– Он путешествовал. – Куда? Муни с усталым видом приложила руку к голове. – Не помню. Но послушай, зато я помню кое-что другое. Мне постоянно казалось, что Бишоп знала виновного. Имела, скажем так, альтернативного подозреваемого. Но она никогда не говорила, кто он. Как будто ждала суда, чтобы выдвинуть обвинение против кого-то. Но позже передумала, и дело обошлось без этого. – Может, потому что она виновна, – предположила я. – Может быть. – Какова была ситуация со страхованием жизни? Ты помнишь это? – Она была получателем страховой суммы, – Муни кивнула, – но так как убила застрахованного, то, разумеется, ничего не получила. Потому-то мне и казалось странным, что она скрывала этого другого подозреваемого. – Но как ты могла быть так уверена, что у нее имелся кто-то на уме? – Я и не могла, – немного помолчав, призналась Муни. – Но об этом говорили ее глаза. Обдумывая очередные вопросы, я услышала приближение шагов. Вернувшийся Джейк спросил, не устала ли она. Ребекка ответила, что все в порядке, но Джейк опять посмотрел на меня выразительным взглядом. Похоже, я вот-вот начну злоупотреблять гостеприимством. Муни больна и давно не работает. Пространство между мной и Джейком казалось насыщенным его мрачным молчанием. – Мне пора уходить, – поднимаясь со стула, заключила я. – Ладно, – громко вздохнув, сказал Джейк, – пора так пора. Он явно испытал облегчение. И Муни не возражала. Но у меня остался один последний вопрос. – И напоследок. Чисто профессиональный вопрос. Да, впрочем, и чисто человеческий… Как ты полагаешь, расследование дела Бишоп проведено… – я резко умолкла, избежав слов «честно и законно», – проведено с максимальной тщательностью? – В согласии со всеми инструкциями? Что ж, могу сказать, что в расследовании имелись ошибки. Множество ошибок. Но думаю ли я, что мы нашли в итоге преступника? – Муни задумчиво помолчала. – Как только мы заполучили мальчика в качестве свидетеля – я имею в виду, как только он открылся тебе, – Бишоп изменила свое решение и признала вину. Что тут еще можно добавить? С точки зрения судебной процедуры – ничего. Теперь я ясно видела Муни, ее исхудавшее лицо и запавшие глаза. Я помню ее дерзким, развязным детективом. Помню, как думала, что она немного переигрывала, стараясь произвести впечатление этакой оторвы, чтобы быть на равных с мужиками. Чтобы общаться с окружающими, не показывая ни малейшей женской уязвимости. Всю свою жизнь я сталкивалась с проблемами таких женщин: они взваливали на себя тяжелую работу, и давалась она им в два раза тяжелее, чем мужчинам. Я понимаю, когда они чего-то боятся. Я вижу сквозь их браваду. Ребекка Муни чего-то боялась. * * * На гравийной дороге я заметила пикап, кативший в другую сторону. Из-за сумрачной и дождливой погоды мне не удалось толком разглядеть сидевшего за рулем мужчину. Но когда я проезжала мимо, зажглись его стоп-сигналы. Спускаясь с пологого склона, я бросила последний взгляд в зеркало заднего вида и пришла к выводу, что пикап остановился. Несколько минут я продолжала ехать в смятении, постоянно поглядывая в зеркала. Затем вытащила из кармана диктофон и перемотала запись двадцатиминутного разговора. Этим диктофоном – еще аналоговым, а не цифровым – я пользовалась уже двадцать лет. Я нажала на клавишу воспроизведения. «Не все улики удалось использовать, – послышался голос Муни. – Во-первых, копы, приехавшие по вызову службы спасения, два местных полицейских, проверили периметр и обошли все…» Я остановила воспроизведение, вновь испытав возбуждение. Если кому-то нужно убедиться, что в том расследовании полиция допустила ошибки, то Муни уже признала это. Хотя в конце она казалась испуганной, и я почувствовала ее желание… очиститься, что ли. Может быть, очиститься от грехов, перед тем как встретить преждевременный конец. Вернувшись в цивилизацию, я уже ехала по главной улице Лейк-Джорджа, как обычно в конце летнего сезона заполненной туристами. Вдруг вспомнила, что не успела прочесть сообщение Пола, и уже собралась взять телефон, когда в боковом зеркале заметила тот самый пикап. Он стоял машинах в пяти позади меня, тоже ожидая зеленый свет, – но я почти не сомневалась, что это тот же самый пикап, серый «Форд Супер-дьюти». Пока мы стояли, я проверила голосовую почту. «Эм! Где ты?! – В голосе Пола слышалась паника. – Слушай, Эм, произошел несчастный случай…» Поначалу я практически не вникала в его слова, сосредоточившись на пикапе. Но дальнейшее потрясло меня. «Шон ранен, – сообщил Пол. – Тяжело ранен, Эм. Тяжело. Перезвони мне. И постарайся вернуться как можно скорее». Сообщение закончилось. Но я сидела в таком ошеломлении, что тронулась с места, только когда задняя машина начала мне сигналить. Забыв о подозрительном сером пикапе, забыв обо всем прочем, я полностью сосредоточилась на дороге – надо было как можно быстрее добраться до шоссе и гнать на север на помощь сыну. Мой мальчик… Часть IV Глава 36 РАСШИФРОВКА ЗВОНКА В СЛУЖБУ 911 27 ОКТЯБРЯ 911: Девять-один-один. Что у вас случилось? Абонент: … Мой папа ранен. [Звуки на заднем плане] 911: Чем ранен? Что с ним случилось? Абонент: Он умер. [Женский голос на заднем плане: «Мы пока этого не знаем!»] Абонент: Может быть… Может быть, он жив. Так говорит моя мама. Но он… 911: Малыш, где вы находитесь? Какой у вас адрес? Абонент: … Наш дом два-один-один-три по Пондфилд-роуд. В Бронксвилле. 911: Хорошо. Как тебя зовут? Абонент: Том. 911: Том, скажи, что случилось с твоим папой? Абонент: Ударен молотком. 911: Ударен молотком? Он сам поранился? Абонент: Нет, кто-то ударил его. 911: Ты знаешь, кто его ударил? [Женский голос на заднем плане: «Скажи им, чтобы направили к нам “Скорую”!»] 911: Там с тобой мама? Абонент: Да. 911: Она рядом с твоим папой? Абонент: Да… 911: Передай ей, что «Скорая» уже выехала. Твой папа дышит? Абонент [приглушенно]: Мам, папа дышит? [Женщина на заднем плане: неразборчиво] Абонент: Говорит, что нет. Он не дышит. А его вылечат?