Забавно. Но я начала ей верить. Маккензи было больно. Не от моих ударов, а от душевных мук. Она страдала. Она страдала до сих пор. Я прижалась к Коулу. — Прости, — сказала я ей. — Прости за то, что я сказала. Мне жаль. — Неважно. — Парни позволили ей вырваться. Она выскочила из сарая, с грохотом захлопнув за собой дверь. Мои плечи поникли под тяжестью стыда. Как я могла быть такой слепой? Что ж, у меня на это был ответ, не так ли? Я обвинила ее в ревности, но, на самом деле, это я ревновала. Она была бывшей Коула. Она жила с ним. Я понятия не имела, есть ли у него еще чувства к ней. И я разозлилась. — Давай приведем тебя в порядок, — сказал Коул. Он переплел наши пальцы и повел меня в раздевалку, где посадил на раковину. Затем достал откуда-то аптечку. Отлично. Швы на моей руке разошлись. Кровь стекала вниз, скапливаясь на ладони. И теперь, когда я заметила это, то почувствовала жжение. Вдобавок ко всему, я почувствовала, как у меня болело лицо. — Ты пытался сказать мне. Я должна была прислушаться. — Слезы обожгли мои глаза, и я опустила взгляд, чтобы он не заметил. Капли застыли на ресницах. Я вытерла их дрожащей рукой… и столкнулась лицом к лицу с пирсингом в соске Коула. Оу, ну привет. И почему я не заметила этого раньше? — Да, надо было. — Он отрезал нитки, промыл рану, обезболил кожу какой-то мазью, а затем начал зашивать рану. Даже с мазью было ощущение, что сотня пчел решила поиграть с моей рукой в игру "Угадай, где больнее всего", но я лишь прикусила нижнюю губу и терпела. — Тебе уже приходилось это делать, — заметила я. У него была твердая рука, он знал, где вдевать иголку, когда обрезать концы. — Да, — повторил он. — И не только себе. Мы помогаем друг другу. — Закончив, он обмотал рану марлей. Затем, положил свои руки рядом с моими бедрами, протиснул свое тело между моих ног и наклонился ко мне, заглядывая в мои глаза. — Ты в порядке? Правда? — Да. — Хорошо. — Затем он поцеловал меня. И все снова повторилось. Я позабыла о том, что происходит вокруг, и полностью сосредоточилась на Коуле. На его губах, целующих мои. На его языке, ласкающий мой. На его вкусе, таком сладком и притягательном, как клубника и шоколад. На его запахе — темном, насыщенном, пряном. На его теле, теплом и сильном, обнимающем меня. У меня и в мыслях не было сопротивляться. Мои руки обвились вокруг его талии, притягивая еще ближе. Мы прижались вплотную друг к другу, и мне это нравилось. Я даже обхватила его ногами и уперлась лодыжками в поясницу, удерживая его на месте. Думаю, я была ему небезразлична. Его пальцы запутались в моих волосах, наклоняя мою голову, углубляя поцелуй. — Ты вкусная. — Потом поговорим. Поцелуй меня. — Черт, да. В сказанном было что-то такое знакомое, но я не могла понять, что именно. Мне было все равно. Осталось только "здесь и сейчас" и он. Коул был без рубашки, и, о, чудо, я почувствовала все его мышцы, каждый бугорок от шрамов, даже холодный металл, пронзающий его сосок. — Мне остановиться? — прохрипел он. — Нет. Да. Я… Он прижал меня к себе, и я… — Ладно, — сказал раздраженный голос рядом с нами. — Не это я ожидал увидеть. Коул отпустил меня и повернулся лицом к незваному гостю, скрывая меня за своей спиной. Его отец стоял у входа. — Слышал, кошечки подрались, — сказал мистер Холланд. Высокий, грозный, и он… шутил? "Кто-нибудь, убейте меня. Сейчас же!" — Ничего серьезного, — легко согласился Коул. Мистер Холланд стукнул ботинком по стенке. — Вижу. "Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, убейте меня". — Мы как раз собирались уходить, — добавил Коул, откашлявшись. Мистер Холланд махнул рукой в сторону двери. — Ну, тогда не буду вас задерживать. Идите. Я спрыгнула с раковины, обошла Коула и ушла, не оглядываясь. * * * Одна огромная разница между жизнью со знающим папой и не знающими бабушкой и дедушкой заключалась во сне. С папой таких проблем не было, но бабушка и дедушка ложились спать в девять. Они называли себя "ранними пташками". Это избавляло меня от необходимости накачивать их наркотиками, как предлагал Коул, чтобы я могла улизнуть. В девять тридцать Коул ждал меня на заднем дворе. Коул, который поцеловал меня. Коул, который отказался обсуждать это после. Ладно, хорошо. Это я отказалась. Коул, который сводил меня с ума. В девять тридцать три я была возле дома и стояла рядом с ним… а в воздухе витал запах гнили. Как и предупреждала Эмма, зомби были близко. Нервозность сменилась на предвкушение. Я потратила несколько часов, тренируясь покидать свое тело, и у меня неплохо получалось. Сегодня я не собиралась стоять сложа руки. — Я не могу сегодня оставить кого-то возле твоего дома, прости, но я расставил столько ловушек, что никто не пройдет через твои ворота, хорошо? — Коул схватил меня за руку, и мы быстро побежали, я старалась не отставать от него. — Беги по моим следам. — Я думала, мы будем сражаться с ними здесь, — задыхаясь, произнесла я. Сегодня вечером наступило полнолуние, большой золотой шар освещал черное небо. Иногда по небу проплывали облака, но звезд не было видно. — Лёд напал на след одного гнезда и уже преследует их. Они направляются к твоему дому, но мы хотим проверить, последуют ли они за тобой. Это был вопрос, на который я тоже хотела знать ответ. — А если нет? — Мне сообщат, и мы вернемся. Мы выбежали из леса, его джип стоял у обочины. За рулем сидел Бронкс, его волосы были скрыты под темной банданой, такой же, как у меня. Коул практически запихнул меня внутрь, а затем сел рядом со мной. Шины слегка завизжали, когда мы выехали на дорогу. Это напомнило мне ту ночь, когда погибла моя семья. Как отец запихнул меня в машину, как мне пришлось пристегиваться. "Я сохраню выдержку". Эта ночь другая. И закончится она тоже по-другому. Хотя внутри машины было темно, я смогла разглядеть целый арсенал пистолетов, арбалетов и мечей. Сегодня умрут зомби, не мы. — Взяла оружие? — спросил Коул. — Да. — Перед тем как отвезти меня домой, он дал мне нож и острый кинжал. Завтра я буду учиться драться на мечах и стрелять из арбалета. Я не могла уже дождаться. До тех пор должна была пользоваться тем, чем умела. Джип резко въехал в поворот, заставляя меня подпрыгнуть на сиденье. — Осторожнее, — сказал Коул. Бронкс как обычно был… немногословен. Спустя несколько крутых поворотов и бесчисленное количество перекрестков, джип резко остановился на обочине. Коул выпрыгнул… взяв два меча… и потянул меня за руку. Он потащил меня вверх по холму, через деревья, выводя нас на поляну. Бронкс не отставал от меня ни на шаг. — Что мне делать? — Хотя я и не видела его друзей, но подозревала, что они находились где-то поблизости, наблюдали и ожидали. Я чувствовала цветочный запах шампуня Маккензи, мускус одеколона Хауна и почти все остальное, что чувствовала в доме Коула. Темные облака закрыли луну, создавая тусклый, почти красноватый цвет. Для нас это было идеальной маскировкой. Мы оделись в черное с ног до головы, а под глазами у нас были нарисованы черные полукруги. Я понятия не имела зачем, Коул попросил меня добавить краску на лицо, но у него и Бронкса тоже были полоски, так что ладно. — Сегодня ты будешь смотреть и учиться. — Он бросил мечи, взял меня за руку и подтащил к дереву. Он наклонился и соединил пальцы. — Залазь на верх. Используя его руки как стремянку, я забралась на одну из веток и присела. Затем взяла в руки оба своих ножа. — Позволь мне помочь, — сказала я. — Должно же быть что-то, что я смогу сделать. Он остался стоять на земле, его фиолетовые глаза пригвоздили меня к месту. — Сегодня мы последняя линия обороны, так что нам не придется сражаться со многими. Если вообще придется, — добавил он. — Оставайся там, ну только если не наступит крайняя необходимость. Ты еще выздоравливаешь, а мне нужно будет убить оставшихся зомби. — Но…