Там, на железнодорожных путях, я должна была понять, что Лиззи лжет. Сейчас все было в точности так же, как и на той жуткой вечеринке с Ричардом. У Лиззи с собой снова был нож? Позади кафе находился темный переулок, куда все ходили, чтобы ширнуться или потрахаться. Этикет требовал, чтобы там никто не смотрел друг на друга: у тебя был свой темный, укромный закуток, и ты не мешал своему соседу иметь такой же. Идеальное место для того, чтобы убить мерзавца. Вышеупомянутый мерзавец окинул Лиззи оценивающим взглядом. – Меня зовут Эллиот. Схватив Лиззи за руку, он поднес тыльную сторону ее ладони к своим губам, чтобы поцеловать. Другой рукой Лиззи поправила в заднем кармане что-то, по форме безошибочно напоминающее ножны с ножом. Я поняла, что должна вмешаться. – Привет, Эллиот! Вау, классно познакомиться с тобой! Не сомневаюсь, ты крутой чувак, но, к сожалению, моя подруга сейчас просто суперзанята. Суперзанята. Ну, типа, до скончания века. – Я изо всех сил дернула Лиззи за руку, отлепляя ее от стойки. Та настолько опешила, что я успела дотащить ее до двери, прежде чем она опомнилась и стала сопротивляться. – В чем дело, Бет? Какого черта? – Мы уходим! Прямо сейчас! – Я была так накачана адреналином, что мне казалось, будто я переживаю мгновение сверхсилы, когда люди поднимают машины, спасая зажатых под ними детей. Я буквально выволокла Лиззи в переулок, где, как я была уверена, она собиралась убить Эллиота, и приперла ее к исписанной похабщиной стене. – Кажется, ты говорила, что больше не будешь заниматься этим дерьмом. Помнишь, ты сказала это не более как три часа назад? – Я ничего не сделала! Я молча сверкнула глазами. – Я собиралась только его припугнуть… – Нет. Я видела у тебя в кармане нож. – Замечательно. Быть может, я собиралась его отыметь. Но ты сама слышала, что сказала Флака. Ты сама слышала, как он говорил со мной. Этот тип – конченое дерьмо, просто эпических масштабов! Дверь кафе с грохотом распахнулась, и в переулок вывалились Эллиот и его дружки. – Вот где твоя маленькая феминаци[64][Уничижительное название радикальных феминисток (прим. пер.).]! – нетрезво протрубил один из них. – Небось, собиралась подергать тебя за яйца и послать на хрен! Эллиот шагнул было к нам, затем передумал. – Пойдем лучше в бар и найдем настоящих женщин. – Точно. Терпеть не могу этих «изменниц»! Они удалились прочь, их грязные ругательства затихли в глубине улицы. – Он сказал «изменниц»[65][Автор обыгрывает похожие по звучанию в английском языке cuck («рога»), cock («член») и duck («утка»). (Прим. ред.)]? О чем это он? Я изучаю молодежные неологизмы и должна понять, что он имел в виду. – Лиззи с умным видом наморщила лоб. Раньше она этим сражала меня наповал; сейчас я лишь почувствовала усталость. – Я больше не могу с тобой дружить. – Когда я произнесла эти слова вслух, наш разрыв наконец стал реальностью. Более реальной, чем месяцы фальшивых любезностей. – Я возвращаюсь домой на автобусе. – Бет, не надо тебе ехать на автобусе! Дай я хоть отвезу тебя домой! – Я больше никогда в жизни не сяду к тебе в машину! Мне не было никакого дела до того, что Лиззи ответила на это. Я не хотела видеть выражение ее лица. Выйдя из переулка на улицу, я повернула в противоположную сторону от той, куда удалились Эллиот и его приятели. Я не знала, как добраться до дома на автобусе, однако настроение у меня было таким приподнятым, что на протяжении нескольких кварталов я не оценивала своего положения прагматически. Я шла по жилому району, где не было автобусных остановок, зато чаще стали встречаться ограды из проволочной сетки. Наверное, не лучшее место для прогулки одной в полночь. Я могла, конечно, позвонить из телефона-автомата в «Старлесс» и вызвать такси. На чрезвычайный случай у меня имелась мамина кредитная карточка, и, пожалуй, усугубить свое положение сегодня я уже не могла. – Бет! – послышался голос у меня за спиной. Замечательно. Теперь мне предстояло еще одно препирательство с Лиззи. Однако, оглянувшись, я увидела Тесс, одетую так же, как и при нашей первой встрече. У меня перехватило дыхание. – Какого черта! Откуда вы здесь взялись? Но, прежде чем я успела добавить что-либо, Тесс сгребла меня в объятия. – О господи, Бет, это ты! Ты жива! О господи! – У Тесс дрогнул голос, и она смущенно отстранила меня. У меня внутри все перевернулось. Лицо Тесс было таким знакомым, как и ее голос. Таким же знакомым, как и мое собственное. Однако в то же время что-то было не так. – Почему бы мне не быть живой? Вы ведь живы. Раз вы живы, я не могла умереть. – Я говорила рассудительно, но чувствовала совсем другое. – Конечно, конечно. – Тесс опустила голову, и ей на щеку упала прядь волос. – Да, ты права. С ужасом я вдруг осознала: я уже знаю, что было не так. Во время всех наших предыдущих встреч или было темно, или же я была настолько заведена, что не могла трезво мыслить. Сейчас я впервые смогла рассмотреть Тесс внимательно. – Тесс, вы ведь не я, правда? – Я вгляделась в ее худые плечи, в то, как она закидывала волосы набок, ненадолго делая ирокез. – Вы Лиззи. Когда она встретилась со мной взглядом, в ее в глазах было то же самое выражение, что и на железнодорожных путях. Несколько часов назад. Несколько десятилетий назад. Я подняла было руку, чтобы хлопнуть ее по плечу, но вместо этого стиснула кулак и ударила себя по бедру. – Почему вы мне солгали? – Извини, Бет. Я очень перед тобой виновата. – Говоря, Тесс начала всхлипывать, и я удивилась, как же сразу не поняла, что это Лиззи. Сглотнув комок в горле, она взяла себя в руки. – Я знала, что ты не станешь меня слушать. Я была плохим человеком. Даже злым. Ты показала мне это. Я хотела, чтобы ты рассталась со мной до того, как… до того, как… – До того, как что? – Так громко я еще никогда не кричала. Отвернувшись, Тесс уставилась на погруженные в темноту дома. – Давай поговорим там, где нам никто не помешает. Я могу отвезти тебя домой. – Вы уже предлагали отвезти меня домой, только что, и я отказалась. – Да, знаю. – Прижав ко лбу ладонь, Тесс поморщилась. – Я хочу сказать, я начинаю вспоминать. Твою мать, как же это больно! Пожалуйста, позволь мне отвезти тебя. В ее голосе прозвучало что-то так не похожее на Лиззи, что я вздрогнула. Эта женщина вернулась в прошлое, чтобы найти меня, причем сделала это уже не в первый раз. Должно быть, дело было в чем-то более серьезном, чем убийства. – Хорошо, – уступила я. – Где ваша машина? Когда мы сели в машину, Тесс проглотила несколько таблеток «Аспирина», после чего поехала по петляющей дороге к автостраде. Она ничего не говорила до тех пор, пока мы не оказались на Ай-5, направляясь на юг. Я качалась между яростью и оцепенением, мысленно прокручивая наши предыдущие разговоры, но теперь уже с участием других действующих лиц. Значит, путешественницей стала Лиззи, а не я. Я по-прежнему не знала, кем стану. Для меня было большим облегчением узнать, что жизнь моя не расписана наперед и мне больше не нужно гадать, что превратило меня в женщину, которой нравилось имя Тесс. Наконец Тесс оглянулась назад, затем снова сосредоточила внимание на дороге. – Я не могу говорить тебе про твое будущее, но нет никаких правил, запрещающих рассказывать человеку о его альтернативном настоящем. – Она вздохнула. – Послушай… Я вернулась сюда, потому что помню линию времени, Бет, в которой ты покончила с собой. Прямо перед тем, как уехать в колледж. Ты спрыгнула с того моста в Пасадине, по которому мы любили гулять. Мост на Колорадо-стрит. Мы стояли там и курили, и вдруг ты исчезла. Я не смогла тебя остановить, и это… это меня уничтожило. – Тесс снова оглянулась назад, и я увидела блеснувшие у нее в глазах слезы. – Не знаю, можешь ли ты понять, потому что ты уже не та, какой была тогда… Но я не убила больше ни одного человека. После тебя… После того. Всю свою жизнь я посвятила тому, чтобы изменять историю ненасильственно. Мне пришлось очень нелегко. У меня по-прежнему те же самые устремления. Ты одна из немногих на всем свете, кто знает, с чем мне приходится бороться. Я не знала, правда это или нет, но это было единственной для меня возможностью спросить то, что я хотела понять последние несколько месяцев. – Лиззи, почему ты продолжала убивать людей? Я хочу сказать, насчет Скотта все понятно, но после этого… Что с тобой произошло? Новые слезы расчертили блестящими полосками ее лицо, однако она не отрывала взгляда от габаритных огней машин впереди. – В тот самый первый раз убить оказалось так просто. Я почувствовала… Даже не знаю. Как будто мы правда что-то исправили. Сделали мир лучше. Мне было очень хорошо. Это получилось естественно. – Лиззи задумчиво умолкла. – Помнишь тот документальный фильм, который мы смотрели вместе? Господи, наверное, для тебя это было лишь прошлым летом! Про то, как самки-львицы охотятся. Мы тогда еще шутили, как классно, твою мать, смотрелись бы наши омытые кровью лица, словно у той львицы, которая залезла всей мордой во внутренности антилопы? Вот как это было. Почетно и благородно. Но также… Естественно? Потому что мы делали это, защищая всех маленьких львят, а также больших лохматых львов-самцов, которым нравилось просто сидеть в тени деревьев и выглядеть красивыми. Не знаю, понимаешь ли ты, что я хочу сказать? – Да, тот фильм я помню, – покачала головой я. – Но мы не львы, Лиззи. Мы люди. Нам для выживания не нужно пожирать насильников и извращенцев. Она тихо фыркнула, и этот смешок точь-в-точь напомнил мне ту Лиззи до убийств, которую я потеряла. – Бет, я так рада тому, что снова говорю с тобой. Так рада тому, что ты жива! Рассказ Лиззи о львах на какое-то время отвлек меня от мыслей о той версии меня, которая покончила с собой. А что, если мы с Лиззи так подружились, именно потому что разделяли страсть к убийству? Возможно, мы направили свою общую страсть в разные стороны, но она все равно присутствовала, этот гребаный фундамент нашей взаимной любви. Затем убийства обострили все до предела. Каждая новая смерть подводила Лиззи все ближе к какому-то хищническому экстазу. Однако меня они погружали все глубже туда, куда меня хотел отправить отец, туда, где решением всех проблем была голая, саморазрушительная ярость. И все-таки мои страдания ослабли, после того как мы с Тесс поговорили о том, что отец сделал со мной, когда я была младше. Эта мысль мгновенно отрезвила меня. Как Лиззи узнала об этом? Неужели моя другая версия выдала Лиззи эту тайну? – Откуда ты узнала про то, что произошло у меня с отцом? По твоим словам, ты знала о том, что он сделал в ту ночь. – Бет, твой отец психически болен. Он сотворил с тобой миллион ужасных мерзостей. Я всегда это знала. – Лиззи нежно прикоснулась к моему плечу, и мои глаза заполнились обжигающими слезами. – Да, я была дерьмовой подругой, но только не в этом отношении. Я тебя очень любила. Я понимала, что ты не хочешь об этом говорить, но я чувствовала, как тебе… плохо. – Значит… тебе известно о том, что тогда произошло? – Что именно? Ты про тот раз, когда отец заставил тебя дважды принять душ перед ужином, поскольку посчитал, что ты слишком потная, чтобы находиться в доме? Или тот раз, когда он взбесился, потому что мы обе были в обуви? Тот раз, когда он запретил тебе на три месяца выходить из дома, потому что ты получила «А-» по машинописи? Все те разы, когда он, отводя нас в кино, делал вид, будто ты не его дочь? – Нет. – Мне сдавило грудь. – Я имею в виду другое. – Ну хорошо. Этого я, наверное, не знаю. – Ты думаешь, что действительно навсегда изменила линию времени? А что, если я наложу на себя руки в следующем году? – Мне стало страшно так, как не бывало никогда прежде. К этому примешивались смущение и меланхолия, и еще какое-то чувство, которое я не могла назвать. Тесс долго молчала. – Да, ты правда можешь так поступить. Я всегда считала, что, если бы ты не видела все эти убийства… – Я их видела. – Нет. Ты видела лишь некоторые из них. Ты не видела самых жутких. Все мое тело задрожало от нереальности происходящего. – Знаешь, напрасно ты мне солгала. Ты могла сразу сказать, кто ты такая, и я бы тебе поверила. Ну почему ты всегда лжешь?