– Трансмуральный инфаркт миокарда – наиболее тяжелая форма некроза кардиальной мышцы, поражаются все слои сердца, – объяснил муж. – Как правило, у человека до этого возникают боли, беспокойное поведение, лихорадка. Такой инфаркт нередкое явление, он приводит к разрыву желудочков или предсердий. Наши люди, в особенности те, чья молодость пришлась на советские времена, предпочитают не ходить к докторам на профилактические осмотры, их к врачам на носилках притаскивают. Юрий не следил за своим здоровьем, и вот результат. Но! Степан сделал паузу. – Говори, – поторопила я его. – Учитывая, что Мирон умер от инфаркта, можно предположить, что его сыну досталась слабая сердечно-сосудистая система отца. Генетику ластиком не стереть. Однако! Муж опять замолчал. – Говори уже, – занервничала я. – Анжелика была на год моложе Юрия, – продолжил муж. – Она без проблем родила двоих детей. Никаких осложнений во время беременностей, проблем с кардиологией у нее не было. За день до смерти она играла в теннис. И каков вердикт при постмортальном исследовании непожилой активной дамы? А тот же, что и у Юрия: трансмуральный инфаркт, разрыв сердца! Пару секунд мы оба молчали, потом я осведомилась: – Может, он заразен? – Нет, – отрезал Степан, – я задал Леве тот же вопрос, он меня на смех поднял: «Степа, я веду речь не о кори или ветрянке, что за чушь ты спросил? Брать в руки ракетку, гонять мяч женщина, у которой есть кардиологические проблемы, не станет. Или она прямо на корте свалится. Учти, у того, кто умер от разрыва сердца, всегда есть болевой синдром, он возникает порой за несколько дней, а то и месяцев до смерти. А у Анжелики жалоб не было». – Очень странно, – согласилась я. – Возникает вопрос: почему тот, кто читал заключение эксперта, не обратил внимания на одну и ту же причину смерти супругов. У них одновременно случились инфаркты. – Юрий на момент приезда «Скорой» уже умер, – сказал Степан, – а вот Анжелика была еще жива. Врачей вызвала Галина, их помощница по хозяйству. – Много странного в семье мэра, – заметила я. – Виктор выгнал из дома Маргариту, потому что она забеременела. Он не мог зачать ребенка. Его супруга об этом прекрасно знала. Остается лишь удивляться, почему Рита не предохранялась, когда вступила в интимные отношения с любовником? Я беседовала с ней в избе, которая по легенде принадлежала Евдокии Зотовой. Во-первых, невестка Анны не производит впечатления дурочки. Во-вторых, она сообщила, что Юра и Анжелика обиделись на отчима, ушли из семьи и не поддерживали связи с родными. И вдруг Галина вызывает им доктора? Как горничная Зотовых попала к старшему сыну? – Интересные вопросы, – протянул муж, – давай теперь подумаем об избе последней Аполлинарии. Колдунья давно умерла, а дом цел? – Он очень старый, – вспомнила я, – но крепкий. Построен на века из громадных бревен. Внутрь я не заглядывала, а снаружи изба не похожа на развалины. – Неподалеку от этого сруба погибли Влада и Раиса, – напомнил Степан. – Сама Аполлинария скончалась в доме много лет назад. Но местные жители до сих пор обходят жилище знахарки по широкой дуге. – Ты прав, – согласилась я, – во дворе все нетронуто, никто даже ведра не утащил. – Когда в овраге нашли тела Влады и Раисы, на место происшествия приехал местный участковый. Спустя несколько дней он пропал. Тряпикова начали искать и нашли в избе Капиной. Он лежал на кровати. Что Николай Семенович делал в родовом гнезде Аполлинарии? На этот вопрос ответа нет. К сожалению, Тряпиков не заполнял книжку участкового, поэтому ничего о его планах не известно. В избе не было никакого беспорядка, все на местах: занавески, скатерть, дорожки на полу. Везде пыль, но помещение не походило на жилище Бабы Яги. Три комнаты: спальня, гостиная и светелка, где знахарка принимала посетителей, назову ее кабинетом. Там были стол, два стула, лежак вроде кушетки, которая бывает у врача, шкаф со всякими травами, амбарная книга. В отличие от участкового, Аполлинария тщательно вела записи. Судя по ним, к травнице обращалось много людей. И местные, и москвичи, и жители близлежащих деревень. – У него случился инфаркт? – предположила я. Степан хлопнул ладонью по столу. – Инсульт! Вот что Тряпиков делал в давно не жилом доме? И еще давай вспомним, что Владимир убил Никиту не рядом с родовым гнездом ведьмы, но очень близко от него, в полминуты ходьбы до дома. Глава двадцать четвертая – Ситуация начинает напоминать детективный сериал, – оценила я произошедшее. – Группа авторов страдает отсутствием фантазии, поэтому все герои телемыла умирают почти в одном и том же месте. – Ты еще не все знаешь, – сказал муж, – участкового искали, никто не знал, где он. Тело Николая Семеновича нашла горничная Галина. – Та самая, которая вызвала доктора к Юрию и Анжелике? – уточнила я. – Да, – согласился муж. – Галя позвонила Анне Сергеевне, та оповестила Петра, а мэр вызвал специалистов. К какому выводу пришли эксперты? Тряпиков умер своей смертью. Никаких признаков насилия не обнаружили. При вскрытии нашли огромное количество бляшек, одна из них полностью перекрыла один магистральный сосуд. Если бы Тряпиков регулярно проходил обследование, кардиолог непременно увидел бы проблему, назначил мужику статины, ему могли поставить стент. И жил бы Николай еще долго и счастливо. Зачем Тряпиков пошел в избу? Мы никогда этого не узнаем. А вот Галина на вопрос дознавателя «С какой целью вы направились к Капиной?», сообщила: «На заброшенном огороде бурно разрослись лекарственные травы. Я их собираю, завариваю себе чай от головной боли. Пришла в очередной раз к дому, а дверь открыта. Никто из наших туда не сунется. Может, какой бомж поселился? Решила я посмотреть и нашла участкового». Вероятно, ему стало плохо, он решил зайти в избу отсидеться. Но зачем участковый заявился в место с дурной славой? Ответа нет. Похоже, в тихом Кустове завелся серийный маньяк. Но он не похож на своих, так сказать, «коллег». Как правило, жертвы одного убийцы имеют нечто общее: расу, пол, возраст, внешность, место работы. А у нас что? Юрий, Анжелика, Аполлинария, Раиса, Влада, может, еще и Николай. Что у них общего? – Они все жили в Кустове, – нашла я сходство. – Верно, – согласился Степан, – об этом я не подумал, могу еще присоединить к этому списку Никиту и Галину. У горничной инфаркт, а вот мальчика зарезали ножом. Серийные преступники, как правило, не меняют способ убийства. Первый раз кого-то задушил, испытал удовольствие и не попался? Он и продолжит таким образом всех жизни лишать. А наш каким-то способом вызывает инфаркт, но на мальчика нападает с ножом. И Тряпиков-то умер оттого, что бляшка сосуд перекрыла. Если бы не место его смерти, никогда Николая в список жертв не включили бы. – Не знаю, бывает ли у детей трансмуральный инфаркт, – забормотала я, – если да, то, наверное, очень редко. Возможно, убийца это знал и побоялся, что никто не поверит в кончину ребенка от сердечного приступа. Или мы притягиваем случай с мальчиком за уши к смертям взрослых. Вероятно, все проще. Владимир напился, полностью потерял контроль над собой и не помнил, как зарезал Никиту. Екатерина любит Светлова, хочет вытащить его из заключения, поэтому говорит о его невиновности. – Есть еще юродивая Раиса и Влада, – добавил Степан. – В первом случае вскрытие не производилось. Во втором диагностировали трансмуральный инфаркт. Ощущаю себя заевшей пластинкой, которая твердит одно и то же. Просто эпидемия случилась в городе. И возможно, она продолжается, просто смерти не привлекают внимания полиции. Ну, умер некий мужчина дома. Если человек в возрасте, пьющий, то никто не усомнится, что его алкоголь в могилу свел. Да, Екатерина очень ждет Володю домой, она его поддерживает на зоне, посылки отправляет, ездит на свидания. Как только Клавдия официально развелась с Владимиром, Катя стала женой преступника, бракосочетание состоялось на зоне. Владимир на хорошем счету у начальства, режим не нарушает, работает, курить бросил, про пьянку забыл. И последнее. Ты прислала мне фото разбитой статуэтки с вопросом: «Зачем прятать осколки?» – Да-да. Я очень удивилась, когда поняла, что подростки решили закопать останки разбитого бабушкой экспоната из ее же коллекции, – сказала я. Степан повернул ко мне ноутбук. – Что ты видишь? Я удивилась вопросу. – Фото, которое я отправила тебе. Один осколок увеличился. – Буквы заметны? – осведомился Степа. – Можешь их прочитать? – ЛФЗ, – произнесла я. – Понимаешь, что означает эта аббревиатура? – спросил муж. – Ленинградский фарфоровый завод, – ответила я. – У нас с тобой дома есть чайный сервиз. Мы купили его в Питере в магазине при фабрике. Очень красивый, дорогой только. – За все качественное надо платить, – засмеялся Степан. – Завод создан в тысяча семьсот сорок четвертом году при императрице Елизавете Петровне. На протяжении столетий он выпускал замечательные изделия. Он и сейчас работает. И ты права, его продукция стоит больших денег, но она того стоит. Изделий, которые сделаны до революции, осталось мало. В антикварных магазинах и скупках их почти не встретишь, продаются они в основном на аукционах. Цена лотов очень высокая. Позволить себе коллекционировать фарфор семнадцатого-восемнадцатого-девятнадцатого веков могут лишь весьма обеспеченные люди. И у меня в горле застрянет чай, который подали в чашке из так называемого «Гурьевского» сервиза, посвященного победе России в войне тысяча восемьсот двенадцатого года. – Почему? – спросила я. – Потому что чашечка стоит больше миллиона рублей, – объяснил Степан. – Ого! – воскликнула я. – Ничего себе. – Сказки не один раз становились темой для создателей посуды как в прошлые годы, так и в советское время. Красная Шапочка, Аленушка, Иван-Царевич и другие статуэтки продавались в магазинах, – продолжал Степан, – но Анна Сергеевна собирает только дореволюционные изделия. Верно? Я кивнула. – А на осколке стоит «ЛФЗ», – напомнил муж. – Ну да, Ленинградский фарфоровый завод, – согласилась я. Степа засмеялся. – Вилка, очнись! Повторяю: Зотову интересует исключительно старинный фарфор. Какой Ленинград? Имя это город получил в тысяча девятьсот двадцать четвертом году. А в двадцать пятом Императорский фарфоровый завод стал Ленинградским, это уже после революции. – Получается, что фигурка современная, – догадалась я. – Анну Сергеевну обманули при покупке? – Полагаю, что дама, которая не один год собирала коллекцию, никогда не перепутает клеймо, – заметил Степа. – Либо она на самом деле приобретает современные изделия, а всем просто врет, что собрала коллекцию баснословной цены. Либо милые внучата подменили статуэтку. Царевна выпала, когда хозяйка открыла шкаф? – Анна распахнула дверцу, а фигурка вывалилась, – уточнила я. – Кто-то мог так поставить статуэтку, чтобы та оказалась на полу в случае открытия створки, – сказал Степан. – Это проделать нетрудно. – Школьники подменили экспонат, а когда бабушка выкинула останки статуэтки в окно, собрали все осколки и закопали в таком месте, где бабуля их не найдет. Они боялись, что Анна Сергеевна увидит буквы «ЛФЗ», – осенило меня, – и сообразит, что не ее ценность разбилась. – Точно, – согласился Степан, – думаю, оригинал милые внучата забрали себе. – Зачем? – изумилась я. – Чтобы любоваться на него долгими зимними ночами, – с самым серьезным видом заявил Степа. Я потянулась за вторым эклером. – Смеешься, да? Глава двадцать пятая – Продать раритет они решили, – усмехнулся Степан, – украли дорогую фигурку, вместо нее поставили реплику. Сейчас завод с удовольствием повторяет линии, которые выпускал сто и двести лет назад. Все изделия прекрасного качества. «ЛФЗ» – марка, которая не сдает позиций, хранит традиции. Нынче красивая посуда и другие фарфоровые изделия доступны каждому, надо лишь денег подкопить. Хотя в фирменных магазинах есть товар средней и малой ценовой категории, и он тоже отличного качества. «Сказки» пользуются успехом, стоит такая фигурка примерно двадцать пять тысяч. – Ого! – воскликнула я. – Недетская цена.