— Я кое-что нашел, сэр! — неожиданно воскликнул Бэйли. — Надо полагать, опилки? — произнес Аллейн. — Верно, — удивленно протянул Бэйли. Аллейн заглянул в аппарат, подсвечивая себе фонариком, и взял щепотку опилок из-под просверленных отверстий. — Улика номер один, — сказал Аллейн и нагнулся к розетке. — Ну-ка… Двойник! Для радио и радиатора. Я думал, они запрещены. Подозрительно. Давайте еще раз взглянем на ручки. Это были обычные бакелитовые ручки, насаженные на стальные штырьки, торчащие из передней панели радио. — Действительно, все в порядке, — задумчиво произнес он. — Постойте-ка. — Он достал карманную лупу и, прищурившись, осмотрел через нее один из штырьков. — Так-так. Скажите, Фокс, эти штуки всегда оборачивают промокательной бумагой? — Промокательной бумагой? — удивился Фокс. — Никто их ничем не оборачивает. Аллейн поскреб по очереди оба штырька перочинным ножом, держа снизу конверт. Потом, кряхтя, встал, подошел к письменному столу и стал его разглядывать. — У промокашки оторван нижний уголок, — произнес он через какое-то время. — Бэйли, вы, кажется, сказали, что на радио отпечатков пальцев нет? — Сказал, — ответил Бэйли. — На пресс-папье их тоже не окажется. Или, наоборот, будет слишком много. И все же проверьте его, Бэйли, проверьте. — Аллейн стал ходить по комнате, уткнувшись взглядом в пол, пока не остановился у окна. — Фокс! — воскликнул он. — Вот ключ к разгадке. Причем весьма заметный. — Что там? — спросил Фокс. — Клочок промокательной бумаги. — Взгляд Аллейна поднялся по краю занавески вверх. — Глазам не верю! Он придвинул стул, встал на его сиденье и рукой в перчатке стянул с концов карниза набалдашники. — Полюбуйтесь. — Он вернулся к радио, снял ручки и положил их рядом с теми, что снял с карниза. Спустя десять минут инспектор Фокс постучал в дверь гостиной. Открыл ему Гай Тонкс. Филлипа уже разожгла огонь, и вся семья собралась у камина. Выглядели они так, будто долго сидели неподвижно и не общались друг с другом. Первой с Фоксом заговорила Филлипа: — Хотите позвать кого-то из нас? — Да, мисс, — ответил Фокс. — Инспектор Аллейн хотел бы поговорить с мистером Гаем Тонксом, если это удобно. — Конечно, — сказал Гай и направился в кабинет. У двери он остановился. — А он… отец все еще… — Нет-нет, сэр, — успокоил его Фокс. — Там уже все убрано. Подняв подбородок, Гай открыл дверь и вошел. Фокс последовал за ним. Аллейн сидел за письменным столом. Увидев Гая, он встал. — Вы хотели поговорить со мной? — спросил Гай. — Да, если вы не против. Я понимаю, случившееся, конечно же, потрясло вас. Присаживайтесь. Гай сел в дальнее от радио кресло. — Отчего умер отец? Его ударило током? — Врачи пока не определили. Придется провести postmortem.[22] — Боже! И расследование будет? — Боюсь, что да. — Это ужасно, — потрясенно произнес Гай. — А что, по-вашему, случилось? Почему врачи темнят? Что его убило? — Они думают, что электрический удар. — Как это случилось? — Мы не знаем. Похоже, он погиб, когда прикоснулся к радио. — Но это невозможно! Там должна быть какая-то защита. — Она существует. Если не вмешиваться в конструкцию устройства. От удивления Гай несколько секунд не мог произнести ни звука. Потом лицо его просветлело. Он выглядел так, словно у него камень с души свалился. — Ну конечно! — протянул он. — Он ведь постоянно в нем копался. Что он с ним сделал? — Ничего. — Но вы же сказали… Раз оно его ударило током, значит, он с ним что-то сделал. — Если кто-нибудь что-то переделывал в конструкции радио, потом все восстановили, как было. Губы Гая раскрылись, но он ничего не сказал, только сильно побледнел. — Как видите, — сказал Аллейн, — ваш отец не мог этого сделать. — Значит, его убило не радио. — Мы надеемся, что это установит postmortem. — Я в радио ничего не смыслю, — вдруг произнес Гай. — Ничего не понимаю, бессмыслица какая-то. Никто к этой штуке не прикасался, кроме отца. Он сам никого к нему не подпускал. Никто и близко не мог к нему подойти. — Понятно. Радио было увлечением вашего отца. — Да, единственным его увлечением… помимо его работы. — Один из моих подчиненных неплохо разбирается в радио, — сказал Аллейн. — Он говорит, что это очень хороший аппарат. Вы сказали, что не смыслите в радио, а в доме есть кто-нибудь, кто разбирается? — Младший брат когда-то увлекался. Но потом бросил. Отец не разрешал заводить в доме еще одно радио. — Возможно, он чем-то поможет? — Но если в радио сейчас нет никаких поломок… — Мы должны проверить все. — Вы говорите так, будто… будто… — Я говорю так, как должен говорить, пока не проведено следствие, — сказал Аллейн. — Скажите, мистер Тонкс, у вашего отца были враги? Может быть, он был с кем-то в натянутых отношениях? Гай вскинул подбородок и посмотрел Аллейну прямо в глаза. — Почти все, кто его знал, были с ним в натянутых отношениях. — Это не преувеличение? — Нет. Вы считаете, что его убили? Вместо ответа Аллейн неожиданно указал на письменный стол, рядом с которым стоял. — Вы когда-нибудь видели это? — резко спросил он. Гай уставился на два черных набалдашника, лежавших на пепельнице. — Это? — повторил он. — Нет. А что это? — Я считаю, что ваш отец умер, прикоснувшись к ним. Тут открылась дверь, и в кабинет вошел Артур Тонкс. — Гай, — сказал он, — что происходит? Мы не можем весь день просидеть все вместе в одной комнате. Я этого не вынесу. Скажи, бога ради, что с ним случилось? — Они думают, что эти штуки убили его. — Эти штуки? — Артур посмотрел на стол, потом перевел взгляд на карниз, но в следующую секунду веки его дрогнули и он быстро отвел взгляд. — Как это? — спросил он Аллейна. — Наденьте насадку на штырек вместо ручки громкости.