– Фух! – выдохнул полковник. – Открыл! Свитер хорош! Марина осторожно отодвинула правый край внутренней драпировки, моя рука проделала то же действие с левым. Глаза увидели толстяка, который с сопением натягивал на себя шерстяное изделие. Мне показалось, что пуловер ему мал как минимум на два размера, но Александру Михайловичу все-таки удалось влезть в него. Поскольку полковник стоял спиной к нам, я увидела аппликацию на тыльной части обновки и зажала ладонью рот, чтобы не расхохотаться в голос. А вы бы как поступили, узрев картинку: большая серо-голубая задница слона, его хвост и две тумбообразные ноги? – Забавно, – пробормотал полковник. – Интересно, что сзади? С этими словами он резко обернулся. Я стиснула зубы. Не шевелись, Дашенька, не издавай ни звука, иначе полковник увидит тех, кто за ним подглядывает, и случится небывалый скандал! Марина пнула меня ногой, я кивнула – да вижу, вижу! Анфас полковника оказался намного красивее его задней части. Сейчас перед моими очами возникла морда элефанта, к которой пришита серая трубка, мотающаяся в разные стороны – не иначе, это хобот. Глаза у слона большие, круглые, моргают, когда толстяк шевелится. Бивни, которые тоже прилажены к свитеру, тоже смахивают по форме на хобот, но они короче и обсыпаны стразами. Огромные уши завершают образ. Полковник изогнулся и начал разглядывать себя сзади. – Забавно, – повторил он. – Апчхи! Послышался мелодичный звон. – Это что? – опешил Александр Михайлович и еще раз со смаком чихнул. «Блям, блям, блям», – донеслось до моих ушей. – Кто здесь? – сердито спросил полковник. – Выходи! Марина хихикнула. – Ага, – прошипел Дегтярев. – Из соседней раздевалки звук идет. Сейчас выясню, кто там безобразничает. Раздался топот. Стало понятно: полковник вышел в зал и сейчас заглянет туда, где находимся мы. Не сговариваясь, мы подняли драпировку, которая играла роль стены, и прошмыгнули в каморку, где ранее переодевался главный детектив агентства «Тюх». – Никого, – донеслось из помещения, из которого нам удачно удалось удрать. Затем раздались сопение, кряхтение и голос Дегтярева: – Забираю пуловер. Можно в нем уйти? – Если оплатите, то да, – отозвалась девушка. – Как вам идет прикид! Роскошная вещь! Стали моложе лет на пять! Нет, на десять, двадцать! Мы затаились в примерочной, сидели тише мышей, которых у выхода из норы стережет голодный кот. – Что он так долго делает у кассы? – не выдержала я. – Стопудово пин забыл, – прошептала в ответ Марина. – Сейчас эсэмэску пришлет. Подруга вынула из сумки сотовый. – О! Точно! И вскоре вновь раздался голос администратора. – Все прошло. Носите на здоровье. В Ложкино мы с Мариной вернулись минут через двадцать и еще в прихожей услышали голос Кузи. – Почему у этого слона три хобота? – Тсс! – шикнул Сеня. – Дегтярев поднялся на второй этаж – жарко ему стало, – не утих Кузя. – Он не слышит нас. Согласись, столько органов нюха – это странно. – Нос у элефанта на свитере один, – присоединилась я к беседе, входя в комнату. – В придачу к нему два бивня еще имеются. – А-а-а, – протянул компьютерный гений. – А ты откуда знаешь? Видела полковника в обновке и… Продолжение фразы Кузя проглотил, потому что перед нами появился Дегтярев в новом свитере. – Отличная вещь, – лицемерно похвалила Марина. – Тебе не жарко? – Здесь прохладно, – процедил толстяк. – Все, кто каркал, что онлайн ничего хорошего не купишь, ошиблись. Я стал обладателем прекрасной вещи и ни секунды не потратил на беготню по лавкам. Четверти часа хватило для его примерки и получения. Это с учетом времени на дорогу. – Вообще-то ты отсутствовал час и двадцать минут, – заметила Марина. Я дернула ее за кофту, но поздно. Лицо полковника сравнялось по цвету с колером его обновки. Александр Михайлович раздул щеки… И тут Собачкин кинулся грудью на амбразуру: – Выяснились некоторые подробности биографии Василия Петровича, отца Филиппа. – Рассказывай скорее, – попросила я, косясь на толстяка, который молча сел в свое кресло. У нас существует договоренность: мы стараемся не обсуждать рабочие вопросы в столовой большого дома. Все стараются забыть о работе, когда садятся есть. Но сейчас, кроме нас, никого нет. Маша и Дунечка улетели в Париж, Нина уехала на рынок. В столовой лишь сотрудники агентства, стая собак и ворон Гектор. К тому же Дегтярев сейчас похож на большой огнетушитель, еще секунда – и полковник впал бы в страшный гнев, потому что жена решила сказать ему, что тот неправильно посчитал время на приобретение вязаной жути. Спасибо, Сеня, за то, что ты спас нас всех. – Старший Марин – зомби! – объявил Кузя. – Не поняла, – удивилась я. – Оживший мертвец, – уточнил Сеня. – Ага, – подтвердил наш человек-компьютер. – При первой проверке не возникло никаких изумлений. Вася воспитывался в детдоме. Дети из приютов редко поступают в вузы. Но не следует думать, что они глупы! Леня поднял руку. – Говори, – кивнул Дегтярев. – Среди ребят, которые живут в интернатах, много умных, талантливых детей. Но сиротам не нанимают репетиторов, никто их с трех лет не учит иностранным языкам. И воспитатели не дают взяток членам приемных комиссий. Нельзя забывать и о наследственности. Порой отказники – плод пьяного зачатия, им просто не повезло еще до появления на свет. – Верно, – согласился Кузя. – Но Вася попал в интернат в возрасте тринадцати лет из-за гибели родителей. Пара возвращалась из театра. Информацию об их походе на спектакль сообщил милиции сын: «Папа и мама любили музеи, лектории, консерваторию. Папа умел доставать билеты, они с мамой пересмотрели весь репертуар московских театров. Меня на вечерние представления не брали. Я остался дома, как всегда, зубрил алгебру, потому что на следующий день была городская контрольная. Готовился к ней, хотел получить медаль». Соседи, которых опросили, в один голос повторили: «Прекрасные люди, интеллигентные, скромные, всегда готовы помочь. Не пили, не курили, шумных застолий не устраивали. Вася замечательный ребенок, вежливый, если увидит, что кто-то из жильцов несет тяжелую сумку, сразу поможет». Со всеми Петр и Надежда были в дружеских отношениях, правда, в гости к себе никого не звали. Все считали Мариных бесконфликтными. А вот Ирина Юрьевна Борисова, которая жила на первом этаже, стала свидетельницей скандала Марина-старшего с каким-то человеком. Дело происходило летом, на дворе стояла теплая, если не сказать жаркая, погода. В палисаднике у дома на лавочке устроился посторонний мужчина. Кузя оглядел нас. – Ну представьте! Борисова одинока, ей скучно, не хватает общения, нет у тетушки каких-то ярких событий в жизни. Телевизор пенсионерке не по карману, в те годы «волшебный ящик» стоил дорого. Поэтому Ирина Юрьевна в теплое время года жила с открытыми окнами, мимо ее взора не мог проскользнуть даже самый тощий таракан. А когда наступали холода, пожилая дама вынимала из чехла старый театральный бинокль. Конечно, весь местный люд был осведомлен о привычках бабушки. Жильцы дома быстро пробегали мимо ее окон. А вот посторонние, те, кто заглядывал в зеленый двор отдохнуть, посидеть на лавочке, понятия не имели, что их сейчас внимательно изучают глаза местной КГБ. По словам старушки, около двадцати часов в садике устроился мужчина. Похоже, он кого-то ждал. Незнакомец определенно нервничал, все время чесал то ухо, то шею, то нос. Когда появилась чета Мариных, мужчина вскочил, подбежал к ним, начал что-то говорить, размахивать руками. Ирина слышала лишь обрывки беседы: «Пожалуйста, дайте», «верну точно в срок», «не задержу долг», «мое гениальное изобретение»… Потом у Борисовой засвистел чайник, женщина поспешила на кухню, а когда вернулась на свой наблюдательный пункт, увидела, что Надежда рыдает на скамейке, а Василий сидит рядом. Перепуганная Ирина выбежала на улицу, бросилась к Петру с вопросом: «Что случилось? Вам помочь?» – «Спасибо, – ответил сосед. – Жена обо что-то споткнулась, упала лицом прямо на лавку». Надя опустила руки, и Борисова увидела, что у соседки прямо на глазах распухает нос. «Мужик! Тот, который сидел здесь! – осенило владелицу бинокля. – Он требовал у вас деньги! Услышал отказ и ударил Наденьку!» – «Нет, – возразил Марин и повторил: – Жена обо что-то споткнулась, упала лицом на скамейку. Человек, который к нам обратился, похоже, болен, называл меня Иваном Николаевичем. Вы правы, он просил в долг деньги, руками размахивал, угрожать начал. Наденька испугалась, решила отойти в сторону и упала. А несчастный сумасшедший удрал». Через неделю после этой беседы чета Мариных скончалась. Петра Николаевича сбросила под электричку толпа пассажиров. Как это произошло, никто объяснить не мог. Мужчина свалился с платформы подмосковной станции в тот момент, когда мимо пролетал скорый поезд. Те, кто ожидал посадку, решили, что подходит электричка, и бросились к краю перрона. А там стоял Петр… Надежда, узнав о внезапной гибели супруга, угодила в больницу с инсультом. Не прошло и недели как она ушла вслед за мужем. Васю определили в интернат. Кончина женщины не вызвала никаких подозрений. А вот по поводу несчастного случая с Петром затеялось разбирательство. Кузя со вкусом чихнул. – Будь здоров, – хором произнесли мы. – Не жалуюсь на самочувствие, – улыбнулся Кузьмин. – Вас может удивить, что из-за мужика, которого толпа смела на рельсы, стартовало расследование. Но в советские годы к таким случаям относились очень даже серьезно. Глава седьмая Кузя оперся локтями о стол. – Районные сыщики опросили соседей, выслушав показания дамы с первого этажа, и сделали простой вывод. Некто просил у Петра денег в долг, мужчина не дал ни копейки, вот ему и отомстили. Марин уверял Ирину, что его с кем-то перепутали. Но разве Петр мог сообщить посторонней любопытной бабе правду? Рассказать ей, кто является ростовщиком? Следователь поинтересовался у Василия: «Твой отец давал деньги под процент?» – «А что это такое?» – изумился школьник, который еще не успел познакомиться на уроках литературы с произведением Федора Достоевского «Преступление и наказание». Мужчину, который скандалил, не нашли, Василия определили в интернат. Мальчик, несмотря на юный возраст, понял, что помогать ему никто не станет, продолжил учиться на одни пятерки, заработал золотую медаль, поступил в вуз, окончил его с красным дипломом, затем направился в аспирантуру, несколько лет писал кандидатскую диссертацию, а потом исчез с радаров. – Не понял, – остановил докладчика Дегтярев. – В те годы существовало так называемое распределение, – решил объяснить Кузя. – Выпускники институтов были обязаны… – Да знаем, – отмахнулся Дегтярев, – требовалось отработать несколько лет там, куда тебя отправили. Юноша из Костромы, имея в кармане диплом МГУ, мог оказаться в Норильске, и наоборот. – Василию выпало улететь в Грузию, – сообщил Кузя. – Ух ты! – восхитился Леня. – Мечта жизни прямо! Теплый климат, фрукты, овощи, почти нет зимы, женщины красивые. В Грузии отлично, и море там есть. – Солидарен с твоим мнением об этой прекрасной стране, – кивнул Кузьмин. – Но наш обладатель диплома с отличием имел другие планы. Он, как я только что сказал, поступил в аспирантуру, начал писать диссертацию, а потом вдруг отправился в Тбилиси. Не завершил кандидатскую, не защитил. Василий улетел, и все. – Не понял, – прогудел полковник. – Уточни. Маршал компьютерного войска агентства «Тюх» развел руками. – После сообщения об отлете Марина в Грузию никаких сведений о нем нет. Поскольку речь идет о семидесятых годах двадцатого века, информацию сразу получить сложно. Попросил помочь приятеля, который в ФСБ служит. Эта структура славится трепетным отношением к любым документам. Как ни назови ее – ЧК, ГПУ, НКВД, КГБ, МГБ, ФСБ… Вывеска меняется, но архивы-то остаются, не выбрасывается ни одна бумажка. Во время Великой Отечественной войны сотрудники НКВД, понимая, что в город, где они служат, вот-вот войдут фашисты, уносили на себе архивные документы, вытаскивали сумки тайком, бросали продукты, но бумаги берегли. В Ленинградскую блокаду сотрудники хранилища документов переехали жить на рабочие места. В зданиях царил адский холод, люди один за другим умирали от голода. Но ни одной папки не сожгли. Я попросил Юру пробить Марина по их базе. Я могу в нее влезть, однако не в каждом закоулке сумею порыться. Но никаких данных на мужчину нет. Можно предположить, что он вел тихий образ жизни простого учителя. Этакий аккуратный простой человек. Подобные люди – золотой фонд России. Честно работают, живут в хороших семьях, не пьют, не скандалят, не воруют, не совершают преступления, воспитывают детей, внуков. Радуются, что смогли приобрести дачу, квартиру, машину, копят деньги на отпуск, справляют праздники вместе с друзьями. К счастью, таких граждан в нашей стране большинство, но о них не пишут в газетах, их не зовут регулярно в телепрограммы. У СМИ нынче другие герои, поставщики скандалов. Василий ни разу не попал в поле зрения КГБ, о нем ничего нет. Из мрака неизвестности Марин выныривает в конце восьмидесятых. Он женат на Авдотье, у них есть младенец Филипп, местом рождения которого указана Москва. Семья обладает скромным жильем, и муж, и жена работают, оклады у них невелики. Есть маленькая нестыковочка. В анкете Василий указывает, что является учителем математики, данное заявление подтверждается копией его диплома. В МГУ с архивом порядок, как в ФСБ, ничего не утеряно. Я поинтересовался студентом Василием Мариным. Обмана нет, он окончил флагманское учебное заведение России с отличными отметками. Но… Кузя сделал паузу. Когда она превратилась в мхатовскую, Сеня не выдержал: – Послушай, мы сейчас смотрим не постановку «На дне», продолжай!