — Джастина не было, как и темноволосой девушки, которая его осматривала. Маккензи, Льда и Бронкса тоже не было. Я нашла Кэт на диване, сжимающую в руке бутылку пива. Она выглядела бледнее, чем раньше, даже дрожала.