– Нож! Самодельный! Подобные на рынках продают. – Рубашка, – заявила Агата, – похоже, детская. А в ящике еще лежит мячик, самый обычный, резиновый. Давно таких не видела. Вот вам и сокровище! Рваная одежонка, тупой тесак и никому не нужная игрушка. – Петр Миронович, – раздался из коридора другой голос, – это Клава, разрешите войти? – Дверь открыта, – ответил Зотов. – Виола забыла сумку, – объяснила Фокина, появляясь в комнате с моим рюкзачком. Я ойкнула. – Простите растеряшу! Почему сами бежали, не позвонили мне или Петру? – Так номеров не знаю, – ответила Клавдия, глянула на стол, куда Петр положил нож и рубашку, ахнула, попятилась, уперлась спиной в стену и прошептала: – Плохо мне что-то! – Сейчас врача вызову, – пообещал Зотов. – Что с тобой? Говорить можешь? Ложись на диван! Давай помогу. Мэр взял женщину под руку, довел до дивана, усадил и сунул Клаве под спину подушку. – Погода постоянно меняется, даже у слона давление скакать начнет, – пробормотала Агата. Незнакомая мне женщина, которая раньше появилась в штабе, когда открыли ящик, вдруг заорала так, что зазвенели стекла. – Нож! Нож! Нож! Мяч! Рубашка! Петр вздрогнул. – Катя! Что с тобой? – Где вы это взяли? – забилась в истерике Екатерина. – Где? – Так при тебе барахло из коробки вытащили. Знаешь, кому оно принадлежит? – спросил Петр. Катя перешла на шепот: – Да! – Чье это? – продолжал Зотов. Катя зажала рот рукой. – Мое, – тихо ответила Клавдия, – нож муж сделал. Он, когда был не пьяный, все умел. У нас в зале буфет резной, в спальне комод, мебель, как из музея. Вова ее сколотил и украсил. Мячик Мишин, я купила его мальчику за пару дней до ну… до… всего, что случилось. Смешно школьнику такое приобретать, но денег-то нет, я взяла то, что мне по карману, и на день рождения подарила. Вот рубашка не наша, такие только Павлик, сын Кати, носит, она их ему шьет, кармашки, погончики, на спине складка… В магазине похожие продают, но они намного дороже стоят. Зачем детям на одежду тратиться? Быстро вырастут! Глава двенадцатая Катя заплакала и повторила: – Где вы это взяли? Петр запер дверь. – Екатерина, Клава, садитесь. Женщины выполнили его приказ, мы с Агатой тоже опустились на стулья. – Отвечайте на мои вопросы, – приказал городской голова. – Катя, объясни причину своего плача. Женщина показала пальцем на коробку. – У меня тогда таких было много. Я работала надомницей у бизнесмена, шила блузки. Брала на фирме материал, потом готовое привозила. Коробки пустые из-под тесьмы, пуговиц, кружев и ниток у меня оставались, я их всем раздавала. Екатерина закрыла лицо руками. – Извини, Клава, тебе сейчас неприятно будет, но это правда. Мы с Вовой еще во втором классе решили, что поженимся. Любовь крепкая была, на всю жизнь. И не пил он до того, как Сергей Маркович его заставил на тебе, Клава, жениться! – Разве Владимир ребенком был? – дрожащим голосом возразила Фокина. – Свадьбу играли, когда он со службы вернулся, взрослый совсем, за мной ухаживал, на тебя даже не смотрел. – Ой, не могу, – истерично рассмеялась Катя. – А почему парень под призыв попал? После окончания училища он работал на заводе, ему бронь дали. Директор Вовку за талантливые руки любил. Чего Вова в военкомат поехал и упросил его куда подальше отправить? Потому что папаша сыну конкретно заявил: «Забудь про Катьку. Я с ее матерью много лет спал. Может, девка твоя сестра!» Но это неправда. – Почему? – пожала плечами Клава. – С какой целью моему свекру сына обманывать? – А с такой, что мамаша моя была нищая, мы жили в развалюхе, – заголосила Катя, – хозяйства нет. Сергей Маркович был обеспеченный, а твой отец в ондатровой шапке ходил, начальника какого-то возил на машине. Ты была разодета каждый день, как на Пасху, зимой в шубе. Богатая невеста. Сергей Маркович всегда был в шоколаде, и при прежней власти, и при новой. В Кустове Фокины не один век живут, а мы, по мнению отца Вовки, приезжие, денег совсем нет, вместо дома старая баня. Наша бабушка в Кустов в восемнадцать лет приехала, замуж вышла, молодая семья искала, где жить подешевле. Ну и перебралась сюда из Москвы. Мама моя тут родилась, и я тоже. Но старший Стеклов нас приезжими всегда считал. Не коренные, второсортные, без денег. Зачем ему такая невестка? Вот и придумал мужик, что с моей мамой спал! – Не переживай, – усмехнулась Клава, – да, все когда-то у меня было. Но после того, как отец умер, дела его перешли к Владимиру. Он пить начал и то, что мой папа нажил, живо в водке утопил, за бесценок отдал и землю, и много чего другого. На бутылки обменял. Если я остановить мужа пыталась, он меня бил. Один раз отказалась бумаги подписывать на продажу квартиры в Москве, так он руку мне сломал, левую, заорал: – Ставь свои каракули, пока вторую на хрен не оторвал. Мы с Мишей нищими стали, с тобой сравнялись. И если Владимир тебя так сильно любил, то почему в армию сбежал? – У нас любовь была, какая тебе и не снилась, – взвилась Катя, – тебе Вова ничего не рассказывал, ты ему чужая. А я в курсе его дел и мыслей. Вовка мне прямо сказал: «Велено мне за Клавкой приударить. Она ни с кем до сих пор не встречалась, потому что страшнее атомной войны. Отец приказал ее того самого. И что мне было делать? Пришлось выполнять. Одного раза мне хватило, второй не смогу. Но папаша меня не оставит в покое, про тебя он даже слышать не хочет. Я о нас заикнулся, такое получил от родителей, да еще дед подвякивал». «Нам нищие зачем? У Павловых небось родня повсюду, у голозадых так всегда. Если женишься на оборванке, все ее дядьки-тетки-племяннички на наши деньги слетятся. У Фокиных много чего есть, а дочка одна. Ну не красавица она. Так не с лица воду пить, ночью все кошки серые. Стерпится – слюбится». Катя опять начала всхлипывать. – Дед был противный. Он, когда меня видел на улице, принимался палкой размахивать, ударить мог. Орал: «Понаехали к нам обдерганцы. Вся семья Павловых голодная, что ты с мамашей, что брат твой!» Мы давно тут живем, еще бабушка наша в Кустов молодой приехала, а старик никак не утихал. Рома с Галей после того, как их сына Никиту убили, уехали. Сейчас на Алтае осели, все у них теперь шоколадно, детей трое, денег девать некуда, но мне не помогают. Потому что думают, что убийца их первого мальчика Никиты мой любимый Вова. Почему он в армию напросился? Надеялся, за два года что-то изменится. Может, Клаву кто другой замуж возьмет? Как же! Фокина его ждала! Я письма любимому отправляла, объясняла, что его папаша – врун. Наша мама никогда ни с кем, кроме покойного отца, не спала. Но Володя был тихий, нерешительный по характеру, родителей очень боялся. А Клавка ему на шею бросилась и повисла. Сыграли они свадьбу, Миша родился. Года два Вова на меня не смотрел, потом ночью пришел, стал рассказывать, как он плохо живет. Чтобы совсем с ума не сойти, пить начал. После этого мы помирились, Павлик появился! Извини, Клава, тебе неприятно это слышать, но ведь правда. Двадцать третьего августа Вова ввалился ко мне никакой, затрясся: «Я убил сына! На огороде! Там, где к оврагу склон. Помоги! Сходи туда! Спрячь все!» Упал на диван и захрапел. Я рысью на участок Клавки, по дороге с веревки рубашку Павлика сдернула. Четыре утра! Еще никто не встал, но вот-вот проснутся. Прокралась я на огород! Катя затряслась. – Вова сказал: «Сына убил». Вот я и решила, что он Мишу спьяну пырнул. А на грядке лежал Никитка, племянник, сын брата моего Романа, семь лет ему было. Ох! Я чуть в обморок не упала. Малыш весь в крови, горло перерезано. Рассказчица начала тереть ладони о юбку. – Понимаю, что вы думаете сейчас… Мужик убил дитя, племянника моего, а я давай следы заметать. Но я Вову люблю, люблю! Какой есть, такого и люблю. Взяла нож, мячик еще чей-то прихватила, на него кровь попала. Вернулась домой, Володи нет. Вымыла все, завернула в рубашку Павлика, в коробку положила и закрыла. На следующую ночь в лес подалась. Решила, что лучший схрон – в овраге, люди побоятся там ходить, изба Аполлинарии рядом. Дайте попить, в горле пересохло. Агата принесла рассказчице воды из кулера. Павлова стала жадно глотать. – Почему местные боятся оврага? – удивилась я. – Мне он не показался страшным, там просто грязно. – Там Аполлинария жила и погибла Влада – няня Насти и Коли, – объяснил Петр, – скромная девушка, дети ее любили. Жила у нас постоянно, имела один выходной на неделе. В свободный день всегда гуляла по окрестностям. Как-то раз не вернулась к ужину, мы стали ее искать, сразу не обнаружили. Я сгоряча попросил маму проверить, все ли ее драгоценности на месте и как обстоит дело с экспонатами коллекции. Анна Сергеевна собирает старинный фарфор, у нее очень дорогие статуэтки. Все находилось на месте, зря я заподозрил девушку в воровстве. Судя по тому, что в ее комнате не было камеры, няня пошла побродить. Она наблюдала за птицами, ежами, белками, делала снимки, потом в соцсеть выставляла. Зарплата, которую ей накануне наличкой выдали, вся была в тумбочке. Паспорт тоже там, одежда на вешалках в шкафу, в ванной всякое разное расставлено. Не похоже на побег. Нашли Владу потом в овраге. Полиция установила причину ее смерти – инфаркт. А неподалеку от няни обнаружили тело Раисы, местной юродивой. Никто ее не боялся, жалели бедолагу, кормили, вещи ей давали. Откуда она взялась, никто не знал. При моем отце появилась. Овраг длинный, а Влада и Раиса умерли почти в одном месте. Народ соединил два случая, и пополз слух, будто в канаве живет леший, он убивает тех, кто его покой нарушает. Люди к оврагу и без того редко ходили, Аполлинарии боялись, а после того как Влада и Рая умерли, в ту сторону леса даже не глядят. – От ужаса, когда я Никиту мертвым увидела, чуть сознание не потеряла, – зашептала Катя, – но ради Вовы и не на такое соглашусь. Сериалы люблю, детективные. Все смотрю, знаю, что улики надо спрятать! Вот и заховала нож с мячиком. – Владимир получил по заслугам, – остановил ее Петр, – человек, который совершил такое преступление, на мой взгляд, должен сесть пожизненно! Но суд оказался гуманен. Мерзавец за смерть ребенка просто большой срок получил. Отсидит, выйдет, а малыша не вернуть. – Он не виноват, – вскинула голову Катя. – Клава о муже не заботится, писем ему не отправляет, передач не возит. А еще женой называется! Фокина встала. – Екатерина! Я давно поняла, что муж от меня гуляет, но зачем выяснять, к кому он бегает за секс-услугами? Развестись я давно хотела, да отец не давал. Он старой закалки был, по его мнению, если дочь брак разбила, это позор на весь род. Хорошо, что ты сейчас правду выложила. Да, я к пьяному уроду, которым Владимир быстро после нашей свадьбы стал, все расположение потеряла. Можешь сама к нему кататься на свиданки. Мне безразлично, с кем мой бывший женихается. Или ты не знала, что я с ним давно развелась? Сразу заявление отнесла после его ареста. Нож можешь себе оставить. И мячик тоже. Петр Миронович, вы мне кой-чего обещали. Но при Екатерине разговоров вести не хочу. Где можно спокойно побеседовать? – Все собрались? – закричал с улицы мужской голос. Агата открыла окно. – Ух ты! Народу море! – Отлично, – продолжил ведущий, – игра завершена, победителей объявят завтра. Жюри должно тщательно проверить все видеозаписи. Наберитесь терпения. И завтра же к вам выйдет замечательная писательница Арина Виолова. Она не только автор криминальных романов, а самый настоящий сыщик. Арина – детектив агентства, которое создал ее муж, господин Дмитриев. Еще в советские времена Степан Валерьевич по ложному обвинению попал в колонию для несовершеннолетних. По счастью, подростку встретился адвокат, который смог доказать его невиновность. Сейчас Дмитриев успешный бизнесмен, он организовал благотворительное агентство, куда может обратиться любой невинно осужденный человек, который не совершал преступления, но отбывает наказание. Дмитриеву помогает его супруга, писательница Арина. Глава тринадцатая