– Угадал. – Дезактивированы? – Да, наши специалисты разомкнули контакты, и теперь можно все три без опасений носить в кармане. Но я начну издалека. По данным нашей разведки, какой-то арабский ученый пытался запатентовать в Германии жидкий аналог такого микрочипа. После инъекции препарата в вену человек якобы становится полностью управляемым и ведомым. Не знаю, как насчет «полностью», но в целом наши ученые допускают определенный процент правды в утверждениях араба. Немцы ответили на попытку официальным отказом, но куда потом пропал этот ученый вместе со своим изобретением, не знает никто. Может быть, его прибрали к рукам те же немецкие спецслужбы, может быть, какие-то другие. Там рассматривался препарат, воздействующий на нервную систему по неизвестным нам параметрам. Эти микрочипы созданы в России и тоже жестко воздействуют на нервную систему в четырех определенных ситуациях. Человек с микрочипом выполняет команды-импульсы – «сделай», «нельзя», «встреча» и «умри». То есть эти команды не звучат однозначно, но они вызывают в организме вибрации, которые раздражают соответствующие центры мозга. Вшивается микрочип в непосредственной близости от бедренной артерии и разносит вибрации, воздействуя на организм через кровяные тельца. Если первые две и четвертая команды являются однозначно повелительными, то третья – совсем особого рода, и для того, чтобы объект, получающий в организм микрочип, выполнял ее, ему дают установку в состоянии глубокого транса. То есть гипнотическую команду. Впрочем, разработчики не уверены, что первые две и четвертая будут работать и без внушения, и потому суггестические[14] вводные во время подготовки пока считаются обязательными для всех команд. Технологически это достаточно сложно, однако разработчики надеются, что в будущем технологии упростятся настолько, что микрочипы можно будет вшивать массово. – Я так понимаю, товарищ генерал, вы мне объясняете это не по той причине, что моя жена оказалась жертвой этих экспериментов? – строго и даже слегка мрачно спросил Кирпичников. Мрачность эта была вызвана некоторыми короткими фразами, сказанными генералом в последние дни и относящимися к будущей операции группы. – Я же объяснил тебе по телефону причину вызова? Значит, ты не ошибаешься. – И нам с этим работать? – Взгляд полковника выражал недоверие, смешанное с сомнением. – Работать. И плотно. Изначально нам был предложен совсем тяжелый вариант – проводить испытания микрочипов в два этапа, и первый этап, по замыслу разработчиков из Департамента «Y», должен был сводиться к тому, чтобы микрочипы вшили всем участникам операции – то есть нашей оперативной группе, – чтобы иметь возможность контролировать ее действия посредством спутника. Вшили бы всем, начиная с командира – с тебя то есть. Как тебе, Владимир Алексеевич, дозволь спросить, такая распрекрасная перспектива? – Мне сразу, товарищ генерал, написать рапорт об увольнении или дождаться официального выхода на службу? – просто, без ударения, спросил Кирпичников. Генерал засмеялся. – Я обрисовал примерно такую же картину и добавил, что ни один из моих офицеров не пойдет на это даже в приказном порядке. Вплоть до оказания вооруженного сопротивления. Я правомочно взял на себя эти обязательства? – Естественно, товарищ генерал. – Слова о вооруженном сопротивлении вызвали достаточно резкую реакцию, но назад я их не взял. Тогда они стали подъезжать с другой стороны. Меня пытались убедить, что это явление прогресса и проявление патриотизма, что в США более пятидесяти человек сами предложили вживить им в тело микрочипы. В ответ я предложил разработчикам самим продемонстрировать патриотический порыв. Желающих не нашлось, но отговорка о том, что они не будут участниками боевой операции, прозвучала не слишком убедительно. Тогда состоялся еще один «подъезд» – скорее «наезд». Меня обвинили в попытке сорвать глобальные планы власти относительно всеобщей чипизации населения. Слово-то какое выдумали – чипизация... Очень умно звучит. Первым шагом к этому мероприятию стала программа по внедрению универсальной электронной карты, что уже апробируется в некоторых регионах. Дальше ожидается уже и чипизация. В дополнение объяснили, что этот процесс необратим, хоть и не является сиюминутным делом. Но любое большое дело имеет свое начало, а я пытаюсь сорвать уже начальную стадию. В других развитых странах, дескать, давно уже делаются шаги к этому, а мы, как обычно, отстаем. И только у нас появилась возможность выйти вперед, сразу находятся желающие вставлять палки в колеса. Мне осталось только ответить, что, во-первых, в Германии и Великобритании отказались от таких карт, чтобы не создавать единую базу данных, доступную для любого компьютерного преступника. Во-вторых, в Евросоюзе активно обсуждается вопрос о судебном запрете на введение таких универсальных электронных карт – хотя бы потому, что это нарушает права человека на свободу. Я хорошо себе представляю, как легко контролировать поступки каждого человека, владеющего электронной картой. Купил в магазине книгу – в базе данных будет отмечено, какую, и сразу будет создаваться образ человека. Что он читает? Ах, он читает такую-то литературу; значит, он неблагонадежный. Ах, он на митинг ходил и слушал, а то и выступал против «голубых» – значит, он недолюбливает подавляющее большинство членов Государственной думы и правительства. Досье будет составлять не человек, а компьютер. Он бесстрастный, он не будет учитывать такие понятия, как душевные порывы, и сразу занесет человека в категорию неблагонадежных. В-третьих – и это главное, – все это уже описано в Апокалипсисе. Отвернуть мир от будущего не в моих силах, но и ускорять процесс я не намерен. Мои подчиненные не намерены это делать в еще большей степени. И попробуйте их заставить – боевых офицеров, многое прошедших, многое повидавших и многое умеющих. Где, спросил я, вас потом искать, и сколько частей придется собрать, чтобы положить в гроб хотя бы половину тела... – Резонная постановка вопроса, – кивнул полковник Кирпичников. – Мы и против этих электронных карт, и уж тем более не дадим вшить себе никакие микрочипы. – Да. И руководство со мной согласилось, что насильно – по крайней мере на настоящем этапе – этого делать нельзя ни в коем случае. Не только с офицерами, но и в государственном масштабе. Видимо, руководство заранее предполагало наше несогласие, потому что возражений не прозвучало вообще. – Понятно, товарищ генерал. Значит, первый этап мы прошли благополучно. Второй этап... – Со вторым подожди. Кое-что я должен тебе объяснить, пока сам в новой для меня информации не запутался. Итак, что я хотел сказать? Ах да... Ты уже слегка познакомился с нанотехнологиями – вернее, не с ними самими, а с их продукцией. Как, кстати, ребра? – Больно, но терпимо. Жить не мешает. Любой бронежилет первого и второго классов спасти меня не смог бы. – Да, первый и второй классы автомат не выдержат. Да и после пистолетной пули переломанные ребра обеспечены... Значит, ты оценил? – Оценил, товарищ генерал. – Здесь тоже продукция нанотехнологии, – кивнул Апраксин на три микрочипа. Знаю, что я не специалист, но что мне объяснили, то и я смогу объяснить. Наш профессор допуска к этой операции не имеет, а я имею постольку, поскольку выставляю оперативную группу своего Департамента и поскольку Департамент «Y» таковой не имеет. – Личный вопрос, товарищ генерал. Просто попутный. А Департамент «Z» свою оперативную группу имеет? – Отвечу честно, что не знаю, но, поскольку от меня затребовали списки тех, с кем я имел контакты, но не взял к себе, – видимо, имеет. Капитан Касьянов, с которым ты быстро справился, как я подозреваю, из состава этой группы. Но это только подозрения. Еще попутные вопросы есть? – Никак нет, товарищ генерал. Продолжайте. – Спасибо за разрешение... 2 Некоторое время Виктор Евгеньевич собирался с мыслями, с которых его сбил своим вопросом полковник. Потом кашлянул в кулак и продолжил: – Итак, с чужой нанопродукцией ты уже знаком. Теперь пришла пора познакомиться с нашей. Вот эти микрочипы – не просто электронные схемы с определенным набором данных на диске памяти, которые, оказывается, возможно передать напрямую в человеческий организм. Здесь же поставлен чрезвычайно миниатюрный, но достаточно сильный микрорезонансный вибратор, колебания которого улавливаются отдельными человеческими органами. Но чтобы объяснить тебе это, я вынужден буду сделать отступление. Ты имеешь понятие о психотронном оружии? О психотропном имеешь, я знаю. А о психотронном? – Достаточно отдаленное. – Такое оружие существует достаточно давно и уже многократно использовано не просто в испытательных целях. Впервые неофициально, но, согласно данным нашей разведки, психотронные генераторы были применены в ФРГ в середине семидесятых годов при разгоне студенческих волнений. Сами студенты не могли понять, что происходит с их демонстрациями, но вдруг, в течение короткого промежутка времени, буйные молодые люди, только что бившие витрины магазинов и поджигавшие автомобили, вдруг хватались за уши и стремительно убегали подальше. Толпу охватывал панический страх. Власти вывезли на улицы четыре автобуса с генераторами, издающими вибрации нужной частоты. Заряда энергии у генераторных установок хватало только на две минуты работы, но этих минут было достаточно для того, чтобы толпа пускалась бежать. Советская разведка раздобыла отчеты о двух таких акциях. После этого студенты стали гораздо более смирными. На этой же частоте работали американские генераторы, примененные в Косове против сербской армии. Тогда российская разведка тоже отличилась, и даже в большей степени, чем советская... – Не просто разведка, а спецназ ГРУ, – поправил полковник. – Да, я слышал, наши сумели захватить целый генератор и вывезти его через Македонию, которая тогда еще не вступила в НАТО. Этот эпизод сейчас изучается в учебных заведениях спецназа. Самый крупный успех военной разведки, как говорят, за все время существования России после развала Советского Союза. Я знал, что наши захватили что-то из американского секретного оружия, но не знал, что именно. Это не афишируется. – Там и афишировать нечего. Если не брать во внимание энергообеспечение, которое оказалось для наших ученых более чем любопытным, наши собственные наработки, как оказалось, гораздо интереснее. Все они достались нам еще от Советского Союза и каким-то чудом не были проданы при Ельцине потенциальному противнику, как было продано великое множество других наработок. И даже не продано, а просто подарено. М-да... Сейчас мы ругаем нынешнюю власть, но она хотя бы не сдает военно-научные секреты. И за то ей спасибо... Но не будем отвлекаться. Ты помнишь, наверное, французские события нескольких лет давности, когда выходцы из Африки и Азии громили французские города? – Помню. – Знаешь, как удалось их остановить? – Догадываюсь. С помощью генераторов, вызывающих страх? – Нет. В данном случае генераторы работали на другой частоте, более милой душе французских ученых, и вызывали в толпе неудержимый понос. Это оказалось не менее действенным средством. Волнения резко прекратились. Ту же установку, неизвестно, французскую или американскую, не так давно использовали в Тбилиси во время разгона митингов оппозиции. В итоге мы можем сделать вывод, что психотронное оружие существует и оно достаточно действенно, хотя имеет целый ряд недостатков, главный из которых – высокое потребление энергии. Второй главный недостаток – невозможность выборочного применения. То есть это оружие массового поражения, хотя и небольшого масштаба. – Принцип действия, товарищ генерал, мне знать не обязательно? – теперь полковник задал вопрос по существу, и Апраксин, кажется, посчитал его уместным. – Ты имеешь понятие о том, что все на земле живет и существует в вибрациях? – Очень смутное. Что-то слышал, но считал это только теорией. – Даже на бытовом уровне каждый из нас встречался с этим явлением. Идешь по улице, люди идут или рядом, или навстречу. Просто незнакомые люди. Один человек вызывает симпатию, другой отталкивает. У каждого свои собственные вибрации. Есть люди, ничем внешне не примечательные, но наводящие на других ужас своим появлением. Это тоже вибрации. Есть такие, которых все любят. И это вибрации. Как человек в целом имеет вибрации, так и каждый орган его организма имеет собственную вибрацию, отличную от других. И с помощью генератора можно воздействовать на избранный орган тела, на психику или прямую кишку, на зрение или на печень. На что угодно. Необходимо только знать, в каком диапазоне колебаний работает данный орган, – но это уже задача медиков. И в настоящее время любая более или менее значимая страна мира ведет изыскания в этой области. Наши ученые пошли дальше других – они научились определять колебания человеческих ощущений. И вызыванием определенных колебаний прямо внутри организма, через кровь распределяют их по всему телу. Вызывая данные ощущения, оператор заставляет человека чувствовать посыл. Честно говоря, мне всю эту систему с посылами рассказали кратко, но таким научным языком, что я практически ничего не понял. Боюсь, что именно на это и был расчет. Они хотят, чтобы мы доверились им и вы – я говорю про оперативную группу – влезли бы туда по самые уши. Следовательно, стали бы уже не подразделением Департамента «Х», а скрытым подразделением Департамента «Y», управляемым извне. С этим я согласиться не могу. А теперь про второй этап операции... – И генерал перешел к основной теме беседы. * * * – По данным из проверенных источников в МВД Дагестана, двоих боевиков, отсидевших часть назначенного судом срока, намереваются выпустить на свободу за примерное поведение. Срок они получили, кстати, только по статье 222 – за хранение оружия. Другого им ничего припечатать не смогли, как ни старались, – не хватило доказательной базы, хотя следователи были уверены, что обвинение вполне возможно было бы предъявить и по статье за терроризм, то есть без возможности досрочного освобождения. Но адвокаты попались хорошие, из Саудовской Аравии пригласили. Отвертели... Так вот, эти источники сообщают, что нашу парочку заключенных ждут с распростертыми объятиями другие боевики, которые оплачивали им тех самых хороших адвокатов и даже не стеснялись обеспечить их всем необходимым, вплоть до женщин, на самой «зоне». Этому в современном мире удивляться не стоит. Мы все привыкли к подобному. Дело, как говорится, простое и не стоит вывода на общероссийский уровень. Но Департамент «Y» ухватился за эту парочку; он намерен проверить на них свои микрочипы, а заодно и помочь силовикам захватить всю банду амира Абумуслима Газалиева. Микрочипы позволяют спутнику отслеживать передвижения человека везде, вплоть до зданий небоскребов, то есть под мощным бетонным покрытием, и даже под землей на значительной глубине. Например, в метро. Возможности отслеживать передвижение человека с микрочипом даже более широкие, чем в случае с универсальной электронной картой. Карта, например, даже в подвале жилого бетонного дома «теряется» за счет экрана из арматуры, уложенного в перекрытия. Микрочип не «теряется» практически никогда, если только человека со вшитой платой не возить в свинцовой шкатулке размерами с гроб. Поскольку Департамент «Y» не обладает собственными силовыми подразделениями, в отличие от нас или, скажем, в отличие от Департамента «Z», руководство решило прибегнуть к нашей помощи. Твоя группа уже дважды зарекомендовала себя с наилучшей стороны, и нам доверяют, в отличие от оперативной группы Департамента «Z», которая пока ничем себя не проявила, кроме неудачной попытки выступить против неких полковника и капитана спецназа. Слышал, наверное, Владимир Алексеевич, эту историю... – Как же, слышал... – без улыбки ответил полковник. – А те трое кавказцев, что были с капитаном Касьяновым, они тоже из их оперативной группы? – Не могу знать, товарищ полковник. Вопрос не в моей компетенции. Мое дело – подготовить вместе с тобой группу для успешного проведения операции и передачи данных каким-то силовым структурам, которые будут действовать с вами совместно, хотя и в стороне. – Я бы попросил, если можно... – Я знал, что ты это попросишь, – перебил генерал невысказанную до конца просьбу. – Отряд твоего сына все еще находится в Дагестане. Самому капитану Кирпичникову здесь делать пока нечего. Я попросил руководство. Не думаю, что им есть разница, какие силы задействовать в операции. Поскольку у нас большую часть оперативной группы составляют бывшие офицеры спецназа ГРУ, вам будет легче взаимодействовать со сводным отрядом спецназа ГРУ. А отцу с сыном всегда легче контачить. Короче говоря, предложение от меня поступило, а руководство решит. Если не согласится, это будет не моя вина. Ты это хотел спросить? – Так точно, товарищ генерал. – Я думаю, что вопрос разрешится в твою пользу, поскольку та банда уже разрабатывается спецназом ГРУ. А какой именно отряд будет проводить ее ликвидацию, никакой принципиальной разницы нет. Результат будет идти в общий зачет спецназа ГРУ. – Я готов, товарищ генерал. И группа, думаю, тоже. – Честно говоря, я должен еще предложить твоим людям добровольно предоставить свои тела для участия в эксперименте... Это было условием договоренности о сотрудничестве двух Департаментов. Но, я думаю, бойцы поддержат мнение своего командира. – Если кто-то и не поддержит, это будет их личным мнением и личной инициативой. Или личной глупостью. Смотря с какой точки рассматривать вопрос. – Кстати, Департамент «Y» предлагает рассматривать этот вопрос в разрезе лояльности власти, – сказал генерал, слегка усмехнувшись. – Кто ничего не собирается скрывать, тот не должен опасаться этой «вшивки», так они считают. – И добровольно стать андроидом, – закончил за Апраксина полковник. – А насчет лояльности власти они правы. Только трудно им будет набрать много лояльных людей... – Кстати, наша операция так и будет называться – проект «Андроид», – не желая углубляться в скользкую тему, сказал генерал. – Значит, я попал в точку. – В точку, – согласился Виктор Евгеньевич. – По данным нашей разведки, такие андроиды уже служат в спецназах нескольких стран. По крайней мере в США, Великобритании и Израиле они есть точно... Сейчас сделаем перерыв. Ты на двадцать минут свободен, – он посмотрел на напольные высокие часы, – а после попрошу снова в мой кабинет. Прибудет полковник Градовокин, и вместе обсудим детали, которые будет разрабатывать для группы оперативный отдел. Даже не через двадцать, а через двадцать пять... * * * Вернувшись домой уже в начале десятого, Владимир Алексеевич, захлопнув дверцу микроавтобуса, на котором его привезли, посмотрел на окна. Света в квартире не было, но не было его и в окнах подъезда. Обычно свет в подъезде горел всегда, и даже днем. Машина еще не ушла, хотя двигатель гудел, показывая, что водитель дает прогазовку на холостом ходу, и полковник махнул рукой, подавая сигнал. Водитель потянулся и открыл дверцу пассажирского сиденья. – Что, товарищ полковник? – Фонарик есть? – Обязательно, – водитель вытащил из кармашка дверцы небольшой фонарик и включил свет. Фонарик светил очень ярко, хотя и узким сконцентрированным пучком. – Вас проводить?