– Совесть у тебя есть? – вздохнула я, потом собрала обрывки этикетки, не глядя, бросила их в унитаз, нажала на кнопку и, услышав громкий вопль: – Мяуу-у-у-у, – бросилась к унитазу, увидела в воде много желто-коричневой шерсти и торчащий вверх кончик хвоста. Первое, что пришло мне в голову: я утопила несчастного котика! Не стоило задавать вопрос: с какой целью один из котят залез туда, где нужно справлять естественную нужду. Я схватила хвост и дернула за него… Из унитаза вылетел комок меха, он молчал и не шевелился. Мне стало дурно, к глазам подкатили слезы, горло сжали невидимые, цепкие пальцы. Я прижала к груди утонувшего котенка, села на пол и зарыдала. Дверь в туалет резко распахнулась, внутрь вбежал Сеня. – Что случилось? Ты упала? Ногу сломала? Кузя! Врача срочно! – Не надо, – прошептала я, – котик утонул! Собачкин поднял бровь. – Какой? – Не знаю, – снова заплакала я, – или Фома, или Платон. Вот! Держу его, а он не шевелится. Как назло, Манюня улетела, она бы реанимировала кота. А я бесполезное существо, не способное оживить беднягу. – Их что, трое было? – спросил из-за двери Дегтярев. – Двое, – уточнила Марина, – и все тут. Я перестала лить слезы. – В смысле? – Никакого смысла нет, – повысил голос полковник, – обе протокольные морды носятся по столовой. – Ты уверен? – спросила я и удивилась: – А кто утонул в унитазе? Маленький, лохматый, коричневый с темными пятнышками? Кого я держу? Александр Михайлович вошел в санузел и взял у меня мокрый комок меха. – Это ушанка! Определенно не моя! – Ой! Это зимний капор Дунечки! – всплеснула руками Нина, которая втиснулась в сортир следом за полковником. – Отличная вещь! Машенька расстроилась, что с размером не угадала, но я платочек под головной убор повязывала. Еще и на будущую зиму сгодится. – Шапка! – воскликнула я. – Но она была в унитазе! Кто ее туда кинул? – Не я, – слаженно ответил хор голосов. – Шапочку я убрала с зимними вещами в конце апреля, – уточнила Нина, – уложила в гардеробной аккуратненько! Надо посмотреть! Домработница унеслась. – Ну кто, кроме тебя, мог принять шапку за дохлого кота и взбаламутить весь дом, – возмутился полковник, – только сели ужинать, только идиотские кастрюли сняли, только сациви я попробовал, и тут твой вопль! Не хочу больше видеть перевернутые горшки на столе. Сейчас по моему указанию положим на миски крышки от сковородок. Отличная идея мне в голову пришла. – Конечно, милый, – кивнула Марина, – все твои идеи замечательны. Крышечки прозрачные, содержимое видно. Мы ступили с кастрюлями, больше никогда их не используем как защиту от котят. Пойдем поедим. Я положила капор на рукомойник и направилась в столовую. Александр Михайлович опередил меня, он первым сел в кресло, потер руки, взял вилку, замер и спросил: – А где сациви? До того, как по дому разнесся крик, я успел положить себе немножечко. Сейчас тарелка чистая. С этими словами Дегтярев потянулся к миске и вытаращил глаза. – Она пустая! Вымытая! – Котят нет, – отметила я, – они исчезли. – Бенгалы! – ахнула Марина. – Пока мы утешали Дашеньку, Фома и Платон не терялись. – Они не могли снять крышки, – отрезал полковник. – Но сейчас все они лежат на столешнице, – возразила его фиктивная супруга, – только одна миска с сырным салатом прикрыта. Простенький такой рецептик: чеддер, чеснок, отварные яйца, домашний майонез и… Договорить Марина не успела. Один из котов вскочил на стол, подошел к миске, которую прикрывала крышка, потыкал в нее сначала лапой, потом носом. – Ага! – радостно заявил полковник. – Я, как всегда, прав, он не может снять крышку. А вы кастрюль понаставили! Интересно, это Фома или Платон? – Ошейника нет, – пробормотала Марина, – он расстегнулся, наверное. Гляньте, какой упорный, не уходит! Пытается добраться до еды! – Пусть, – засмеялся Дегтярев, – в конце концов он сообразит, что ничего у него не выйдет, и бросит это занятие. – Это Платон, – уточнила Нина, – я по пятнам на шерсти теперь их различаю. У Фомы они расплывчатые, а у его брата… – Мама! – ахнула Марина. – Полюбуйтесь! Я перевела глаза с Нины на миску и ойкнула. Кот взял зубами никелированное колечко, которое торчало из крышки, осторожно приподнял ее, аккуратно положил на стол и уткнулся мордой в салат. – С ума сойти, – прошептала Нина, – я туда много чеснока положила! А он ест! – Вернее сказать – жрет! – восхитился Сеня. – С волчьим аппетитом. Котят кормят или они добывают пищу разбоем? – Немедленно принесите кастрюли, закройте ими все миски с едой, – зашипел полковник, – я давно вам сказал: коты крышки снимут! Кастрюли! Только они нас спасут! Тащите их сюда! И скажите спасибо, что мне в голову пришла гениальная идея использовать кухонную утварь. Глава восемнадцатая На следующее утро около семи меня разбудил знакомый звук. Я нашарила на тумбочке телефон и прочитала сообщение от Марины: «Сегодня в полдень тебя ждет Марфа Кирилловна Стенова, жена Ивана Лукова. Она доктор наук, искусствовед, ей семьдесят, но дама летает по всему миру. Обещала что-то интересное про участок рассказать. Адрес пришлю отдельным сообщением. Прямо сейчас позвони Кузе, он раздобыл какую-то информацию по Николаевым. Пресс-секретарь детективного агентства „Тюх-Плаза“ Марина, наш девиз: „У вас есть проблема? Звоните нам, и у вас не будет проблем“». Я прочитала послание несколько раз, потом написала ответ: «Ты пресс-секретарь?» Телефон зазвонил, я взяла трубку. – Дегтярев сказал, – забыв поздороваться, затараторила фиктивная супруга полковника, – раз уж я подслушиваю, о чем говорят в офисе, то должна работать официально. В мои обязанности входит: создать в соцсетях аккаунты агентства, вести их и выполнять разные поручения полковника. – Какую зарплату он тебе назначил? – поинтересовалась я. – О деньгах мы не договаривались, – ответила Мариша. – А ты сколько получаешь? – Нисколько, – призналась я, – являюсь совладелицей агентства. Мы с Дегтяревым будем делить прибыль, но пока ее нет! – Подожди-ка, – удивилась наша кулинарка, – вы же работаете с клиентами! – Кузя, Семен и Леня на зарплате, – объяснила я, – если остается хоть что-нибудь, Дегтярев тратит деньги на рекламу. Ты не рассчитывай на большой заработок! – У меня с деньгами полный порядок, – заверила Марина, – Инстаграм доход приносит, кулинарные мастер-классы тоже. Мой ресторан не пустует, и кейтеринг с заказами популярен. Я вам бесплатно помогу бизнес раскрутить, прошла все с нуля до прекрасных результатов и в курсе всех капканов на пути к успеху. – Спасибо тебе, – вздохнула я и отсоединилась. Марине очень хочется стать настоящей женой Дегтярева, покрасоваться в белом платье, собрать гостей. Ради этого она готова на все. Кузе я позвонила после того, как позавтракала. – Я все понял, – простонал парень, – ты меня четыре раза будила, давай сейчас будет пятый, юбилейный, а потом я посплю. До пяти утра в Сети шарил, искал… Мне пришлось остановить Кузю: – Кузенька, это я! Даша! – А-а-а, – протянул он, – прикинь, Марина теперь пресс-секретарь агентства! Прощай, тишина, покой… – Что ты хотел мне рассказать? – остановила я парня. Раздался писк, потом характерный стук. Кузьмин что-то печатал и одновременно говорил: – Мы уже выяснили, что участок, где сейчас живут Николаевы, переходил несколько раз из рук в руки. Григорию Викторовичу его подарил Федор Гусев. Нефиговый презент большой стоимости. Такое подношение только очень близкий человек мог сделать. Я решил выяснить, что связывает двух мужиков. И потерпел неудачу. Откровенно говоря, я и не рассчитывал многое найти. Интернет в России существует не так давно. Мужики намного раньше на свет появились. Соцсетей в их детстве и юности не было. Николаев – владелец гимназии. В его случае можно надеяться что-нибудь узнать. Я выяснил, что Григорий Викторович обучался в школе для одаренных детей, его отец был директором крупного ювелирного магазина, рано умер. Мать преподавала в МГУ. У семьи была большая квартира в центре Москвы, дача. Гриша школу окончил с отличием, получил золотую медаль, поступил в педвуз, завершил учебу с красным дипломом. Затем у него провал в биографии, непонятно, чем он занимался. Спустя несколько лет Григорий стал простым учителем в школе и женился на Софье. И начинается его взлет: сначала он завуч, потом директор. В начале девяностых Николаев открывает свою платную гимназию и до самой смерти ею руководит. А что Федор Гусев? Кузьмин откашлялся. – О нем ничего нет. Я нашел лишь одно упоминание о Федоре, он купил у Лукова участок в лесу и спустя некоторое время подарил его Николаеву. Все. Григорий стал единоличным хозяином огромного количества соток. Через годы начал строить дом. Участок леса тогда был никому не нужен. Шоссе убогое. Никто не думал, как все изменится, что через некоторое время земля на Новорижском направлении «золотой» станет, поселков понастроят, народ за нее драться начнет. – Значит, Гусев пропал, – пробормотала я. – Он жив?