– Какое жуткое совпадение, что они включили именно эту песню. Мертвая девочка с таким же редким именем, как и у нас в этом деле. – Это всего лишь случайное совпадение, – ответила Чарли. – Разве не ты все время говоришь, что не веришь в совпадения? – Ты путаешь меня с Чалле. Я не верю в судьбу. – Разве не скучно верить только в совпадения? Большинство моих знакомых так или иначе верят в судьбу. – Это потому, что они не умеют различать судьбу и совпадение, – ответила Чарли. – И еще принимают желаемое за действительное. – Подозреваю, что большинство людей желают видеть смысл в том, что с ними происходит. – Да. Именно поэтому они придумали себе, что существует судьба. Она снова убавила громкость, мысленно желая, чтобы Андерс перестал болтать. 5 – Ты прочла про это местечко? – спросил Андерс. Они выехали на шоссе, и Чарли сидела, мысленно раздражаясь по поводу его стиля вождения. Она лишь покачала головой, пытаясь справиться с подступающей дурнотой – стала смотреть на дорогу, стараясь не думать о том, что влила в себя накануне вечером. Она пообещала себе пить только пиво (каждый раз все начиналось с этого обещания). Вчера она повстречалась с коллегой, с которым раньше вместе работала, и все началось отлично: пара бокалов пива, воспоминания, разговоры о ерунде, но около двенадцати коллега ушел. Рано утром ему надо было отправляться в поездку. Вот тут-то и появился тот Мартин – и все испортил. Вспоминая сладкие коктейли, Чарли сглотнула отрыжку. В голове возникали все новые и новые воспоминания о вчерашнем. Она пролила на себя бокал вина, тогда-то Мартин и понес ее на руках в душ, а там… а там он прижал ее к стенке кабины и взял ее под льющимися струями воды. «Прямо как в кино», – подумала она. Если бы только они оба не были так пьяны, если бы она не поскользнулась и не разбила себе лоб, так что ему пришлось нести ее в постель… проклятье! Почему же она никогда не учится на собственных ошибках! Андерс начал пересказывать ей то, что успел прочесть в интернете про Гюльспонг. Небольшой рабочий поселок, шесть тысяч населения, самые молодые мамы в стране, плохое состояние зубов, высокий уровень безработицы. Ему показалось, что это очень милое местечко. – Типичный стокгольмский снобизм, – вздохнула Чарли. – Пренебрежительное и саркастическое отношение ко всему, что находится за чертой города. – Я смотрю, кто-то сегодня явно не в духе. – Да какие еще варианты, когда тебя кидают из одного расследования в другое? – Обычно у тебя с этим не возникает проблем. Ты же сама говорила, что играешь из того положения, в которое тебя ставит тренер. – Но не тогда, когда он отправляет меня в ссылку! Андерс не понял. В смысле – в ссылку? Если она имеет в виду корпоратив, так ведь это уже забыто. «Он знает, – подумала Чарли. – Ему все известно». – Что ты слышал? – спросила она, обернувшись к нему. – Что ты имеешь в виду? Я подумал о том, что ты немного… ну, немного перебрала. Что ты на меня так смотришь? – У меня возникло чувство, что ты знаешь обо мне что-то такое, чего я тебе не рассказывала. – Да ты ведь никогда ничего о себе не рассказываешь. – Кто проболтался? – спросила Чарли. – Чалле? Хенрик? – Ни тот, ни другой. Я знаю, что у вас была интрижка, потому что однажды я случайно застал вас в конференц-зале. Когда вы думали, что все ушли домой… Чарли покраснела. Вспомнила, как сказала Хенрику нет, предложила поехать к ней домой. Не от большой добродетельности – просто для нее работа значила все, и ей вовсе не хотелось, чтобы ее застали со спущенными штанами на столе в конференц-зале. Она пыталась сопротивляться, но Хенрик проявил настойчивость. Он хотел взять ее прямо там. Зная все ее слабые места, он ласкал ее, пока она не сдалась и не забыла, где они находятся. А где-то рядом, стало быть, находился Андерс. Что он успел разглядеть? – Я мало что видел, – сказал Андерс. – Поначалу я вообще не понял, кто это, но потом догадался, что это вы, – все остальные уже разошлись. – Почему ты ничего не сказал? – А что я должен был сказать? – спросил Андерс, бросив на нее взгляд. – Нет, ну – мне, потом, что ты все знаешь. – Я подумал, что ты сама расскажешь, если захочешь. – Во всяком случае, этот роман уже позади. – Хорошо, – сказала Андерс. – Что в этом хорошего? – Я просто подумал, что… в смысле – он ведь женат и все такое… – Он сказал, что несчастен в браке, – проговорила Чарли. А потом не удержалась и рассмеялась, потому что только сейчас, когда она произнесла это вслух, ей стала ясна вся предсказуемость ситуации. Женатый мужчина, которого не понимает жена… Как она вообще могла купиться на всю эту чушь?! – И потом, я его недолюбливаю, – добавил Андерс. – Между нами говоря, он… слишком высокого о себе мнения. Чарли вынуждена была согласиться. Ей вспомнилась ночь в домике в шхерах. Они с Хенриком в постели. Он пытался заставить ее «раскрыться», рассказать о своем прошлом. Где и как прошло ее детство? Он ведь даже не знает, откуда она родом. А для тебя это важно? спросила Чарли. Нет, это не имело значения. Ну тогда и ладно, ответила она. Но все равно, она могла бы… она могла бы что-нибудь ему рассказать. Например? Может быть, какую-нибудь тайну. На что Чарли ответила, что она готова – но только если он начнет первым. Хенрик выпрямился в постели и с плохо скрываемой гордостью рассказал, что в молодости рисовал граффити. И потом, когда она расхохоталась, он обиделся. Чего в этом такого веселого? Да нет, ничего, ответила она, но ведь все подростки рисуют граффити. Это не какой-нибудь там смертный грех. А что такого она сама сделала, что гораздо страшнее, поинтересовался Хенрик. В какое-то мгновение она хотела сказать: «Я дала человеку умереть у меня на глазах, не оказав помощи», но потом взяла себя в руки и заявила, что никогда не совершала ничего противозаконного. Ложь, сказал Хенрик. Все люди хоть раз совершали что-нибудь противозаконное. Он уселся на нее верхом и ловким движением схватил ее одной рукой за оба запястья. Давай, рассказывай. Ничего противозаконного, но у меня было немало мужчин, ответила она. Сколько? Захват стал крепче, Чарли увидела, как в его глазах загорелся огонь желания. Несколько сотен. И тут Хенрик рассмеялся. Поэтому-то ему так нравится быть с ней. Он обожает женщин, которые заставляют его смеяться. И она вспомнила, как подумала: Хенрик ошибается, говоря о себе, что видит людей насквозь. Теперь, когда страсти немного улеглись, она поняла – он из тех, кто, строго говоря, совсем не в ее вкусе: лживый, плохо знающий самого себя, лишенный интуиции. Тогда почему же она не может просто пойти дальше? Они ехали уже минут двадцать, когда Чарли сообразила, что забыла дома свои таблетки антидепрессанта сертралина. А утром – приняла ли она вообще таблетку? Первое, что ей надлежит сделать, когда Андерса не будет поблизости, – это позвонить врачу и попросить новый рецепт. Раньше она уже совершала эту ошибку, резко переставая принимать препарат, считая, что все эти разговоры о синдроме отмены сильно преувеличены, однако через пару дней ее начал прошибать холодный пот, замучили тошнота и приступы страха. Снова переживать все это ей не хотелось – особенно учитывая, куда она направляется. Пожалуй, ей даже придется увеличить дозу. – Что ты думаешь об этой девушке? – спросил Андерс. – Пока рано говорить. – Знаю. Но она, похоже, из тех, кто может некоторое время отсутствовать по собственной воле. И Андерс начал пересказывать то, что они слышали об Аннабель. Она исчезала и раньше. Видимо, это такая девушка, которую начинают искать только по прошествии некоторого времени. – Она не исчезала раньше, – возразила Чарли. – Но ведь Чалле сказал… – Я прочла все материалы: в прошлый раз родители заявили в полицию, когда она не вернулась домой в положенное время. Она заночевала у подруги, мама сама нашла ее там на следующее утро. Это совершенно нормально. – Когда ты успела это прочесть? – Пробежала глазами материалы, пока ты был в туалете.