— О! Я могу дать денег на новую мебель? Он принялся хлопать себя по карманам в поисках бумажника. — Полегче, великий транжира. У тебя нет бумажника, забыл? Банни покраснел. — Ну да, верно. Она потянулась куда-то за дверь, после чего вернула ему куртку. — Можешь заскочить и уладить дела с Ноэлем в течение недели. Только дай ему время остыть. Он тут почти каждый вечер, кроме понедельников, когда мы не работаем. — А как насчет тебя? — А я каждый вечер. — И ты поёшь? — А еще разливаю напитки, устраняю засоры в дамском туалете, разнимаю драки — я на все руки мастер. — Понятно, — ответил Банни. — Это хорошо. Она снова улыбнулась. — Неужели? — Ну да, — сказал Банни. — Нельзя допускать, чтобы дамские туалеты забивались. Тогда женщины начнут пользоваться мужскими туалетами и наступит хаос. — Произойдет полное крушение естественного хода вещей. — Как служителя закона меня это крайне заботит. — Правда? А вот черный синяк под твоим глазом свидетельствует об обратном. — Ну, я… Она посмотрела ему в глаза и на мгновение замолчала. Когда девушка заговорила вновь, ее тон уже не был таким игривым: — Знаешь, твой глаз выглядит каким-то нездоровым. Возможно, тебе стоит показаться врачу. Если честно, он совсем плохой. — Не переживай! — ответил Банни, указав на свой левый косящий глаз. — Он всегда таким был. — О… — Девушка по-настоящему смутилась. — Кажется, я облажалась, да? — Ни в коем случае. Я разбил чьей-то головой один из ваших столиков. Часто первое впечатление не самое потрясающее. — Не сказала бы. Того парня это явно потрясло. — Просто хочу заметить, что я не какой-нибудь шизик, докапывающийся до любого говорливого гобшайта[36], которого стремно воспитала мать. Девушка бросила на Банни ошеломленный взгляд. — Я поняла из этого только то, что некоторые слова определенно были английскими… — Извини, я… хм-м… Просто хотел уточнить, что я не какой-нибудь пьяница, который любит ввязываться в драки. — Конечно нет. Ты всего лишь фанат джаза с удивительно низкой толерантностью к хамству. — Точно! Банни кивнул и широко улыбнулся. — Так и кого ты любишь больше всего? — спросила девушка. — Люблю? — Из джазовых исполнителей. — Э-э, хм… тебя. Девушка закатила глаза с такой кривой ухмылкой, что у Банни слегка забурлило в животе. — А кого ты? — Полагаю, зависит от настроения. Прямо сейчас, — она указала большим пальцем за спину, — это Билли Холидей[37]. — О да, — ответил Банни. — Она великолепна. Девушка покачала головой. — О боженьки… А ведь так хорошо начал… Глава одиннадцатая — Стивен Колган, врежь уже по этой чертовой штуке! Врежь по ней! Детектив-инспектор Финтан О’Рурк услышал Банни Макгэрри задолго до того, как увидел. Он парковал машину на Филпотт-стрит, когда из-за стены донесся характерный рев Банни с коркским акцентом. Финтан дважды проверил все двери, поскольку как никто другой знал, что в этом районе осторожность никогда не бывает излишней. Возможно, где-то неподалеку и бушевал экономический бум «Кельтского тигра», но Филпотт-стрит оставалась неколебимой. В этом районе доминировали многоквартирные дома исключительно депрессивного вида, которые давно нуждались в покраске. А в самом центре его располагался хёрлинг-клуб Святого Иуды. Он был организован всего пару лет назад на месте игрового поля, ставшего невостребованным, — после того как частная школа решила, что будет скорее отправлять своих учеников в пригород на автобусе, чем позволит детям заниматься на спортивных объектах, состояние которых признали неудовлетворительным. Земля принадлежала городскому совету, и Банни успел вмешаться прежде, чем кто-либо успел заключить договор на работы по реконструкции территории. О’Рурк поднял взгляд на стену, за которой раздавался стук ясеневых клюшек вперемешку с редкими криками поддержки и кряхтеньем запыхавшихся спортсменов. Время от времени все звуки перекрывал зычный глас Банни Макгэрри: — Дэннис О’Мэлли, перестань гоняться за гребаным мячом. Ты защитник, а не йоркширский терьер! Финтан прошел через то, что считалось здесь входными воротами. Да и слово «клуб» в названии казалось слишком громким: все, что тут было, — только поле и пара вагончиков. Граффити — в основном незамысловатые как по стилю, так и по смыслу — «украшали» стены через неравные пустые промежутки. Вагончикам пришлось еще хуже. На одном из них красовалось огромное изображение члена с яйцами, которое кто-то попытался прикрыть плакатиками, рекламирующими уже давно закончившуюся распродажу. По полю бегали мальчишки среднего школьного возраста в шлемах, казавшихся для них большими, и неумело гоняли взад-вперед пробковый мяч. Вокруг стояли разрозненные группки родителей, наблюдавших за игрой. У середины поля возвышался раскрасневшийся и ревущий Банни Макгэрри. Примечательно, что в радиусе шести метров вокруг него не было никого, кроме одного толстого рыжего мальчугана, макавшего клюшку для хёрлинга в ведро у ног. — Дэйви Райан, ты вратарь! Ты вратарь, сынок! Ну что ты смотришь на меня растерянно? Сейчас ты у ворот? Нет? Ну так возвращайся к ним! Банни повернулся к стоявшему рядом ребенку. — Ты же слышал, Десси, как перед началом игры я велел ему стоять в воротах? Неужели это так сложно? — Он не понимает нюансов игры, босс. — Ты прав, Десси, абсолютно прав. — Хотите, я снова привяжу его за ногу к одной из штанг, босс? Банни посмотрел на ребенка. — Нет, Десси, мы это уже обсуждали. Так делать нельзя. — Да, босс. Простите, босс. — Хотя мысль неплохая… ФИЛИПП НЕЛЛИС! Ты почему сел на землю? Мяч в игре! Мне плевать, что ты далеко. Это самый быстрый командный вид спорта на планете! Вставай, просыпайся и встряхнись! Рыжий мальчик оглянулся и, заметив стоявшего в ожидании Финтана О’Рурка, потянул Банни за рукав. — Босс, мусора подъехали! Банни повернулся с удивленным выражением лица. Затем строго посмотрел на мальчишку сверху вниз. — Десси, я тебе что говорил? Не «мусора», а «Гарда Шихана». Произноси правильно и с уважением, поскольку я один из них. — Я никому об этом не скажу, босс. Банни сделал сердитое лицо. — Вообще-то, я не скрываюсь… АХ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, СУДЬЯ! Примерно в центре поля несколько членов обеих команд образовали небольшую кучу-малу, после чего устроили бурное крещендо из размахивающих конечностей и обвинений. Судья несколько раз дунул в свисток, мало повлияв этим на ход разбирательств.