— Мне плевать на твои сраные сэндвичи и гейские напитки, понял? — Ай-яй-яй, Рори. Для твоей пещерной гомофобии совершенно нет причин. Я к тому, что мы недавно посещали специальные курсы… Банни поднес рацию ко рту и заговорил в нее, продолжая жевать: — Сержант Спейн, вынужден доложить, что в ходе беседы со мной во время исполнения мною служебного долга мистер Койн использовал гомофобные выражения. — Очень неприятно слышать, детектив Макгэрри. Пожалуйста, передайте мое замешательство по поводу его закоснелого мировоззрения, которое демонстрирует данный выбор языковых средств. — Безусловно. — Банни убрал рацию ото рта. — Гринго хочет, чтобы ты перестал вести себя как мудило. — Почему бы тебе тогда не пойти потрахаться со своим приятелем-гомиком и не оставить меня в покое? Банни, набивший полный рот сэндвичем, ответил не сразу. Рори наблюдал, как подчеркнуто тщательно он жевал, прежде чем проглотить. — Хочу поставить тебя в известность: сержант Спейн несчастливо женат, по крайней мере еще несколько недель. А что касается меня… Ну, я пока не встретил подходящую девушку. Хотя твоя Эйслин вполне привлекательна, если подумать… — Не впутывай в это мою жену. — Вдову. Ты хотел сказать вдову. Во всяком случае, уже скоро. Она не производит впечатление женщины, которая надолго останется одинокой. Как я понимаю, она из тех, кого можно назвать «избалованными»? Рори не ответил. Накатила волна тошноты, и он почувствовал привкус желчи в горле. Рация Банни запищала. — Ты уже задал ему вопрос? — Если хочешь его расспросить, почему бы тебе не подняться ко мне, Гринго? — Потому что, детектив, я стою внизу и координирую усилия по противодействию толпе, чтобы быть уверенным, что смертельное падение Рори не убьет никого из зевак или — не дай бог! — уличного артиста. — Господи! — воскликнул Банни. — Думаешь, нас накажут, если мы подставим какого-нибудь мима под траекторию его полета? От души ненавижу этих жутких ублюдков. — Сочувствую тебе, Банни, но наша роль не включает в себя критику искусства. — Очень-очень жаль. К Рори вернулся дар речи. — Вы не могли бы перестать брюзжать, как пара старичков? Это реально раздражает. — Хорошо, — ответил Банни. — Только не волнуйся, Рори. Кстати, это «Блюз психоза конца тысячелетия»[5] так действует на вас, суицидников? — Что ты несешь? — Гринго просил тебя об этом порасспрашивать. Скажу честно, в последнее время он сделался немного одержимым. Как посмотрел одну из этих передач на цифровом канале — про то, что конец 1999 года может стать концом света, — так ни о чем больше не может думать. Ну, знаешь, «проблема 2000 года» и всякое такое. Самолеты падут с небес, в сектах начнутся массовые самоубийства и тому подобное. — Осененный мыслью Банни оторвал взгляд от сэндвичей. — Только не говори, что ты захотел уйти до того, как наступит «час пик»… — Заткнись. — Сейчас ведь еще октябрь. Я думал, ты фанат Рождества и всякого такого? — Я в эмоциональном расстройстве — и ты вот так пытаешься мне помочь? Банни пожал плечами. — Ну извини, у меня нет специальной подготовки. Ее отменили из-за семинара по гомофобии. Стоило министру юстиции отпустить дерьмовую шутку на банкете, как внезапно нас всех посылают на курсы. Хотя я всегда фантастически ладил с геями. По статистике, это самая законопослушная социальная группа парней. Бип! Рация с треском ожила. — Ну, что он сказал? — Извини, Гринго, он говорит, что это не имеет отношения к миллениуму. Кажется, он в простом эмоциональном расстройстве. — Блин, жаль. Банни убрал рацию ото рта. — Рори, а разве не ты пытался пару месяцев назад спрыгнуть с «Макдоналдса» немного дальше по улице? Мне казалось, добрые торговцы Графтон-стрит уже научились запирать двери на крыши своих магазинов. — Они не могут по закону, — ответил Рори. — Из-за пожарных лестниц — для безопасности, так что… Рори вдруг замолчал. Четыре пинты храбрости, которые он выпил, уже давали о себе знать — как через мочевой пузырь, так и через мерзкое ощущение в желудке. Пищевод сжало спазмом, и Рори ощутил тошноту. — Что с тобой, Рори? Но прежде чем Рори успел ответить, рот его открылся, и недопереваренный стаут[6] извергся наружу. — Христос на дромадере! — выругался Банни. — Посмотри, что ты наделал! Физиологический конфуз Рори совпал с порывом ветра, пронесшимся вдоль Графтон-стрит на север, что оказалось очень неудачным обстоятельством для части толпы зрителей. — Да блядь… — Животное!.. Вытерев рот, Рори оглянулся и увидел Банни, уже приближавшегося к нему. — Назад! Банни поднял руки и медленно отступил на прежнюю позицию. — Расслабься, Рори, просто расслабься. Ты хорошо себя чувствуешь? — Какое тебе дело? От тебя никакого проку. — Хорошо, — ответил Банни. — А как насчет того, чтобы зайти внутрь и заполнить форму жалобы по всем правилам? Я даже тебе помогу. Хватит уже глупостей, тебе не кажется? Бип! — Банни? — Извини, Гринго. Рори немного поплохело. — Просто хочу сказать, что он несколько растерял симпатию своей аудитории. Из толпы зевак раздался голос: — Давай прыгай уже, мудак! — Эй! — крикнул Банни. — Полегче там! Неужто не видно, что этот бедный дурачок в состоянии эмоционального стресса? — Банни повернулся к Рори. — Не принимай близко к сердцу, Рори. Некоторым людям не хватает воспитания. — Кто бы говорил… — буркнул Рори, делая глубокие вдохи. — И вообще, почему ты здесь? Когда Графтон-стрит успел стать вашим с Гринго участком? — А он и не наш. Мы оказались здесь случайно, поскольку получили сообщение из одного из магазинов о джентльмене, пытающемся интимно сблизиться с манекеном. — Господи! Опять Энди Дудж? — Я тоже так подумал. — Извращуга! — Не стоит его осуждать. Он страдает агалматофилией, если правильно помню. — Это когда… — …с манекенами. Да. Психиатр выдал ему справку, которая теперь постоянно при нем. Бедный маленький извращенец. В этот момент порыв ветра дернул Рори за куртку. Вскрикнув, он еще крепче вцепился в каменную кладку. — Ты выглядишь очень бледным, Рори. — А разве ты не должен отговаривать меня или что-нибудь в этом роде? — Не исключено. Когда ты пытался спрыгнуть с крыши «Макдоналдса», что тебе сказала сержант Картрайт?