– Родители никак договориться не могли, – тут же выдала новую историю Марина. – Мама хотела, чтобы мальчик откликался на Петю, а отцу нравился Павел. Вот и обозвали Петром-Павлом. – Как крепость, – добавила я. – Ты о чем? – не сообразил Дегтярев. – Петропавловская крепость в Питере, – улыбнулась я. – Ладно, я пошла. – Куда? – занервничал Александр Михайлович. – Проголодалась, – сообщила я, – хочу вкусно поесть. Марина, ты со мной? – Конечно, – объявила супруга полковника. – Эй-эй, стойте! – заголосил полковник. – А что с пуловером? Я пожала плечами: – Ничего. Останешься тут, ляжешь спать в свитере. Телефон Гены у меня есть. – Какого такого Гены? – прошептал Дегтярев. – Геннадия Анатольевича Медникова, патологоанатома, – объяснила я. – Он давно хочет оказать мне услугу, звонит часто, спрашивает о здоровье членов семьи, напоминает: «Дашенька, всегда рядом! Если кого-то убьешь, сто раз в него ножик воткнешь, сразу пиши. Приеду, заберу трупик, напишу, что покойный чистил картошку в состоянии алкогольного опьянения, сто раз на лезвие упал. Оно стояло на полу под углом в девяносто градусов». Не беспокойся, если тебя задушит свитер, у нас проблем не окажется. Гена из любви ко мне все наилучшим образом устроит. Марин, побежали, очень уж есть хочется! Мы направились к двери. – Стойте! – закричал полковник. – Снимите это с меня немедленно! – Слышу речь не мальчика, но мужа, – прошептала подруга и громко добавила: – Милый, подними руки. На этот раз полковник спорить не стал, молча воздел к потолку верхние конечности. Мы ухватили рукава пуловера за вязаные манжеты, потянули… но свитер не поддался. – Саня неправильно сидит, – осенило жену полковника. – Котик, нагнись, опусти лапки. Полковник беспрекословно сменил позу. Мы опять вцепились в рукавчики, что есть сил дернули за них… Обновка осталась на месте. Глава девятая – Интересненько, – пропела Марина, – почему одежонка словно приклеилась к Саше? Я впала в задумчивость. – Не знаю. – Теперь подними руки, – попросила жена мужа. – Так уже делал, – решил сопротивляться супруг. Но Марина возразила: – В тот раз не получилось, как мы хотели. Авось со второй попытки сработает. Встань, прими позу солдата, который решил сдаться в плен. Последние слова подруга произнесла зря. Александр Михайлович выдал в ответ длинную страстную речь. Приводить всю ее не имеет смысла, сообщу лишь основные тезисы. Дегтярев не солдат, а полковник. В плен он никогда сдаваться не станет. Если Александр Михайлович лишится сознания и противник утащит беспомощного толстяка к себе, то, очнувшись, храбрый воин перегрызет решетки зубами, которые сделаны гениальным стоматологом Аркадием Залмановичем Темкиным, и сбежит. Ни одна коронка его при этом не пострадает. Стоять с поднятыми руками – позор для полицейского, даже если он крыса из министерства и пороха не нюхал. – А лежать на кровати, вытянув верхние конечности за голову – это как? – осведомилась я. Александр Михайлович призадумался. – Ну… просто поза такая для отдыха. Мне она не кажется удобной, но у всех свои причуды. – Ложись на постель, закидывай за подушку лапы, – велела Марина. Удивительно, но Александр Михайлович молча выполнил указание. Он не начал вредничать, не объявил, что у него нет лап и вообще у человека в наличии только верхние и нижние конечности, не высказался, что за бред мы придумали. Нет, он просто расположился на койке ногами к изголовью. В первую секунду я хотела сказать, что класть ступни на подушку не принято, но вмиг сообразила, что деревянная спинка упирается в стену, нам не встать за ней. Марина объявила: – Еще одна попытка! Но и она закончилась неудачно. – Сейчас вернусь! – пообещала жена Дегтярева и убежала. – Дышать нечем! – пожаловался полковник. – Голова кружится! Сердце как веревкой стянуло! Я испугалась и быстро пошла к двери. – Эй, куда? – окликнул меня Александр Михайлович. – Приведу Леню, – объяснила я. – Отличная идея, – запыхтел толстяк. – Но я пока жив, вскрытие рано проводить. – Леонид окончил медвуз, – напомнила я. – Сто лет назад, – донеслось с постели. – Патологоанатом мне не нужен. – А он все равно приперся, – произнес знакомый голос. Я обернулась, увидела эксперта и несказанно обрадовалась. – Что происходит? – осведомился Леонид. – Александр Михайлович, ты цветом лица похож на мякоть спелого астраханского арбуза. – Все в порядке, уходи, – прошептал Дегтярев. Мы с Мариной, перебивая друг друга, рассказали про неснимаемый свитер. – Упаковка цела? – спросил Леонид. – Где-то тут она, – тоном умирающего лебедя сообщил «больной». – Пойду пока руки помою, – вздохнул эксперт. – Только не трогай жидкое мыло! – занервничал толстяк. – Его на донышке осталось! Шампунем на ладони попрыскай, он приятно пахнет, чем-то сладким. – Если кто-то собрался покинуть сей бренный мир, то последнее, о чем он станет думать – это о своей косметике, – рассмеялся Леня и вышел из комнаты. Вскоре мы опять услышали его голос: – Нашел пакет, в нем инструкция. Когда прошло пять минут, я постучала в дверь санузла. – Ты жив? Дверь открылась, Леня вышел, распространяя запах шоколадной жвачки, встал посреди спальни и начал доклад. – На ярлыке указано, что данная вещь – сорок восьмого размера. – Какого? – хором ахнули мы с Мариной. – Саша, у тебя пятьдесят четвертый, – добавила супруга. – Как ты ухитрился влезть в пуловер для не особо тучного кота? – У меня сорок восьмой, но я не похож на кота, – заявил Кузя, который только что вошел в комнату. – И я такой ношу, – добавил Сеня. – В полном составе сюда явились? – начал сердиться полковник. – Больше в доме не нашлось места, чтобы потрепаться? – Да, мы все здесь, – простодушно подтвердила Нина. – Марина сказала, что вам плохо – так плохо, так худо, так ужасно… Вот мы и прибежали! – Зачем? – зашипел Дегтярев. – Среди вас медиков нет! Чего примчались? Отвечайте! – Ну… ну… ну… – залепетала Нина, – посмотреть…