– Что теперь делать? – занервничала подруга. – Его следовало утром бросить Дегтяреву в любую жидкость, которую он выпьет. Я затряслась в ознобе. – Она уходит! В дверь! Исчезла. – Кто тут? – донесся из постели голос полковника. Я вмиг упала лицом в пол и замерла. Кровать заскрипела, Дегтярев захрапел. – Собери платок и свечи, – зашептала Мариша. – Их надо будет потом сжечь в таком месте, где не ступала нога человека. Я отползла в нужном направлении, живо выполнила задание. – Нам удалось изгнать из полковника Кракозябру, – закряхтела супруга толстяка. – Она вылезла из-под одеяла и смылась. – Но она просто убежала, своими ногами. Не рассыпалась, не превратилась в пыль, не улетела. Целехонькая утопала. – И что? – не поняла проблему Марина. – Вдруг гадость вселится в кого-нибудь другого? – Ура! – заликовала шепотом подруга, выползая из-под кровати. – Освободила голову. Уши мешали, но я догадалась их загнуть. Не волнуйся, в руководстве к обряду изгнания указано, что выпихнутая из кого-то нечисть навсегда покидает дом. Понимает, что ей там не рады. – Наконец-то хорошая новость, – улыбнулась я. – А как ты ухитрилась загнуть уши? У меня они так не сворачиваются. Подруга начала осматривать спальню. – Ладонь под кровать просунула и пальцем ухо прижала. Главное – ничего не забыть здесь. – Вроде все сложила. Мы на цыпочках пошли к двери спальни. Марина остановилась. – Давай посмотрим, что у него под шапкой? – Не надо, – возразила я. Подруга продолжила путь к двери. – Тебе не любопытно? – Любопытно, даже очень, – призналась я, – но нехорошо стаскивать головной убор с человека без его согласия. Вдруг он проснется? Представь, что тогда случится! Мы вышли в коридор, Марина начала спускаться по лестнице, тихо говоря: – Ты права, не стоит тайком с Саши головной убор сдергивать. Глава двадцать четвертая – Всю ночь снилась чушь, – пожаловался за завтраком полковник, – прямо галлюцинации какие-то. Пахло горящей свечой! Шепот! Стук! Шаги! Хрумканье! Сопение! – Барабашка завелся, – с умным видом сообщила Нина. – Всегда домовому перед сном ставлю блюдечко с угощением. Вечером оно полное, утром пустое. Нравятся ему печеньки. – Что-то с погодой не так, – сделал вывод Собачкин. – Вчера заснул после ужина, домой не уехал. – И я тоже свалился, прямо вырубило, – прибавил Кузя. – Смутно помню, как меня кто-то по коридору в гостевую комнату тащил. Нина поместила в центр стола блюдо с сырниками. – Вы ели пшенную кашу, а мы с Дарьей и Мариной ее не трогали. Вероятно, что-то не так с крупой. – Или курага с изюмом странные, – быстро добавила наша повариха. – Хучик, не царапай мне ноги. Афина, убери морду со столешницы, все равно ничего не получишь. А где Мафи? Может, она заболела? Обычно, если еда на столе, пагль тут как тут. И вроде вчера ее не видела. – Наверное, утащила уже что-нибудь и ест в бане, – засмеялся Сеня. – Мафуня – великий мастер спортивных дисциплин тыринга, драпинга и жралинга. Нет ей равных на этом поприще. Все хорошо с собакой, просто сперла вкусное и лакомится в одиночестве. – Хватит болтать о ерунде, – остановил беседу Дегтярев, – пора делом заняться. Идем в офис. Дарья нам расскажет, как она провела вчерашний день. Мы с Мариной одновременно втянули головы в плечи. Полковник встал и пошагал в прихожую, Сеня и Кузя поспешили за ним. – Мне надо посуду помыть, – сказала подруга, которая не хотела попасть мужу под горячую руку. – Дашуля, отправляйся без меня в маленький дом. Мне стало смешно. Дегтярев гневлив. В тот момент, когда его охватывает раздражение, лучше не стоять у толстяка на пути. Потому что он растопчет вас, как боевой бизон – перепелиное яичко. Но припадок злобы завершается быстро, спустя несколько минут Александр Михайлович начисто забывает, что проехал по человеку танком. Если же жертва с обидой говорит: «Да, накосячил, но это не повод так со мной поступать», – полковник удивляется: – А что не так? Я просто спокойно объяснил, какие ошибки ты допустил. Александр Михайлович не прикидывается, он в самом деле не помнит, как топал ногами и рычал, словно голодный саблезубый тигр. Обижаться на толстяка – бесполезное дело. Во-первых, на все, кроме работы, у него короткая память, а во-вторых, полковник считает себя тихим кротким человеком, этаким пирожным с шоколадным кремом. Переубедить его невозможно, заставить чувствовать себя виноватым не получится. Жена об этой особенности мужа прекрасно знает, поэтому сейчас не спешит в офис. Роль жертвенной овцы отведена мне! – Ступай, Мариночка, – защебетала Нина, – сама справлюсь! – Нет, нет, – быстро возразила супруга Дегтярева, – ты устанешь. – Мариша! – проворковала я. – Нина великолепно разберется с посудой! И вообще, несправедливо, что ты станешь убираться. Один готовит завтрак, другой приводит в порядок столовую. Нинуша, ты что выбираешь: кашеварить или посудомойку загружать? – У Мариночки все так вкусно получается, – улыбнулась помощница по хозяйству, – я так не умею готовить. – Вот и договорились, – кивнула я. – Пошли, Марина. Но подруга нашла новый повод избежать встречи с разгневанным бизоном: – Надо переодеться, ступай, я подойду чуть позже. – Ты прекрасно выглядишь, – возразила я, подталкивая ее к двери. Когда мы оказались в прихожей, Марина зашептала: – Не дай бог, Саша узнает, что мы провели обряд изгнания. – Несдобровать нам, – согласилась я и подумала, что мне сейчас определенно крепко влетит за поездку в Будякино вместе с Аней. – Даже под пытками не сообщу, что мы обращались к врачу-изгнателю, – поклялась подруга. Я кивнула: – На мой счет не сомневайся, прикушу язык! Не успели мы войти в маленький домик, как полковник выглянул в прихожую и сразу напал на меня: – Я велел тебе ехать домой, а не катиться одной в Бурдякино! – Будякино, – на свою беду решила я поправить его. И тут в холле материализовался тот самый бизон. Забыв снять обувь, Марина ринулась на второй этаж, а на мою голову упал весь праведный гнев полковника. Закончив бушевать, Александр Михайлович выдохнул и ушел в офис. Я разделась и на цыпочках проследовала за ним. – Не люблю крики, – сказал Сеня, увидев меня, – думаю, любые недоразумения необходимо решать спокойно. Но сегодня я солидарен с Дегтяревым! Охота тебя отшлепать! Поехала одна невесть куда! Рассказывай, что да как! Я начала докладывать о том, как мы с Аней провели время в Будякине. – Отлично, – процедил полковник. – Волшебное приключение. Анна получила в нос, а Дарье дали по морде тряпкой. Судя по твоей реакции, ткань смочили чем-то вроде хлороформа. И в качестве вишенки на торте угнали «Мини Купер». Замечательно! – Наверное, мужик увидел недешевую новую иномарку, хрупкую женщину и решил украсть автомобиль, – предположила я. – Камер в Будякине нет, преступник не опасался, что его поймают. Просто ударил Аню и угнал мой «Миник». – Зачем ему тогда идти в маленький дом и пытаться усыпить тебя? – спросил Сеня. Я быстро озвучила версию, которую сообщила Анне и Алевтине Тимофеевне, но внесла в нее коррективы, слегка изменив рассказ. – Мужик хотел поживиться чем-нибудь, бродил по чужому участку, заглянул в большой дом, а тащить из него нечего, там другие постарались. Поэтому незнакомец направился в маленькое строение и наткнулся на меня. Я на секунду примолкла, и тут моя фантазия разбушевалась.