— Что? — возмутилась я, отрываясь от Никиты, а тот хамским образом приобнял меня и притянул к себе. — Что ты делаешь? — Хочу разделить с тобой это блаженство, — буквально промурчал он, подставив свою ложку к моему рту. Вот гаденыш! Не желая разыгрывать сцен перед дядей и тетей, я открыла рот и покорно приняла на себя удар тыквенно-коричной выпечки. — Ты такая красивая, когда ешь, — наигранно восхитился Никита, отпуская меня от себя. Остаток куска ему, правда, пришлось съесть самому. И сделал он это изящно – ни разу не поморщился и даже не сплюнул пережеванный пирог в горшок со здоровой пальмой у него за спиной. — А ты хорош, — признала я, когда тетя и дядя заболтались о чем-то своем. — Не лучше тебя, Аллочка, — парировал мужчина, залпом выпивая второй стакан воды. — Настолько не любишь тыкву? — я скривилась, будто это у меня было несварение от сладкого овоща, а не у него. — Терпеть ее не могу, — на выдохе выпалил Гордеев, подавляя кашель. — Гадость невозможная. — Прости, — искренне пробормотала я, понимая, что перегнула с шуточкой. В момент, когда я сообщала тете о вкусовых пристрастиях Никиты, это казалось более веселой затеей. Мужчина собрался что-то ответить, но его перебил дядя. — Никита, пойдем в мой кабинет. Хочу с тобой поговорить. Когда дядя и Гордеев нас покинули, я стала помогать тете убрать со стола. Несмотря на достаток и статус, тетя Нина не могла принять дома стороннего повара или хотя бы помощницу. «Чужой человек приносит в твой дом чужое, а, уходя, забирает твое»– так она говорила каждый раз, когда дядя намекал на то, что ей нужна помощь. И в чем-то я была с ней согласна, поэтому по возможности сама приезжала и помогала ей с уборкой дома. Кроме того, ей удалось так воспитать сыновей, что и они с радостью кидались на помощь, стоило только маме тихонько вздохнуть. — Интересно, о чем они говорят, — пробормотала я себе под нос, пока загружала посуду в посудомойку. — О тебе, конечно, — улыбнулась тетя. — С чего ты взяла? — Гена позвал Никиту только для того, чтобы убедиться, что тот настроен серьезно, — пояснила тетя Нина, — Ты нам как дочь, Алла. Мы не дадим тебя в обиду. В груди неприятно кольнуло. Соглашаясь на аферу Гордеева, я не подумала о том, как серьезно к этому отнесется моя семья. Что скажет дядя, когда поймет, что Никита преследовал лишь одну цель – получить должность в новом филиале? — Он смотрит на тебя с таким трепетом, — тетя мечтательно посмотрела в окно, украшенное светящейся гирляндой. Трепетно? Это ненависть, а не трепет, моя дорогая тетя. — Правда? Я не замечала, — возразила я. — Потому что так он смотрит, когда ты не видишь, — тетя рассмеялась, — И, стоит тебе поднять взгляд, как он сразу становится таким серьезным. Я усмехнулась и потрясла головой. Ей показалось. — Мужчины, особенно влюбленные, ведут себя как дети, — буквально пропела одухотворенная тетя. А я поймала себя на том, что глупо улыбаюсь. *** Мы с тетей закончили на кухне, и я направилась в уборную, но по пути не смогла не остановиться около дядиного кабинета. Голоса еще звучали за дверью, и я прислушалась. — Ты молод и амбициозен, — говорил дядя, — Но Алла – моя любимая дочь, можно сказать. — Я все понимаю, Геннадий Петрович, — уверенно ответил Гордеев, — Она и для меня многое значит. Мое сердце перемкнуло и застыло в грудной клетке. Слова Никиты эхом разносились в голове, и я никак не могла одернуть себя. Напомнить себе, что это всего лишь хорошая ложь. Все, что для него действительно имеет значение, — это должность руководителя новым филиалом. А не глупая Аллочка. Послышались шаги, и мне пришлось отойти в тень, чтобы не столкнуться с Никитой лоб в лоб. Правда, закрыв за собой дверь дядиного кабинета, он тоже направился в уборную, где все-таки наткнулся на меня. Мы стояли у раковины и просто мыли руки. Так долго и тщательно, что ладони начали скрипеть и поблескивать. — Что тебе сказал дядя? — наконец спросила я, глядя на Никиту через широкое зеркало над двумя раковинами. — Что выкрутит мои причиндалы, если я тебя обижу, — честно признался мужчина, не поднимая на меня глаз. — И что? Мы расстаемся? — растерянно пробормотала я. Никита закрыл воду, вытер руки бумажным полотенцем и только потом посмотрел на меня. — Нет, — четко произнес он. — Тебе настолько плевать на свои причиндалы? — усмехнулась я, почему-то радуясь тому, что Никита сказал именно «нет». — Бросишь меня на корпоративе, — он пожал плечами. — А как же твоя репутация? Гордеев неожиданно склонился надо мной, и я ощутила, как в животе, несмотря на плотный ужин, всколыхнулась странная невесомость. Мужчина протянул к моему лицу длинные пальцы и, не обращая внимания на то, что я затаила дыхание, осторожно отвел от моего лица прядь рыжеватых волос. — Причиндалы мне важнее, — с улыбкой произнес он, и я, резко вздохнув, отпрянула от мужчины. Тот самодовольно улыбнулся своему отражению в зеркале. — Скажешь дяде, что Степанов приглянулся тебе больше, — добавил он, поправляя галстук. — Только я Степанову не очень-то приглянулась, — пробурчала я, все еще ощущая, как дрожат внутренности. Никита посмотрел на меня и тихо рассмеялся. — Он явно в тебе заинтересован. Просто нужно подогреть его интерес, — сказал он, — Ты же знаешь, какой Степанов азартный человек. Я поморщилась от неприятной формулировки. В конце концов, я не трофей в спортивном соревновании! — С чего ты взял, что я ему нравлюсь? — Разве ты не заметила, как часто он ошивается у твоего стола? Бегает зарядиться твоей улыбкой, — усмехнувшись, пояснил Гордеев. — Ну надо же, кто-то бегает ко мне, чтобы зарядиться, а кто-то, — я многозначительно глянула на Никиту, — Чтобы сорвать на меня злость. Взгляд мужчины переменился с насмешливого на удивленный, будто Гордеев только что осознал, что проводил у моего стола чуть ли не больше времени, чем Степанов. — Нам пора ехать, — строго пробурчал он и покинул уборную, хлопнув дверью. И как проводить с этим злюкой новогодний утренник?! ГЛАВА 5. МАЛЕНЬКАЯ ШАЛОСТЬ Прошлым вечером мы добрались до дома без приключений. За время ужина в дядином поселке успели расчистить дорогу, так что мне не пришлось наблюдать, как Гордеев рвет на себе волосы из-за того, что не может держать под контролем погоду. Всю дорогу меня порывало начать диалог, но жутко сосредоточенное лицо Никиты сбивало мой настрой. Впрочем, даже к лучшему. Я выпила много вина и могла ляпнуть что-то, о чем потом пожалею. Утром я даже позволила себе впервые в жизни прийти на работу не раньше всех, чем, скорее всего, изрядно удивила сотрудников офиса. После того, как Гордеев признался, что наблюдает за мной по утрам, я ощутила внутри излишнее волнение. Словно мне хотелось бы, чтобы мы в офисе действительно были только вдвоем. И больше всего мне хотелось бы этого не хотеть. Когда я вошла в нашу рабочую зону, большинство коллег уже были на своих местах. Ко мне тут же подскочил привычно взлохмаченный Гриша. — Аллочка! Где ты была?! — он выглядел не на шутку встревоженным. Может, Гордеев прав? Может, я действительно небезразлична Степанову? — Проспала, — честно призналась я.