– У нас ЧП. – Что такое? – Вооруженное нападение на склад с ядерными боеголовками. Еще советскими, что были на консервации. – Сколько? – Пока неизвестно, там возник пожар, который затрудняет проверку. – Террористы? – Неизвестно. Но кто-бы это ни был, воспользоваться зарядами они не смогут, максимум, распилят для начинки грязной бомбы. Там коды, шифры, степени защиты… – У вас всё? – Нет. Случилась утечка информации. Кто-то слил происшествие западным спецслужбам, нам уже пришел запрос по инциденту. И еще «зеленые». Они тоже в курсе и вышли с требованием проверки уровня радиации на месте и по розе ветров. А вот это плохо. Информационная утечка – это даже хуже, чем радиационная. Радиационный выброс можно замыть, замолчать или уменьшить масштабы заражения, а вот если Западу стали известны подробности… – Что они знают? – Практически всё, по крайней мере, по общим деталям. Судя по всему, утечка шла из очень осведомленного источника, либо из самой части, либо из профильных штабов, куда было доложено о происшествии. – Пошлите на место кого-нибудь из академиков – пусть посмотрят и успокоят общественность. В СМИ опубликуйте информацию, что нападение было совершено на склад, где хранились корпуса боеголовок без начинки. Через западных журналистов можете слить дезу про бутафорскую часть, где были муляжи, служащие для привлечения внимания потенциальных террористов. На что они и попались. – А если просочатся детали… – Это ваша забота. Заприте всех, кто осведомлен о происшествии до выяснения, в казарму, включая штабистов. Все контакты исключить, к женам не выпускать, телефоны изъять, по периметру включить глушилки. Пусть это будет карантин. И возьмите расписки о неразглашении, вплоть до угрозы по статье «Измена Родине». – Как долго их держать в изоляции? – До выяснения источника утечки! Что это за армия, когда противник узнает о подобных ЧП одновременно с Верховным главнокомандующим? Это не армия, это сито!.. * * * По морю-океану плыло судно. Под либерийским флагом. Трюмы были под самые люки засыпаны мешками с зерновым кофе, отчего дух стоял такой, что в горле першило. В пятом часу, в «собачью» вахту, милях в восьмидесяти от берега судно нагнал какой-то рыболовецкий сейнерок. Подрезал кильватерную струю, дал два протяжных гудка. Капитан высунулся из рубки, осмотрелся по сторонам. Наверное, горизонта, потому что какие могут быть стороны посреди океана? Взял рацию. – Что вам нужно? – Мы за грузом. – О’кей. Вставайте под правый борт… Стоп-машина. Сухогруз прошел по инерции еще мили две и замер, слегка покачиваясь на мелкой волне. Сейнер притерся к борту, расплющивая выброшенные наружу на канатах автомобильные покрышки. Загремел сдвигаемый грузовой люк. Заработала, повернулась, зависла стрела крана. Вниз, на мешки с кофе, спрыгнули четыре матроса, что-то они там разгребли, подцепили, подтянули, махнули руками. – Вира! Из трюма пополз обшитый брезентом ящик, завис над палубой. – Стоп, мне надо осмотреть груз. – Мы так не договаривались, – мотнул головой капитан. – Я брался только за доставку и выгрузку. Я не могу отсвечивать здесь как… буй. Забирайте свое барахло и уматывайте. – А если груз подменили или повредили? Так не пойдет, за него деньги уплачены немаленькие. Это верно, немаленькие. Вернее, большие. Очень. – Ставьте груз на палубу! Ящик опустили, подтащили мощную переносную лампу. Сбоку подошел человек с видеокамерой. – А этот зачем? – забеспокоился капитан. – Затем, что мне нужно отчитаться перед начальством. Я осмотрел и принял всё в надлежащем виде. Можете убрать своих матросов и сами уйти, если боитесь попасть в кадр. Матросы поспешно убежали. С ящика сорвали брезентовый чехол, осмотрели, прочитали надписи, сковырнули монтировками крышку. Внутри находился еще один, на этот раз прочный металлический контейнер. С ним возились довольно долго, вводя и подбирая какие-то коды. Есть! Крышка поддалась. Внутри на специальных амортизаторах висел цилиндр с многочисленными предупреждающими надписями и обозначениями. В том числе с трафаретами черных четырехугольников в кругах. Принимающая сторона приложила к цилиндру дозиметр, глянула на качнувшуюся стрелку. Всё в порядке. Товар прибыл в целости и сохранности, без каких-либо видимых повреждений, так что заказчик будет доволен. – Вира! Закрытый и забитый контейнер мягко лег в трюм сейнера. Его укутали пленкой и тканью. Подняли кран-балкой, подвели, раскрыли сетку с рыбой, которая серебристым фонтаном хлынула в трюм, наполняя его и накрывая на несколько метров сверху контейнер. Ну и кто его теперь там найдет, кто станет перебирать тонны вонючей и скользкой рыбы, причем непонятно ради чего? – Задраить люк. Курс зюйд-зюйд-вест. Средний ход. И сейнерок покатил себе по тихому ночному океану в сторону недалекого берега. * * * По глади Великих американских озер маленький буксир тащил не самую большую и не самую новую баржу. Он пыхтел, натягивая металлический трос, выбирая слабину, чуть рыская вправо-влево. Но для буксира это была привычная работа – таскать каботажем баржи с углем, щебнем или металлоломом. Хотя на этот раз рейс был более далеким. Дизелёк стучал, трос напрягался, от режущего воду носа в стороны расходились две мелкие плавные волны… На траверсе небольшого городка буксир замедлил ход, давая тросу провиснуть. Баржа продолжала плыть по инерции еще несколько минут, потом замерла, плавно крутясь на месте. Буксир притерся к борту, матрос отцепил, сбросил буксировочный трос, после чего буксир отошел на некоторое расстояние. Капитан буксира стянул с головы засаленную кепку, отчего-то перекрестился и, вытащив небольшой черный пульт, нажал на кнопку. Внутри баржины громко ухнуло. И… ничего не произошло. Баржа продолжала тихо дрейфовать, так как не имела ни двигателя, ни винтов, являясь по сути большим железным корытом, водоизмещением в пару тысяч тонн. Луна светила, баржа плыла, буксир на малом ходу выписывал «восьмерки», а где-то там, на зюйд, тихо дремал небольшой американский городок, блестя по горизонту редкими огнями. Красивый, мирный пейзаж. Но вот, кажется, баржа начала оседать и чуть крениться. Да, точно, ее борта, торчащие из воды, стали как будто немного ниже. Баржа тонула медленно, но неотвратимо, словно ее засасывали воды Великих американских озер. Она была обречена, так как через четыре рваных дыры в днище поступала забортная вода. Баржа тонула. Вместе с грузом – с половиной тысячи тонн угля и тем, что было под ним. Вот борт почти скрылся, нос баржи чуть задрался, нырнул, булькнул большой пузырь, и баржа исчезла из вида. Вода сомкнулась и застыла. Тишина… Капитан натянул на голову кепку, крутнул руль, и маленький буксир побежал себе по водам Великих американских озер в известном только ему направлении. * * * Этот дом стоял, как гнилой зуб, уже два десятка лет, портя окружающий пейзаж. Дом был обнесен высоким забором с предупреждающими табличками, что проход закрыт, так как территория за ним небезопасна. И каждый американец понимал, что туда лучше не соваться, так как случись что, страховка оплачивать твое лечение не будет, а это более серьезный сдерживающий фактор, чем даже вооруженная охрана. Но однажды в доме стало что-то происходить – начали ходить какие-то люди в желтых касках, заезжать и выезжать машины. Поползли слухи, что никому не нужный дом купил какой-то миллионер, кажется, из Эмиратов, а может быть Китая, и что теперь в городе, возможно, появятся новые рабочие места. Но скоро машины уехали, люди в касках исчезли и всё успокоилось… * * * По ночному хайвею номер… ехал типичный американский «трак». За рулем сидел бородатый, весь в татуировках водитель, словно персонаж из гангстерских боевиков. В кабине работал кондишн, в уши стучал тяжелый рок, в зеркалах заднего вида редко мелькали легковушки, кемпинги, забегаловки и заправки. Такие большегрузы по Америке гоняют тысячами, но остановили почему-то этот. Полицейская машина обогнала трак, засверкала мигалками, заверещала сиреной. Водитель свернул на стоянку. Началась дежурная для полицейских всего мира процедура: ваши права… страховка… накладная на груз… Разве что про аптечку не спрашивают. Но водитель отчего-то заметно нервничал.