— Они не хотят меня слушать. Говорят, это дурацкое совпадение, — сжимая в руках чашку чая, проговорила Вика. — Ну, может, и правда совпадение? Ты же сама говорила, Олег ученый, а не криминальный авторитет, не бизнесмен, не политик. Кому могло понадобиться его убивать, да еще и предупреждать заранее? — Толя, но они в полиции сказали, что Олег погиб около половины шестого, и по телефону мне сказали то же самое! Если бы Олег не умер, это было бы глупой шуткой, а теперь? Неужели ты не понимаешь? — Вика ужасно нервничала. Со дня смерти Олега прошел уже месяц. Страшный, тяжелый месяц, в котором все дни были словно выкрашены в черный цвет, не важно, какая погода стояла за окном, в их доме всегда было темно, холодно, бесприютно, как на ледяном промозглом ветру под затянутым грозовыми тучами небом. Соня плакала все время, Никита только ночью. Вика боялась оставлять их одних и хотела взять на работе отпуск. Но ей предложили оформить больничный, а потом еще один. Коллеги ее очень жалели, относились с пониманием и безропотно разделили между собой ее часы в аудитории. Но тоска по Олегу была не единственной Викиной болью. После опознания тела она сразу же рассказала полиции о том самом нелепом звонке. И хотя полицейские признали, что Олег погиб примерно в половине шестого, его сбила машина на загородной трассе, никакого значения телефонному звонку они не придали. Что делал Олег на трассе, также осталось загадкой. Очевидно было лишь одно. В Финляндию он не уехал. Виновного в гибели Олега так и не нашли. Все это вместе никак не давало Вике покоя. Она несколько раз ходила к следователю, пыталась растормошить его, заставить заняться делом мужа, но тот только отговаривался какими-то заключениями, ответами на запросы, и даже жалоба в прокуратуру не помогла. И вот теперь, сидя с Анатолием за чашкой чая, она пыталась в очередной раз найти поддержку и понимание, найти человека, который согласится с ней и если не поможет, то хотя бы поддержит ее, потому как даже свекровь не одобряла Вику в ее упорстве. «Займись детьми, начни работать, — говорила она, — дай мертвым успокоение». Анатолий Серебряков был лучшим другом Олега еще со школы. Работал он в банке и был человеком хоть и надежным, но весьма прагматичным, а на Викин взгляд, скучным и занудным. Виделись они с Олегом нечасто, но этот факт на их дружбу никак не влиял, и вот теперь, не найдя себе поддержки в органах защиты правопорядка, она от отчаяния обратилась к Толику, сама не зная, на что надеясь. — Слушай, Виктория. Я не хотел тебе этого говорить, — хмуро, исподлобья взглянув на Вику, проговорил Серебряков. — Но у Олега на работе были какие-то неприятности. — Увидев, как встрепенулась Вика, он поднял предупреждающе руку, не дав ей заговорить, и продолжил: — И я даже свел его с одним человеком для консультации. Так вот, когда мы с Олегом созванивались незадолго до его гибели, он сказал, что все решилось и проблемы больше нет. Думаю, он не врал. А если принять во внимание, что жизнь Олега была проста и очевидна и, кроме работы и семьи, третьей составляющей в ней не имелось, приходится признать, что причин для его устранения не было. Ни у кого. Визит Толика никакого облегчения Вике не принес. Никто, даже собственная свекровь, не хотел ее понять. Но Вика знала точно — Олега убили. И тот звонок не был совпадением, и в Финляндию Олег не ездил, и на шоссе оказался неизвестно как и зачем. Был понедельник, дети ушли в школу, а она бездумно бродила по квартире. Вчерашний разговор с Толиком никак не шел у нее из головы. Оказывается, у Олега были неприятности, причем такие, что ему понадобилась чья-то консультация. И почему она не спросила у Толика, с кем именно он свел Олега? Но факт остается фактом. Олег почему-то ничего ей не сказал, а разыгрывал полнейшее благополучие. Почему? У них всегда были открытые, доверительные отношения. Он часто делился с ней своими проблемами, и, хотя Вика мало что понимала в его химико-фармакологических исследованиях, потому что работала на кафедре культурологии в Морской академии, она с радостью его выслушивала. Почему в этот раз он промолчал? Потому что проблема была очень серьезной и он не хотел ее волновать? Ему грозило увольнение? Что-то с финансами? Но ведь за это не убивают. Он был сотрудником крупной компании, одним из нескольких сотен. Вика не знала, что ей делать. Больше всего на свете она хотела, чтобы кто-нибудь влиятельный заставил полицию заняться расследованием гибели ее мужа. Потому что это их прямая обязанность. Эта мысль, сформулировавшись в Викиной голове, вдруг показалась ей единственно здравой и правильной. Надо найти человека, который надавит на следствие! И она принялась искать. — Ну, привет, Вика Звонарева. Сто лет не видались, — плюхаясь на стул, поприветствовала подругу детства Ольга Милованова[1], сотрудница прокуратуры. — Как ты мой телефон раздобыла? Вика не видела свою соседку по даче лет шесть, а может, и больше. Ольга, на ее взгляд, почти не изменилась. Она всегда была резковатой, немного беспардонной и напористой. Обожала командовать и могла заткнуть за пояс любого мальчишку. С Викой они не всегда ладили, но все же были скорее подругами, чем врагами, и, несмотря на то что Вика была на несколько лет старше Ольги, та всегда относилась к ней с высокомерной снисходительностью. Теперь Ольга занимала пост в организации, позволявшей ей полностью реализовать свои природные наклонности. И хотя Вика ожидала, что Ольга поведет себя мягче и дружелюбнее, не в ее положении сейчас было обижаться. — И тебе привет, — улыбнулась в ответ на Ольгино приветствие Вика. — Телефон моя мама у твоей узнала. Как поживаешь? — Нормально, — пожала плечами Ольга. — Ты уже заказала что-нибудь? Я ужасно голодная, сегодня без обеда, надо что-нибудь пожевать, — быстрым, начальственным тоном объясняла Ольга, подтягивая к себе меню. — Мать сказала, у тебя муж умер? — тут же без всякого перехода продолжила она разговор. — Вообще-то его убили, и полиция ничего не хочет делать, — наплевав на приличия, сразу же вывалила суть проблемы Вика. Какой смысл разводить церемонии с Ольгой, все равно не оценит. — И чего, нужна помощь? — без обид и экивоков тут же спросила Ольга. — Да. Ты сможешь? — глядя на подругу с надеждой, каким-то по-собачьи жалостным взглядом, спросила Виктория. — Не знаю. Сначала надо ознакомиться с делом, потом подумать. Давай мне все данные: где, кто занимается этим делом и так далее, и свой телефон, а я дня через два тебе позвоню. — Доставая планшет, проговорила Ольга, — ты есть будешь? Через два дня Ольга позвонила, как и обещала. — В общем, так. Полиция этим заниматься не станет. Бесполезно. Дело закрыто. Но! — многозначительно проговорила Ольга, вставая на паузу. — Если ты уверена, что с гибелью мужа не все чисто, и хочешь расследовать это дело любой ценой… — У меня есть деньги, но не очень много, — поспешила сразу признаться Вика, которой предстояло теперь в одиночку тянуть двоих детей. — Я не про деньги, — остановила ее Ольга. — Этот человек если начнет выгребать все наружу, то уже не остановится, что бы там ни выплыло. Не важно, понравится тебе это или нет. — Мне понравится. Я согласна, — снова поспешила с заверениями Вика. — А сколько он берет? — Нисколько. Но есть «но», — меняя тон и уже как-то спокойнее, по-дружески спросила Ольга. — Ты телик часто смотришь? — Да нет. Когда мне его смотреть? Да и что там смотреть? Разве что новости? — растерянно проговорила Вика. — Ясно. Значит, передачу «Потапова обвиняет» ты не видела? — Нет, — Вика никак не могла понять, к чему клонит Ольга. — Тогда набери в Интернете, посмотри хотя бы штуки три передачи, а когда посмотришь, позвони. Я тебе объясню остальное, — как-то загадочно велела подруга детства. На кой Ольге понадобилось, чтобы Вика смотрела эту передачу, было неясно. Но, учитывая Ольгин характер, раз велела, значит, смысл в этом есть. И Вика пошла к ноутбуку исполнять приказ, благо время у нее было. — Ну, как? — сдержанно спросила Ольга, когда спустя несколько часов Виктория позвонила ей с отчетом. — Жуть! Такой беспредел! Просто слов нет. Особенно эти сволочи, которые детей у женщин отнимали, впрочем, и гинеколог тоже впечатлила. Ну, про сирот я вообще молчу, — эмоционально, от души высказалась Вика. — Только я не совсем понимаю, зачем ты велела мне эту передачу посмотреть? — Затем, что Женька Потапова — моя лучшая подруга, — с едва уловимой, горделивой ноткой в голосе пояснила Ольга. — И если она возьмется за дело, то, во-первых, наверняка до правды доищется, она у нас как клещ, а во-вторых, обязательно покажет по телику. И результат, и всю подноготную. Вопрос. Ты к этому готова? Вика готова не была. Точнее, она была не готова так быстро ответить на Олин вопрос. Что значит, покажет все? И что это «все»? Глава 3 — Как-то ты изменилась, — озадаченно сведя к переносице точеные брови, проговорила Ольга. — В смысле? — То ли повзрослела, то ли поумнела. Точно уж и не скажу, — неуверенно пожала плечами Ольга. Они с журналисткой Евгенией Потаповой сидели за столиком в модном дорогом ночном клубе. Встретиться именно в клубе предложила Женька. Ей хотелось повеселиться, а заодно можно и дела обсудить. — И с каких это пор ты так полюбила по ночным клубам расхаживать? — продолжала разглядывать подругу Ольга. — Гм. — Женька пожала голыми плечами, на которых виднелись лишь тоненькие бретельки вечернего платья, черного, блестящего, очень короткого и очень вызывающего. Сама Женька, слегка прищурив ярко накрашенные глаза, скользящим взглядом осматривала зал, время от времени останавливаясь то на одном парне, то на другом. — Это ты из-за Скрябина во все тяжкие ударилась? — не отставала от нее Ольга. — Слушай, могу я повеселиться в свое удовольствие или нет? — раздраженно повернулась к ней Женька. — И вообще, что тебя не устраивает, ты же сама говорила, жить надо проще и веселее. — Ну, да. Так я же не сказала, что мне перемены не нравятся, — тут же фыркнула Ольга. — Наоборот. Молодец, молодость дается только раз. Так и продолжай. Но свою мысль Ольга развить до конца не успела, потому как к Женьке подошел какой-то парень с довольно противной, самовлюбленной физиономией, и она, не удостоив подругу взглядом, ускакала с ним на танцпол. — Телезвезда, мать твою, — сердито и грубовато бросила ей вслед Ольга и принялась подыскивать себе в зале подходящего кавалера, чтобы не сидеть одной, как дуре, пока остальные развлекаются. — Ну, так что, будешь ты с ней встречаться или нет? — на этот раз по-настоящему сердито спрашивала Ольга, приперев Женьку к стенке в дамском туалете. Время уже было далеко за полночь, а главный вопрос так и не был решен. Женька, обычно такая спокойная, внимательная и скромная, словно с цепи сорвалась. Она без конца стреляла глазами на поражение, подцепила троих парней, каждый из которых был намерен провести с ней как минимум ночь, и Женька своим поведением их чаяния всячески поддерживала. Ольга понимала, что назревает скандал, возможно, с мордобоем, ужасно сердилась, но образумить подругу не могла. Женька в этот вечер отличалась непривычной упертой озлобленностью, словно решила провести вечер под девизом «Чем хуже, тем лучше». Одета была вызывающе, вела себя еще хуже. Не хватало только телевизионной светской хроники, чтобы запечатлеть «звездную жизнь популярной телеведущей». Наконец, устав от Женькиных выходок, Ольга почти насильно утащила ее в туалет, там прочла ей громкую, наполненную крепкими выражениями нотацию, потом вывалила ей Викину историю, из-за которой они, собственно, и встречались, и потребовала немедленного ответа. — Ну, так что? Будешь ты этим заниматься? Или у тебя на почве разбитого сердца совершенно мозги отшибло? — почти орала Ольга. — Во-первых, успокойся. Во-вторых, еще недавно ты сама меня призывала жить проще и к мужикам относиться потребительски. Так чем ты недовольна? — Дернула Женька голыми плечами. — А по поводу твоей знакомой — так и быть. В память о нашей давней дружбе я с ней встречусь, — капризным, не свойственным ей голосом проговорила Женька, но, поймав на себе укоризненный Ольгин взгляд, вздохнула и уже нормальным голосом проговорила: — И вообще. Надоело мне тут, и козлы эти надоели. Поехали домой? Женька проснулась рано. Она теперь часто просыпалась рано и сама не могла понять почему. Настроение у нее было тоскливое, такое же тоскливое, как промозглое осеннее утро за окном. Она глубоко и с удовольствием зевнула, потянулась от макушки до самых кончиков пальцев и, завернувшись в одеяло по самый нос, снова попыталась заснуть. Ничего не выходило. Придется вставать. С тех пор как полтора месяца назад она рассталась со своим «женихом», адвокатом Скрябиным[2], Женьку мучили бессонница, хандра, «звездные заскоки» и еще куча всяких недугов. Она отчего-то стала заносчива, самодовольна, раздражительна, нетерпима с коллегами и очень несчастна, непонятно почему. Даже родители и Валерка стали жаловаться, что с ней совершенно невозможно общаться. Что с ней стало не так? Володю она уже не любила. Даже скучать по нему перестала. Обида, конечно, до конца не прошла, и боль от предательства тоже. Хотя и притупилась. Но, видимо, это расставание затронуло какую-то болезненную точку в ее душе, раз она никак не может прийти в себя. И на работе, как назло, ничего интересного. Маринка Похлебкина, ее помощница, со своей кипучей энергией взвалила на себя целый воз работы, и теперь Женьке только и остается, что ЦУ раздавать да начальственно брови хмурить. Может, встретиться с Ольгиной знакомой? Все-таки убийство, вдруг действительно что-то стоящее, ну а нет, так всегда отказаться можно. И Женька потянулась за телефоном. Вика ужасно нервничала. Она то и дело спрашивала себя, не ошиблась ли, решившись на такой кардинальный шаг, и одобрят ли впоследствии ее решение родственники. К тому же встреча с Потаповой внушала ей опасения и сама по себе. Евгения Викторовна была известной журналисткой, к тому же ведущей скандальных разоблачительных программ, и, что ожидать от такой особы, Вике было не совсем ясно, особенно учитывая, что Потапова была лучшей Ольгиной подругой, а Ольга, даже не будучи телезвездой, характером обладала жестким, авторитарным, подавляющим. Так чего же ожидать от ее знаменитой подруги? И хотя она знала, что Потапова приедет на встречу одна, без оператора и съемочной группы, все равно навела красоту, сделав полный макияж, тщательно выбрав костюм, приготовила для чаепития парадный сервиз и продумала угощение и сервировку. Потапова пришла точно вовремя. Заглянув в глазок, Вика от волнения даже рассмотреть ее не смогла, пока та не вошла в квартиру. — Добрый день, Евгения Викторовна, проходите, пожалуйста. Нет-нет, не разувайтесь, — суетилась Виктория, стараясь продемонстрировать максимум светской любезности. — Да вот еще. У вас такой порядок идеальный, а я в грязных сапогах в комнату потопаю, — отмахнулась от Вики звездная журналистка, стаскивая сапоги. — Вы видели, какая там слякоть на улице? — Проходите, Евгения Викторовна, пожалуйста, располагайтесь, — церемонно провела гостью в гостиную Вика. — Я сейчас чай подам. — Виктория… можно без отчества? — не торопясь расположиться на диване, проговорила Потапова, останавливаясь в дверях комнаты.