Майкл Бруэр проворчал что-то, соглашаясь. Харриет вздохнула. — Я знаю людей такого склада. Но в детстве он был очень живым… Общительным. Наверное, ему было ужасно одиноко. — А я так не думаю, — сказал Майкл Бруэр, пытаясь ее хоть чем-то подбодрить. — По-моему, он был настолько поглощен работой, что попросту не замечал, был с ним кто-нибудь рядом или нет. — Хм. Как странно, сейчас его работа кажется совершенно бессмысленной. — Она сняла с полки еще одну книгу. — Я хочу сказать, что не понимаю даже названий этих книг. Что уж говорить об их содержании. Наверняка они недешево стоят. Хотя, конечно, это не для каждого. — Да. — Как вы думаете, можно будет избавиться от них через университет? Ну, то есть отдать в библиотеку… или кому-нибудь, кто занимается той же темой. — Я уверен, что это возможно. Если хотите, я мог бы заняться этим. — Если вам не трудно, я была бы вам очень благодарна. — Конечно. Вы хотели бы их продать? — Нет, что вы. Просто было бы хорошо, если бы они попали туда, где бы их оценили. — Разумеется. Она обвела взглядом комнату с выражением отчаяния на лице. — У него вообще-то не так много вещей. То есть книги и журналы — да, но личных вещей почти нет. — Да. У него, конечно, была одежда и… Хотите посмотреть? — Нет, нет. Я все это отдам в «Оксфам» или… — Я и с этим готов помочь, если хотите. — Я не могу вас так утруждать… — Нет-нет, все в порядке. Мне это не трудно, я же все равно тут живу, а вы говорили, что вам нужно возвращаться в Рим. — Да, я на работе обещала вернуться через несколько дней. Мне дали отпуск по семейным обстоятельствам. Внезапно ей представилось, как на столе в ее кабинете растут кипы документов, требующих обработки. Да еще этот раут у посла в субботу. Без нее им не удастся организовать все как следует. Хм, завтра днем есть удобный авиарейс. — Знаете что, оставьте это мне, я все улажу, — успокаивающе произнес Майкл Бруэр. — Если вы уверены, что из его вещей вам ничего не нужно… — Я, пожалуй, еще посмотрю. У него могли быть какие-нибудь семейные фотографии или еще что-нибудь. — Оставайтесь, сколько вам нужно. — Спасибо. Харриет зевнула и украдкой посмотрела на часы. Почти восемь. Последние несколько дней она почти не спала. Все-таки нужно поискать еще. Может быть, здесь все же сыщется что-нибудь такое, что поможет раскрыть книгу жизни брата. Однако мысль о завтрашнем рейсе засела у нее в голове. «Еще полчаса здесь, — подумала она, почувствовав укол совести, — а потом обратно в гостиницу». Перекусить, пораньше лечь спать, а утром поездом в Лондон. Здесь ей больше нечего было делать. — Мистер Бруэр, — неуверенно произнесла она, — я хочу спросить насчет болезни Дикки… Мужчина насторожился. — Да? — Как долго он был прикован к кровати? — Думаю, недели три. — А в это время он нормально питался? — Я пытался его уговорить, но ему это было неинтересно. А когда он что-то съедал, надолго это в нем не задерживалось. — Я вам очень благодарна за то, что вы присматривали за ним. Майкл Бруэр пожал плечами. — Жаль, что я не смог сделать чего-то большего. — А он продолжал работать? — Да. До самого конца. Я пробовал повлиять на него, говорил, что ему нужно в больницу, но… У него был очень волевой характер. — Да. Раздался звонок в дверь. Пробормотав «извините», Майкл Бруэр отправился вниз. Дверь в комнату он оставил приоткрытой, поэтому Харриет слышала происходивший в коридоре разговор. Сначала Майкл Бруэр вежливо произнес: — Добрый вечер. Потом раздался неожиданный голос, молодой, грубоватый и немного заговорщический: — Привет, мне этот адрес дал друг. — Да? — Его Род зовут. — И что? — Это имя явно ничего не сказало Майклу Бруэру. — Он сказал, что я могу прийти сюда, чтобы… Сказал, тут живет человек, который может… — Прошу прощения, но ваш друг, похоже, ошибся и дал вам неправильный адрес. Здесь вам никто не поможет. Заинтересовавшись разговором, Харриет подошла к двери комнаты Дикки. Через стойки перил она могла разглядеть посетителя. Это был молодой парень с черным панковским ирокезом, в порванных джинсах и куртке. Бледное лицо, нервно подергивающийся рот, но взгляд нагловатый, даже высокомерный. Как только она выглянула, Майкл Бруэр закрыл входную дверь. Харриет поспешно вернулась в комнату и, чтобы принять занятой вид, присела на пол рядом с кипой бумаг у книжного шкафа. Она переставила ее в сторону и увидела под бумагами пачку глянцевых журналов. Она открыла один из них. Несмотря на то что иногда она вела себя как старая дева, жизненный опыт Харриет Чейли был богаче, чем могло показаться. Она знала, что такое порнография. Однако такой порнографии раньше ей видеть не приходилось. На фотографиях не было женских тел. Там были одни мужчины. Она пошарила рукой под книжным шкафом и достала оттуда узкую коробку для сигар. Открыв крышку, она обнаружила пару тонких пластиковых шприцев, несколько запачканных кровью бинтов и маленький полиэтиленовый пакетик с белым порошком. — Кхм. Она повернулась и увидела стоявшего в дверном проеме Майкла Бруэра. На лице его была написана жалость. — Простите, — сказал он, — я думал, что избавился от всего этого, и надеялся, что вам все-таки не придется об этом узнать. — Вы что, — изумилась Харриет, — хотите сказать, что Дикки умер от передозировки наркотиков? — Нет, — печально покачал головой Майкл Бруэр. — Дело не в этом. — Я все равно не могу в это поверить, — призналась Харриет. — Я ведь помню, каким Дикки был раньше… — Вы сами сказали, что давно не видели его. — Голос Майкла Бруэра был мягким, полным сочувствия. — Это правда. — И вы удивлялись, что он не общался с женщинами. — Да. — Мне очень жаль, но все было понятно с первого дня, когда он поселился здесь. — Ox. — Сюда приходили мальчики. Спросите любого из соседей. Молодые люди приходили по ночам к вашему брату.