– Марин учился на историческом факультете, – объявил Кузя. – Мне это показалось странным. Я не поняла проблему. – Полно людей, которые слушали лекции по химии, а потом стали журналистами. – Если журналистами, то неудивительно, – неожиданно согласился со мной Кузя. – Но математика! У тебя диплом преподавателя французского языка? Я кивнула. – Семью восемь сколько? – не отстал Кузя. – Сорок восемь, – быстро ответила я. – Садись, Васильева, два, – засмеялся Сеня. – Извини, но результат – пятьдесят шесть. Кузя прав, выпускник исторического факультета может оказаться хорошим математиком. Он даже сумеет научить младших школьников делению, умножению в столбик, вероятно, объяснит дроби, но… – В гимназии с математическим уклоном вряд ли сможет работать, – перебил Кузьмин. – И по какой причине Василию захотелось вбивать в головы учащихся алгебру с геометрией, если он писал диплом по Древнему Египту? Историки в средних учебных заведениях тоже нужны. – Может, перекусите? – крикнула из кухни Марина. – Обед готов. Салат «Коломбина», куриные котлеты с шампиньонами, к ним рагу из капусты. – Перерыв, – объявил полковник. – Саша, – улыбнулась Марина, – думаю, тебе надо снять свитер. – С какой стати? – пробурчал ее муж. – Ты вспотел. Полковник молча вышел за дверь. Марина поспешила следом. Мне стало смешно. Александр Михайлович – один из лучших специалистов на своем поле, в остальном он подросток, который активно бунтует против всех взрослых. На службе Дегтярев собирает совещания, внимательно выслушивает каждого участника, никогда не настаивает на своем мнении. Справедливости ради замечу, что полковник почти всегда оказывается прав. Став частным сыщиком, он не изменился, всегда внимателен к версиям, которые выдвигают сотрудники бюро, не спорит, обсуждает все вопросы. Но как только полковник перестает работать полковником, он вмиг превращается в человека, который нетерпим ни к чьему мнению, требует поступать только так, как он велит. Если Дегтярев в двадцатиградусный мороз собрался отправиться во двор в шортах, футболке и во вьетнамках, ни в коем случае не следует восклицать: «Оденься потеплее, ты простудишься!» В ответ раздастся рык не вовремя разбуженного медведя: «Сам знаю, в каком виде мне дышать свежим воздухом!» Поведение Александра Михайловича, когда он не руководит расследованием, проходит под девизом «назло маме отморожу уши» или «чтобы наказать кондуктора, не сяду в автобус, пройду двадцать километров пешком». Вот и сейчас он почему-то не пожелал вымыть руки на первом этаже, пошагал на второй. Иногда мне кажется, что Александру Михайловичу тринадцать лет! И тут на мой телефон прилетела СМС от Марины: «поднимись скорее к А.М.». Я поняла, что что-то случилось, испугалась и ринулась вверх по лестнице. Глава восьмая Влетев в комнату толстяка, я увидела Марину и выдохнула. Похоже, ничего ужасного не произошло. – Небольшая проблемка, – сдавленным голосом произнесла подруга. Я окинула взглядом Дегтярева. Полковник стоял у входа в гардеробную. На нем по-прежнему был дурацкий свитер со слоном, но выглядел наш борец с преступностью нормально, разве что лицо его было чуть краснее, чем обычно. – Он не хочет снимать пуловер, – продолжила Марина. – Нет, – отрезал Дегтярев. – Ты весь потный! – возмутилась жена. – Похож на вареного рака! Я имею в виду лицо. – И что с ним? – побагровел полковник. – Рак превратился в свеклу, – констатировала жена. – Сними свитер. – Нет, – уперся муж и громко чихнул. Я услышала тихий звон, прищурилась и лишь сейчас увидела, что к хоботу пришиты крохотные колокольчики. Александр Михайлович схватил бутылку минералки, которая стояла на тумбочке, открутил пробку, вмиг выпил все ее содержимое и выдохнул. Марина уперла руки в бока. – Что-то здесь не так! Тебе жарко, хочешь пить, а пуловер не стаскиваешь! – Нет, – зарычал полковник. – Почему? – с упорством, достойным лучшего применения, уже в который раз поинтересовалась Марина. – Не хочу, – объявил полковник. – Думаю, вещь тебе мала, – засмеялась жена, – поэтому ты просто не можешь из нее вылезти. Сядь в кресло, подними руку. – Зачем? – процедил Дегтярев. Я решила присоединиться к их диалогу. – Снимем с тебя обновку. – Не хочу, – пробубнил Александр Михайлович. – Саня, – ласково пропела Марина, – мы никому не расскажем, что ты купил фигню, в которой похож на сардельку в особо тесной упаковке. Правда, Дашуля? – Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу, – кивнула я. – Едина в трех мартышках. – Дайте попить, – прохрипел полковник. – У тебя небось давление зашкалило, – вкрадчиво произнесла супруга. Я сообразила, что жена решила сейчас наступить на педаль мужского ужаса заболеть насморком и умереть мгновенно от этого страшного неизлечимого недуга, поэтому бойко соврала: – Знаю одного парня, который целый день носил рубашку на два размера меньше, да еще и воротник застегнул. Бедняга. – Что с ним случилось? – неожиданно поинтересовался Дегтярев. – Умер наутро, – рявкнула Марина. В толстяке мгновенно ожил следователь. – Откуда у тебя сведения? – Так от Даши, – живо перевела на меня стрелку супруга. – Сорочка мужика задушила. – Правда? – насторожился Александр Михайлович. Меня понесло по ухабистой дороге вранья. – Звали его Петя. Парень купил обновку. Захотел стройнее выглядеть, взял на пару размеров меньше. Застегнул на все пуговицы. Через пять минут стало ему жарко. – Петя густо покраснел, – добавила свою деталь Марина, – но не захотел расстегнуться. – Да-да, – кивнула я, вынула телефон и начала быстро писать сообщение Кузе. – Весь день он проходил в тугой одежде, – исполняла свою арию наша кулинарка, – спать лег в ней. И – упс! Инсульт. Правда, Дашуля? – И инфаркт в придачу, – сгустила я краски. – Ужасная история! – всхлипнула Мариша. – Жаль дурака! Ему бы снять идиотскую сорочку, так нет же! Настоял на своем и помер! – Кошмар, – прошептала я, – бедный Петя. Мой телефон мигнул, и я поняла, что Кузя выполнил просьбу. Пару раз всхлипнув, самым скорбным тоном произнесла: «Вот, смотри, вчера на его могилу родные ездили, прислали фото». Дегтярев взял мой мобильный, мы с Мариной встали за спиной полковника и увидели творение рук нашего хакера. Кладбище. За железной оградой – памятник. Скульптура мужчины, который раздирает на себе рубашку. На груди у него надпись: «Спи спокойно, дорогой Павел. Мы никогда не забудем, как тебя задушила одежда». Глаза полковника приобрели форму и размер советских пятикопеечных монет. – Встречаются дураки, которые не расстегивают воротник рубашки? – пробормотал он. – Ой, еще есть те, кто впихивает ноги в тесные ботинки, – защебетала жена. – Побегают день-другой в туфельках не по размеру, поспят в них – и гангрена! Отрезают идиотам нижние конечности. Полковник положил телефон на столик. – На памятнике имя Павел, а вы говорили, что он Петр.