– У тебя иммунитет, – пояснил он, – а я слабый… Так из-за чего воевали? С Лилит? Она отмахнулась: – Да это не мои проблемы. Просто помогла матери. Лилит не люблю. То жена Сатану, то любовница, то противник, потом снова жена… Говорят, женщина должна быть непостоянной, но не люблю такое… Могу быть и женой, и любовницей, но только тебе! Хотя сама не пойму, что в тебе такого особенного. Но ты в самом деле особенный. Наивный, как ребенок! – Да ничего во мне особенного, – сказал он, попытался встать, но в колене хрустнуло, и снова поспешно сел. – Это Азазель особенный, а я просто человек… который любил воевать. – Любил? – Да, – подтвердил он. – Но уже не люблю. Она засмеялась. – Как только поправишься, полюбишь снова. У мужчин всегда так. – Мужчины тоже меняются, – сообщил он. – Даже быстрее, чем консервативные женщины. У нас это в генетической программе. – А что это? – Наказ Господа, – объяснил он, – вписанный в человека, как жить и бороться… О, все прошло! Как хорошо быть снова готовым к битвам! Она довольно рассмеялась: – Я же говорила… Из прихожей донесся мелодичный звонок, а следом прозвучал милый голосок Сири: – Сагиб, я вас вижу! Вы на перекрестке между булочной и фитнес-клубом. Через пять минут и восемь секунд будете у подъезда. Что приготовить? Ответа Михаил не услышал, затем Сири сказала: «Хорошо, босс», – и отключила связь. Аграт сказала сердито: – А почему этот демон тебе не помог? – Это не демон, – пояснил Михаил, – а умная мебель. Выполняет приказы, а что тут было, даже не поняла. Экран домофона на стене вспыхнул сам, показывая выходящего из лифта Азазеля, довольного и улыбающегося во весь рот, красиво и картинно, словно знает, что его рассматривают. Михаил и Аграт повернулись к двери. Когда та широко распахнулась, в комнату вместе с Азазелем ворвалась струя бодрящего воздуха, словно уже с растворенным в нем крепким горячим кофе. Он с порога окинул их оценивающим взглядом. – Вы еще не поубивали друг друга?.. Ого, что это с вами?.. Аграт, на тебе кровь, а Мишка так вообще… зачем его так отделала? Хотя, конечно, я бы его и сам, руки просто чесались, но ты опередила, опередила… – Видел бы ты его полчаса назад, – сообщила Аграт. – Что, хотела убить? – Иногда я вас обоих хочу прибить, – ответила она, – но на этот раз не я, хотя все еще хочется. – Не сдерживайся, – посоветовал Азазель. – Я бы и сам, но от тебя он точно отбиваться не будет, он джентльмен, так что получишь полное и незамутненное удовольствие. Михаил, что стряслось? Азазель вперил требовательный взгляд, Михаил вяло буркнул: – С Сатаном говорил… – Да-а, – протянул Азазель потрясенно, – поговорил? А по виду даже не разговор, а как бы… – Дискуссия, – подсказала Аграт. – Во-во, – согласился Азазель. – На уровне академиков, даже академического совета! На тебе живого места нет. Да видно мне, видно, хоть и зажило. Вы что, дрались вот так… просто? Он подтолкнул его в сторону гостиной, там Михаил тяжело рухнул в кресло, чувствуя, что сил осталось только на покачать головой. – Ты же говоришь, я меднолобый, создан для драки. – Это в хорошем смысле, – заверил Азазель, – в качестве высокого и государственного комплимента!.. Меднолобость – это стойкость в принципах, убеждениях, это верность курсу партии. Ты дуб, Мишка!.. Крепкий, надежный. О который старается опереться не только рябинка по имени Обизат… но и весь как бы мир. Михаил скривился, Аграт слушает с интересом, Азазель вздохнул. – Ладно, чего рассиделся? Разве не знаешь, все проблемы решаются на кухне? Аграт, тащи его туда. Будет упираться – бей. Мужчины это понимают как ласку. Бьет, значит, любит… Сири, накрывай на стол! Аграт ухватила Михаила под руку и начала поднимать, Азазель сказал доброжелательно: – Тебе надо набираться сил, а то даже с лица схуднул! Не знаешь, что представители власти должны быть с широкими мордами? Это добавляет доверия режиму. Михаил тяжело доковылял до кухни, там опустился за стол. Хотя зажили не только перебитые кости, но и порванные связки, все равно в теле тяжесть, словно весь день таскал на гору камни. – Начни с бифштекса, – велел Азазель, – Сири нажарила целую горку, если еще не настал час восстания искусственного интеллекта… Я в городе, правда, успел с Обизат, но еще один плюс чашку кофе с тобой смогу… Да ладно, на один бифштекс больше, на один меньше, у меня не бывает проблем с весом. Михаил жадно потянул ноздрями мощные ароматы жареного мяса. Азазель снял с подкатившего подноса широкую тарелку с великанскими, блестящими от выступившего сока и масла коричневыми ломтями мяса, но не успел поставить перед Михаилом отдельную тарелочку, как тот схватил верхний ломоть прямо с подноса и принялся пожирать жадно и торопливо. – Да, – сказал Азазель озадаченно, – с манерами там все так же… Святая простота, понятно. Чистые, так сказать. А мы тут все испорченные, вилками и столовыми ножами зачем-то пользуемся, а то и вовсе салфетки какие-то завели, полный декаданс и упадок нравов… Михаил проворчал с набитым ртом: – Ты говорил, мы в походе? А в походе не до церемоний. Аграт сказала критически: – Пойду в гостиную, поговорю с Сири. Узнаю, откуда она поняла, что нужно приготовить именно бифштексы? Азазель проводил ее взглядом, а когда повернулся к Михаилу, сказал тише: – Ешь-ешь. Мне нравится, когда ангел ест, как свинья. Особенно если это высший ангел. Михаил пугливо посмотрел по сторонам. – А где, – спросил он шепотом, – Обизат и Бианакит? – Они продолжают знакомиться с городом, – пояснил Азазель. – Для Обизат это новый мир, никогда не покидала преисподней. Боюсь, без надзора может наделать глупостей… Среди людей нужно все время помнить, что говоришь и как себя ведешь. Здесь только так. Чуть рассвинячишься, сразу расплата за антиобщественность. Неандертальцам было хорошо, такого понятия не существовало. – За что и поплатились, – буркнул Михаил. – Либо полная свобода, что ведет к гибели, либо ненавистная дисциплина, что не нравится человеку, но важна для общества… Что у тебя с вином? – Не тот вкус? – Мало, – огрызнулся Михаил. – Я обезвожен, не видишь? – Тогда лучше воды? – Я пить хочу, а не мыться!.. И бутылку оставь, не прячь. – Две оставлю, – ответил Азазель с недоброй ухмылкой. – Приятно, что так быстро очеловечиваешься. Хочешь, наркоты подкину? – Не хочу, – буркнул Михаил. – Сатан предлагал начать с хорошего вина. Это так, восполнить некий баланс. – Можешь и другим способом, – напомнил Азазель. – Могу, – согласился Михаил, – но так проще. – И приятнее, – подсказал Азазель. – Девок вызвать?.. Ну ладно-ладно, это так, из вежливости. Девки к тебе и так липнут. Хорошо устроился, Мишка!.. Потому что красивый или потому что дурной?.. Меня бы так женщины защищали! А ты раз дурной, то надежный, это понятно. Во всяком случае, дуры так думают. Михаил проворчал: – А кто тебе мешает? Азазель пожал плечами. – Многое. Во-первых, они сами видят во мне защитника. Михаил запнулся на полуслове. – Свинья ты, – сказал он с сердцем, – а не Азазель. – Но у тебя большой потенциал, мальчик, – сказал Азазель бодро. – Ты еще можешь наверстать, накачаться. Если, конечно, постараешься. А не так, что само и по Божьей воле, как все вы надеетесь там в Брие. Михаил остро взглянул на Азазеля, помедлил, Азазель сказал подбадривающе: