— А ты, судя по полоске на безымянном пальце, давно и глубоко женат. Так и что могу предложить? Гринго облокотился о стойку бара. — Два двойных «Джека Дэниелса», пожалуйста, и чисто на заметку: в настоящее время я нахожусь в процессе развода. Девушка поставила два стакана на стойку и стала наполнять их через мерку из почти пустой бутылки. — Дай угадаю: она тебя не понимала? — Не, скорее, я ее не понимал. Что ж, как говорится, ке сэра сэра[27]. И чисто на заметку: я выступаю здесь не от своего имени. — Ага, попался, крылатый посланец! Тогда расскажи мне о своем друге. Она бросила опустевшую бутылку «Джека Дэниелса» в ведро под стойкой бара и принялась открывать следующую. — Ну… у него сногсшибательное чувство юмора. — Ой, спасибо, но сразу нет. — В смысле? — Ты начал с чувства юмора? — в ее голосе прорезалось раздражение. — Проще было бы сказать, что бедненького паренька избили кривой палкой и ему осталось жить полгода. «Чувство юмора»? Черт возьми, я даже не ожидала, что будет настолько беспомощная херня. — Ты приперла меня к стенке. Я запаниковал. Чего ты ожидала? — Ожидала чего-нибудь настоящего. Когда не знаешь, что сказать, почему бы не начать с правды? — Окей. Он мой лучший друг. — Почему? — Потому что, несмотря на скверный характер, он самый честный и порядочный человек, которого я знаю. Он искренне верит в добро и зло и пытается сделать мир лучше, даже когда ведет себя как ёбнутый вахлак. Девушка закончила разливать алкоголь и поставила бутылку на стойку. На секунду задержав взгляд на Гринго, она ткнула в него пальцем. — Видишь, вот это и было… по-настоящему. В следующий раз начинай именно так. В любом случае я уверена, что твой приятель — отличная добыча, но сейчас я, к сожалению, не на охоте. — Серьезно? Ты совершаешь большую ошибку. — Милый, это далеко не самая большая ошибка в моей жизни. Гринго вынул бумажник, извлек десятифунтовую банкноту и положил ее возле выпивки. — А я упоминал, что у него сегодня день рождения? — Черт, ну это же меняет дело! Дай только закрыть бар, и я немедленно подойду. Так, стой… — Она огляделась с притворным удивлением. — Оказывается, мы не в баре с приватными танцами. — Господи, милая! Только не обижайся, но ты именно то, что мы, ирландцы, называем «тяжелым случаем». — Милый, я то, что все называют «тяжелым случаем». — Она улыбнулась, когда Гринго отмахнулся от сдачи. — Передай другу, что я сказала: «С днем рождения!» — Он очень застенчивый, но в следующий раз я заставлю его подойти к бару, и ты сможешь поздравить сама. — Застенчивый? А мы точно говорим о том здоровяке в углу? Гринго повернулся, чтобы проследить за ее взглядом. Банни сидел на месте, но трое парней с соседнего столика теперь стояли вокруг него, угрожающе нависая. — Похоже, он завел себе новых друзей. — Да блин! Гринго успел сделать всего два шага обратно к столу, когда толстяк треснул Банни по затылку пустой пивной бутылкой, после чего весь ад вырвался наружу… Глава восьмая — Акх-х-х-х-х-х-х… Шелест открываемых жалюзи порвал саму ткань души Банни Макгэрри, а последовавший за ним поток солнечного света чуть не выжег ему глаза. — На-хер-хоссподи-ты-сволочь-хгарр… — Я тоже рад тебя видеть, боксер-алкоголик. Поднимайся. Вставай и пой. Заставив себя приоткрыть один глаз, Банни разглядел Гринго, небрежно прислонившегося к подоконнику. — А вот и он! Давай, подъем. — Иди ты на хер. Сегодня суббота. У меня выходной. — Уже нет. Нас вызвали. — Бля, какого хрена… Банни натянул подушку на голову в отчаянной попытке отгородиться от всего мира. — Это только предположение, но, когда ночью ты вернулся домой, ты случайно не присел на свой запас спиртного «на всякий случай»? Банни слегка приподнял подушку. — Я?.. Возможно. Помнишь ту бутылку португальской дряни, которую я выиграл в конторской лотерее? — Той самой дряни? — изумился Гринго. — Это же приз в виде шутки, если ты вдруг забыл. — Что-то мне с нее не смешно. Ощущение во рту Банни было такое, будто в него кто-то наблевал. Оставалось надеяться, что это был он сам. Воспоминания возвращались к нему смутными, отрывочными образами. Он пил дома в одиночестве и в очередной раз смотрел кассету с фильмом «На несколько долларов больше». Золотая классика. Он решил, что если уж она не сможет его отвлечь, то не сможет ничто. Оказалось, что действительно ничто. Поэтому он попытался напиться и забыться. — Совсем плохо, да? — Ты о чем? О прошлой ночи? Ну, как тебе сказать, амиго? Были и положительные стороны. Например, ты радикально пересмотрел свое отношение к джазу. А еще ты встретил женщину своей мечты — в смысле, я встретил, но от твоего имени! Ты ее увидел, и я уже хотел вас познакомить после откровенно блестящей подготовительной работы, как вдруг… — Бляха-муха! — Ага. Но если тебя это утешит, ты железно выиграл бой. — Они первые напали! — простонал Банни в подушку. — Не спорю. Полагаю, будет справедливым отметить, что все трое в некотором смысле получили ценный жизненный урок. — О господи! — Взгляни на это с другой стороны, — продолжил Гринго. — Может, она из тех, кто ценит пьяное насилие? — Не надо… — Правда, в тот момент она высказала несколько нелестных замечаний в твой адрес, но, возможно, это была любовная игра? — Ненавижу тебя. — Не сомневаюсь. Поэтому вылезай уже, к черту, из постели. У нас собрание в конторе примерно через сорок пять минут. — Как ты… — Банни вытащил голову из-под подушки и посмотрел на Гринго. — Это не из-за… — …прошлой ночи? — закончил за него Гринго. — Нет, все обошлось. Правда, теперь ты должен сержанту Долану из околотка на Пирс-стрит[28] билеты на Всеирландский чемпионат. — Понятно. — А еще у тебя свидание с некой смуглой певицей.