– Смотри сама. – Еремеев приблизился к морде животного, опустился на колени и развязал веревку. – Теперь можно ехать. Не зря говорят, что за доброй беседой время летит незаметно. А если собеседник, ко всему прочему, еще и нравится, часы уподобляются минутам. Потому Александр был весьма удивлен, когда лес скоро закончился и они выехали к юго-западным окраинам Смоленска. – А вон и мои стоят. – Еремеев издали увидел табун. – Наверное, долго ждут. – Он помахал рукой. Телегу заметили. Начальник тут же направился навстречу. – Буян, я тут нашел тебе еще одну племяшку, документов у нее нет, но в город провести надо без лишних вопросов. – Здравствуй, дочка! – склонил голову ветеран. – Здрав будь, дядюшка Буян, – сразу откликнулась она. – Тебе бы одежку попроще справить и платок на голову повязать. Такое пригожее личико перед городской стражей лучше не казать. – Раз ты старший родич, тебе и решать, в чем мне лучше. – Добре, красавица. – Он понизил голос и обратился к Александру: – Жаль, ее в парубка не переоденешь. – Я уже думал об этом, – кивнул Еремеев. – А еще у нее нога вывихнута. – Ты, дочка, побудь пока здесь, мне с командиром парой слов перекинуться надо. – Ветеран спешился, и они отошли на несколько шагов в сторону. – Пока ехали, леший дважды гонца присылал. Сперва белка сказала, что ты у Смоленска нас нагонишь. Потом и вовсе дятел прилетел с вестью, что ты сгинул. Хорошо, я нашим не обмолвился, хоть и струхнул здорово. – Он почти не ошибся. Спасибо кикиморе, помогла. – Кикимора?! Тебе? Да она людей на дух не переносит. – Я ее спас от верной гибели, долг у меня был перед лешим, пришлось выполнять. – Дела! Я за свой век ни разу не слыхивал, чтобы один человек столько раз с нежитью сталкивался и живота не лишился. – Кикимора после излечения собиралась меня на болоте оставить вместо скомороха, но тут нашла коса на камень, выбрался. – А девка откуда? – Купчиха? В лесу нашел. За ней парни вот в таких, как у меня, одеждах охоту устроили. А мне не по нраву пришлось, что они такими срамными делами забавляются. – Опять коса на камень? – усмехнулся ветеран. – Можно и так сказать. – пожал плечами Александр. – Судя по количеству стволов в телеге, охотников было немало. Знаешь, иногда меня одолевают сомнения, нужна ли тебе охрана. – Нужна, – серьезно ответил Еремеев, – были бы вы рядом, не пришлось бы кикиморе меня с того света вытаскивать. – Добре, – кивнул Буян. – Но погуторить я хотел о новой племяшке. Она ведь не купеческого роду будет. – А какого? – Сам посуди, будут ли за купчихой ляхи охоту ладить? – За такой красивой – вполне. – Красивых девок на Смоленщине – пруд пруди, если за каждой по десятку ляхов будут бегать… Уж поверь моему глазу, она из роду боярского, не ниже. – И что теперь? Не брать ее с собой в Смоленск? – За стены я бы везти ее не стал. На окраине схорониться проще. Хочешь, сам этим займусь? Есть на примете проверенные люди. Пусть пока у них побудет, а мы обстановку тем временем разведаем. «Вот что значит, когда головой не думаешь! Вывод сам собой напрашивался, а я… Если она, например, из Смоленска сбежала, то наверняка на каждом въезде соглядатаи стоят. Хорошо хоть, мои здесь раньше оказались. Зря я свою паранойю за Можай загнал, иногда она бывает очень кстати». – Пожалуй, ты прав. Только ей срочно нужно подлечить ногу. – Там и подлечат. Для этого целитель не нужен, достаточно толкового костоправа. «Тревожно ее от себя отпускать, но в город везти – еще опаснее. Надо будет у сержанта выяснить хоть какие-то подробности. Если девушка из знатных, почему-то мне кажется, он должен быть в курсе». Буян отправился к бойцам, заставил разгрузить одну из телег и вернулся на ней. Вместе с Еремеевым они пересадили девушку в новую повозку. – Знаю, где вы остановитесь, буду к ночи с докладом. Держи свою поклажу. – Ветеран передал сумки, которые Александр забыл на лошади. Здесь были и патроны, и деньги. – Вместо себя оставляю Гната. Он не воин, но мужик башковитый и Смоленск хорошо знает. Гнат сразу и посоветовал Александру сменить голубой жупан на домотканую рубаху и штаны из своих запасов, благо они были одинаковой комплекции: – Негоже в чужеземной одежке в русском городе появляться. Данила-купец с удовольствием переоделся. Караван направился к воротам Смоленска. – Ты бы торговую лицензию загодя достал и пару золотых приготовил, – подсказал Гнат у въезда в город. Ждали Еремеева еще и потому, что без торговой лицензии большому каравану хода не было. Если бы купец не приехал до наступления темноты, то пришлось бы товары, в том числе и лошадей, распределять среди бойцов, пошлину платить втридорога… Гнат, похоже, в Смоленске чувствовал себя как рыба в воде. Он сразу направил караван к нужному постоялому двору с просторной конюшней и недорогими комнатами для гостей. Там и разместились. «Сегодня никуда не пойду, хоть вы меня стреляйте! – размышлял Александр после сытного ужина, развалившись на просторной кровати. – Во-первых, скоро стемнеет, во-вторых, на исходе дня вряд ли кому охота серьезными делами заниматься, а в-третьих, мне до жути лень вставать с этой кровати! Все завтра! Как там говорят – утро вечера мудренее? Вот и нечего глупить! Глупостей я за сегодня натворил более чем достаточно, все лимиты исчерпал». Его поселили на третьем этаже пятиэтажного каменного дома, где находились комнаты для богатых клиентов. Помимо кровати, стула и стола в его «апартаментах» имелся одежный шкаф и большая лохань, куда при желании и соответствующей оплате могли натаскать теплой воды. В дверь постучали, так что Еремееву все равно пришлось подниматься. За порогом оказался Гнат с новой одеждой. – Я тебе костюм добротный справил, дабы все за купца издали принимали. Зипун, кафтан, порты и сапоги. – Когда ты успел? – Александр пропустил визитера и закрыл дверь. – Свезло. У портного был готовый наряд почти на тебя. Немного стежков – и одежка готова. Примерь, может, подшивать придется? «То-то тебя за ужином не было. Действительно, ушлый мужичок, все успевает. Вот только сам не отдыхает и другим не дает. И ведь нельзя показать недовольство. Подумаешь, не дали поваляться, человек же старался. – Еремеев начал в который раз за сегодняшний день переодеваться. – А ведь действительно, хорошо сидит, по крайней мере, по ощущениям, точно на себя примерял». – Прям как на меня шили! И сапоги впору. – Вот и славно, – заулыбался Гнат. – Теперь никто не усомнится, что ты из купеческого рода. – Спасибо, порадовал. Как наши дела? – Александр предложил гостю стул, а сам уселся на кровати. – А дела у нас неважные, командир, – устроившись, сообщил Гнат. – Что так? – Вчерась по Смоленску солдатики бегали, кого-то искали. Портной сказал, многих в казенный дом свезли, правда, некоторых потом отпустили восвояси. Еще ночью пальба знатная была. – Выходит, торговли не будет? – Почему же? Лошадок завтра пристроим, стволы так же в ходу – за день уйдут по нормальной цене. А вот с делами найма лучше поспешать. Как бы худо не вышло. – Попробую успеть за сутки. – То будет славно. А скажи, Данила-купец, из тех, кто с тобой прибыл в Троицкое с татарами биться, все достойны доверия? – Знаю их не дольше тебя. Что-то случилось? – Один ушел со двора. Похоже, хотел, дабы его не уличили в том, но Гната не проведешь, я не токмо за товаром приучен приглядывать. Оно, конечно, мог и в бордель податься, но лучше последить за ним. Время нынче неспокойное, а у купца всегда есть чем поживиться. – Как зовут молодца? – На имя Креслав отзывался. «Из тех, кого в Крашене освободили… Буян сказал, он из арбалета хорошо стреляет». – Будем разбираться, – кивнул Еремеев. – Я бы не поспешал с этим, а вот присмотр за ним усилить надобно. – Займешься? – Пригляжу, ежели опять гулять повадится, провожу до места.