– Откуда? Ты же не сочла нужным представиться. Небось королевских кровей, не иначе. В глазах девушки промелькнул испуг, и она быстро затараторила: – Зарина я, из Мстиславля, ехала с дядюшкой в Смоленск, а тут на нашу повозку разбойники напали. Всех убили, меня – в полон, а потом в лесу звери на них накинулись. Я сбежала, и, если бы ногу не подвернула, они ни за что бы не нагнали. «А ведь хороша девчонка! – размышлял Еремеев, глядя на Зарину. – Светленькая, голубоглазая, от лица глаз не оторвать, да и фигурка – класс. Точно не крестьянка – говор не тот. И одета лучше. Дядя, наверное, купцом был. Только зачем синежупанникам торговец понадобился? Грабежами подрабатывают?» Вопроса, почему те погнались за девушкой, у него не возникло, сам бы за ней побежал на край света. – Дядя из купцов? – спросил он. – Да, он какие-то товары вез, может, из-за них гадины и напали. «Темнит что-то красавица, но выпытывать не буду. Запутается в рассказе, потом слова не вытянешь, а мне с ней приятно общаться». – Идти сможешь? Она попробовала подняться, но, вскрикнув от боли, виновато посмотрела на Александра. – Верхом ездить умеешь? – задал Еремеев другой вопрос. – Немного. – А скакун обязательно должен вызывать доверие или какой-нибудь покладистый подойдет? – При чем здесь это? – Округлив глазки, она стала еще красивее. – В качестве коня могу предложить только себя, но доверия, насколько понял, мне нет. – Ты все равно меня до Смоленска не домчишь. – И тебя, и все, что у этих бойцов имеется ценного, довезу. Я в последнее время только оружием и торгую. Разбойников развелось – что иголок на сосне, и все норовят напасть на бедного купца. Вот и приходится потом оружие после них собирать. Не оставлять же добро? – Чтобы все здесь подобрать, целый табун таких коней нужен. – Нет, табун я другой дорогой в Смоленск веду, а здесь у меня только одна телега с лошадкой. Хватайся за шею. – Александр склонился над Зариной. – Точно приставать не будешь? – Только ежели сильно попросишь. – Вот еще! – Она ухватилась за шею, но пистоль из рук так и не выпустила. Еремееву очень не хотелось второй раз возвращаться к поляне, но он прекрасно понимал, что оставлять трофеи – непозволительная роскошь. Ему содержать отряд, помогать деревенским, да мало ли еще за что платить придется… Упаковав все ценное в две сумки, повесив их крест-накрест через плечи, он нагрузился еще и ружьями и двинул не к телеге, а по кратчайшему расстоянию к дороге. «Лучше потом лошадь подгоню, чем тащиться лишние сотни метров», – решил Александр. Однако возвращаться не пришлось. Лошадка медленно семенила по дорожке, понукаемая Зариной. – Ну, миленькая, ну поехали, ну чего ты плетешься еле-еле? «Нет, ты посмотри! Жулик на жулике сидит и жуликом погоняет. Я думал, что коварнее кикиморы на свете никого и нет. Ошибался». – Зарина, вот скажи на милость, что должен сделать человек, у которого пытаются украсть единственное средство передвижения? – Еремеев дождался, когда повозка подъедет и вышел на дорогу прямо перед мордой лошади. – Не подходи, буду стрелять, – теперь у нее в руках было одно из остававшихся в телеге ружей. – Допустим, ты не промахнешься и убьешь. Лошадка ученая и без меня быстро не поедет. Кто попадется на дороге и как отнесется к одинокой путнице с вывихнутой ногой, да еще с таким богатым товаром, одному богу известно. – Данила, поверь, тебе лучше остаться здесь, а не ехать со мной. Убьют ведь. – Во-первых это не я с тобой, а ты со мной поедешь, а во-вторых, насчет опасностей… Меня, например, пытаются убить по два раза в день. Правда, если ты сейчас выстрелишь, это будет третья попытка. – Я не хочу тебя убивать! – Она бросила ружье в телегу и зашмыгала носом. «У одной истерика смехом исходит, у другой слезами выливается. Видать, перенервничала». – Да не волнуйся ты, все равно бы ничего не вышло. Сама же видела, сколько раз в меня стреляли. Раза три точно попали. И ни пятнышка. – Значит, ты мне все-таки врал? Одежда у него в крови, страшный он, – вытирая слезы рукой, попеняла Зарина. – Там колдуны были, с ними все гораздо сложнее. – Ты волшебник? – Зарина перестала плакать. – Есть немного. Только колдовать не умею. – Это как? – Не научили. Зато амулеты зарядить – как нечего делать! «Вроде не пацан, сорок два года прожил, но почему перед ней хвастать тянет? Еще немного, и начну как кот Матроскин: «А еще я крестиком вышивать умею, и на машинке…» Надо с собой что-то делать». – А ногу вылечить? – Тут целитель нужен. В Смоленске обязательно найдем. – Сможешь меня в город тайно провезти, чтобы никто не узнал? – Документов нет? – Ага, у разбойников остались. И еще я не хочу, чтобы хоть кто-то узнал, что я была в полоне. – Значит, тебе придется стать еще одной племянницей моего начальника охраны. – А где он? – Табун охраняет, который веду на продажу в Смоленск. – Откуда у тебя табун? – Ну, на меня же не только ляхи нападают. Вчера хан напустился, теперь его скакуны стали моими. – Но ведь врешь же? Сознайся, что врешь. – Да клянусь тебе спасением собственной души, это истинная правда. Зарина вжала голову в плечи, явно ожидая кары небесной. Потом испуганно посмотрела на Александра. – Да я бы и так поверила, зачем же сразу? – А чего бояться, ежели не вру? – Рисковать душой лишний раз не стоит. – Уговорила, не буду. «Еще и покладистость зашкаливает, а ведь купчиха у меня чуть лошадь не угнала. Нехорошие симптомы! И вообще, чего я тут груженый, как ишак, стою? Надо хоть трофеи в телегу сложить». Он обошел кобылку, сгрузил оружие, сумки. Сам остался при двух пистолях, которые зарядил еще на поляне, – своем и одном из офицерских. Второй решил выдать попутчице. – Зарина, возьми. – Ты мне так доверяешь? – Хочешь, чтобы я с тебя клятву стребовал? – Нет. – Она активно замотала головой. – Тогда верю без клятвы. Тем более нужно скорее трогаться. – Но ты же не разрешаешь лошадке. – Так она, пока на колени перед ней не станешь, ни за что не поедет. Тоже, наверное, королевских кровей. – Ты меня обманываешь.