Для нас честь — нравственный вектор и ориентир. Всё потеряно кроме чести! (Поверили? А зря! Не всё потеряно!) И спроси её… Нет, не в ментовской жёсткой манере — с предъявлением косвенных улик, сверлящим взглядом, настольной лампой на скотче, пыльной водой в графине. Тем более с ней всё это уже было и быльём поросло. Спроси её в присущей нам мягкой манере: слушай, Лиль, а как ты это делаешь? как у тебя получается? Ответ предсказуем: «Я же ведьма!» Теперь у них, у женщин, высшая доблесть — припудриться ведьмой. Сами придумают, сами изобразят, сами поверят. Не дуры от природы подбавляют нотку лёгкой самоиронии вместе с загадочностью. Не веришь? И дурак! Веришь? И дурак! А она вся такая странная-оригинальная. Промыслового значения не имеет. Лилька от природы отнюдь не дура. Настолько умна, что иной раз играет дуру просто виртуозно. * * * — Я же ведьма, Виталь! Разве не знал? Не знаешь? — Знаю, знаю. — Или не веришь? — Верю, верю. — А всем, кто пожелает ведьме зла, оно возвращается сторицей. Я не насылаю, нет. Как я могу! Автоматически происходит, очень быстро. Палец о палец не ударю. — Всем-всем возвращается? — Я же не изверг, Виталь! Тогда бы горы трупов, горы трупов! Не всем-всем. Только близким. Бывшим близким. Понимаешь? Ты ведь понима-аешь. Понима-аю. — А объясни мне, Лиль… — Естественней. Дружелюбней. Задушевней, но и равнодушней. Коротаем вечерок за беседой. — Макс-то чем тебе не угодил? — Макс? — Багдашов. — Ах, этот! Нэнси Синатра. Bang-bang. Песня. Как женщины убивают. Как они перестают любить. Как они уходят. Просто надо смотреть клип-ретро. Слышать, как она там произносит bang-bang. И всё станет понятно. Гм. Так вот, Нэнси Синатра — никто, а её bang-bang — ничто. По сравнению с Лилит Данияловой и с её «ах, этот!» Поверьте на слово. (Поверили?) — Ты же ему… благоволила. — Да? Очень может быть. Я многим… благоволила. Ты же в курсе, Виталь. И что этот Макс? — Умер. — Я в курсе. — Ты была при этом. — Была, да. — И? — Что — и? — И всем, кто пожелает ведьме зла, оно возвращается сторицей. — Виталь? Ви-та-лик? Ты всерьёз? Или сейчас валяешь дурака? — Сейчас всерьёз валяю дурака. — И дурак! Смешной… А что касается Макса… Нет, всё с ним было замечательно. Пикантненько. Только, знаешь, стал он меня угнетать в последнее время. Если б ты только видел, как! — В его последнее время. — Опять ты!.. Прекрати всякую чушь! Всякая чушь. Стал угнетать. Если б только видел… * * * Видел. Видел, как. Hotel «Все флаги». На Конюшенной. All inclusive. Охрану обеспечивает ЧОП «Цепь». (Перекрёстное опыление!) Хозяин — барин. Барин — Макс Багдашов. Нынче барин с дамой. О-о, какая дама, какая дама! Донна! Мои «цепные» сразу с поста доложились. Ужин? Ужин, ужин. Данке щён, всё было чудесно. То ли ещё будет. Работаем до последнего клиента. Господа, развлекайтесь! Хозяин-барин вас покидает. Обещал донне показать свои новые ируканские ковры. Очаровательница! Прелестница! Право, у него губа не дура! — Прошу вас, донна! Ступеньки… — Ковры? Будь проще, Максик. В нумера, верно поняла? — Во-первых: Макс. Во-вторых: не нумера — нумер, нумер-люкс. В-третьих: возражения? — Не вижу, почему бы не посмотреть на ируканские ковры благородной донне. В нумере-люкс. Если там всё будет столь же чудесно, сколь ужин… Будет, обязательно будет! И стало так. Мои «цепные» доложились. На словах. Имеющий уши слышит. Полбеды. А глаза? Имеющий глаза видит. Беда-а, просто беда! * * * — Глянь, старина, глянь! Классное видео, м? Не на мою задницу смотри (само совершенство, сам знаю). Ты глянь, как Лилька исполняет! Прямо на ируканских коврах! — Гх-хм. Гр-р-рхм. М-макс, зачем? — Старина-а! Не истолкуй превратно! Исключительно на память! Долгими холодными вечерами одинокий дедушка Багдашов, бывало, включит… Ах, есть что вспомнить! — Гх-хр-х. А она знает? — Догадывается. Не девочка, не вчера родилась. — Шантаж? — Не наш ме-етод, старина! Ещё прокурора, похожего на человека, вспомни! Фу, старина! Говорю же, просто на память! И разве этим её расшантажируешь?! — А мне — зачем? — Разве не понравилось? Может быть, тазик?