Проснувшись, я пару минут лежала с закрытыми глазами, наслаждаясь мягкостью постели. Поначалу я даже толком не поняла, где я. На миг мне показалось, что я снова в своей квартире, но стоило открыть глаза, как эти мысли рассеялись, как дым от костра на ветру. Зевнув и потерев глаза, я нахмурилась, осматриваясь. Я лежала на широкой кровати, в которой вполне можно было бы уместиться впятером. Над кроватью висел темно-синий балдахин. Это меня еще больше сбило встолку. До сих пор, что я видела в этом мире, говорило о том, что он где-то на уровне средневековья. Но… балдахин? Отбросив одеяло, с неудовольствием отметила, что на мне безразмерная сорочка, которая сейчас перекрутилась на талии, чем очень сильно мешала. Приподняв ткань, понюхала. Пахнет нормально, чем-то цветочным вроде. Переместившись к изножью кровати, встала на колени, поправила на себе сорочку, тут же принимаясь осматривать комнату, в которой очнулась. Прямо напротив кровати стоял массивный комод из темного дерева. Наверху лежали какие-то обтянутые в ткань коробочки, словно для рукоделия. По бокам комода расположились высокие тумбочки, наверху которых уместились явно металлические подсвечники. Нет, наверное, лучше назвать это канделябрами. С одной стороны была дверь, а стену рядом украшали гобелены, полностью завешивая ее. С другой стороны можно было увидеть полки с книгами. Они тянулись от тумбочки до самой стены, от пола и почти до самого потолка. За синими шторами, как я думаю, пряталось окно. Они не были плотно закрыты, и в комнату пробивался свет. На полу же лежали пушистые сероватые шкуры. Видимые места стен явно были обиты какой-то тканью, светлого оттенка. Несмотря на то, что всё выглядело вполне нормально, но мне, человеку, который бывал в разных местах, становилось понятно, что время в этом мире всё-таки не сильно ушло от средневековья. Если брать аналогию, то думаю век шестнадцатый, может, семнадцатый. И эти шкуры… Почему-то меня не так сильно смущали гобелены или откровенное грубовато сделанный комод, как эти самые шкуры. Со стороны кровати около стены стоял стол, на котором виднелось какое-то рукоделие. Опять же коробочки и мягкая, не особо симпатичная игрушка. Около кровати с двух сторон стояли небольшие тумбочки, на которых виднелись подсвечники. Аккуратно встав, я подошла к окну и осторожно отодвинула штору, выглядывая наружу. С той стороны явно резвилось в самом разгаре лето. Зеленые деревья, трава, тропинка. Судя по ухоженности, моё окно выходило в сад. И если принять во внимание освещенность, то сейчас точно не ночь и даже не вечер. Вернувшись в кровать, забралась на нее с ногами. Снова укрывшись одеялом, я решила сначала подумать. И только потом выходить наружу и давать кому-нибудь знать, что я проснулась. Итак. Если мне не изменяет память, то мы с Иллиадаром дошли до границы и пересекли ее. Я еще помню ощущение того, как меня словно окатило водой. Это было последним, что моя память зафиксировала. Потом, как отрезало. Меня сейчас немного мучает вопрос: я всё еще в том же самом мире или же я тогда умерла и снова попала в какое-нибудь чужое тело? От этой мысли я едва не подскочила, принимаясь оглядывать своё тело. Ну, вроде то же самое, если суди по родинкам, цвету волос, их длине, и вообще фигуре в целом. Дальше. Судя по всему, никакого больше перемещение не состоялось. Не сказать, что я вообще думала о чем-то подобном, но если учитывать всё, что со мной уже случалось, такой вариант не стоит отметать сразу. Если не перемещение, то где я? И как сюда попала? Закономерные вопросы. Думаю, нас кто-то подобрал и перенес в своё жилище. Хорошо хоть не в тюрьмы закинули. Мало ли, что тут бывает с теми, кого находят около барьера с Хаосом. С этим разобрались. Теперь, где Иллиадар? Надеюсь с ним все нормально. Подумав об этом, потянулась к нашей связи, почти сразу ощущая ответный отклик. Связь завибрировала, будто бы от радости, заставив меня немного смущенно выдохнуть. — Проснулась? Я резко открыла глаза, удивляясь тому, что успела их вообще закрыть. Взгляд почти мгновенно уперся в Монту, который расслабленно сидел на комоде и лениво помахивал хвостом. Хм, а ведь раньше его тут точно не было. Если он, конечно, не прятался от меня. — Где мы? Как ты? — тут же спросила, протягивая руку. Монту лениво глянул на меня, на мгновение отвернулся, но потом всё-таки прыгнул на кровать, подставляя голову под мою ладонь. Весь его вид буквально кричал о том, что он мне делает одолжение, раз позволяет себя погладить. Но я ведь знала, что ему на самом деле нравится, просто он выделывается. Кот, что с него взять. В этот момент с той стороны двери постучали. — Войдите, — сказала я чуть громче, непроизвольно подтягивая одеяло повыше. Монту же обошёл меня по кругу и с самым независимым видом развалился прямо на подушке. В комнату тут же просочилась девушка. Я быстро окинула её взглядом. Длинное платье с чуть пышной юбкой до самого пола. Приталенное, с узкими рукавами до локтя. Цвет у платья был песочный, а спереди, словно нашитый белоснежный фартук длиной тоже до самого пола. Горловина закрыта, а на голове розоватый чепец, плотно скрывающий волосы. Что там на ногах, я не видела. — Проснулись, госпожа? Завтрак? Девушка ловко отодвинула один гобелен, показывая, что за ним скрывался платяной шкаф. Открыв его, она вытащила длинное пышное платье и совершенно невозмутимо положила его на кровать. Я же в свою очередь с любопытством рассматривала черты лица девушки. Судя по тем волоскам, что всё-таки выбивались из чепца, можно было сделать вывод, что волосы у нее черные. Вал лица круглый, кожа бледная, щеки чуть розоватые, губы полные, нос немного длинноватый, узкий. Глаза чуть навыкате, такое бывает у людей, у которых проблемы с щитовидной железой. Цвет глаз не разобрать, но вроде как темный. Не сказать, что некрасивая, но и ничего выдающегося. Лет двадцать пять, невысокая, немного полноватая. Не сильно, но килограмм десять сбросить можно. Закончив осмотр, бросила взгляд на платье. Никогда не думала, что мне придется носить нечто подобное. Длинное, не сильно пышное, с большим бантом на спине, со шнуровкой, и закрытой горловиной. Цвет какой-то серый, ткань непонятная. Собственно, в тканях я никогда сильна не было. Не бархат точно, и не шёлк. Девушка, между тем, заметив, что я осталась неподвижна, подняла на меня глаза. На ее лице буквально был написан интерес и вопрос. — Я бы хотела для начала умыться, а потом… — я замялась, — сходить в туалет, — сказала чуть тише. Брови девушки взлетели вверх, но она осталась так же молчалива. — Конечно, сейчас вам принесут таз. Ночной горшок под кроватью, вы всегда можете им воспользоваться, — сказала она и буквально выпорхнула из комнаты. Вставать я не спешила. Думаю, для начала надо дождаться тех, кто там мне таз принесет, а уж потом делать свои дела. Не хватало еще, чтобы меня застали в не самый удобный момент. Буквально минут через пять в комнату внесли… ванную! Не знаю, почему здоровую лохань назвали просто тазом, но им она точно не была. Двое парней, которые старались на меня не смотреть, поставили емкость недалеко от окна и пулей вылетели из комнаты. Следом за ними вошли девушки с ведрами и принялись выливать воду в ванную. Они сделали несколько ходок, прежде чем вернулась та, самая первая. Она несла с собой какие-то горшочки и тряпочки на подносе. — Вам помочь с помывкой, госпожа? — спросила она, оставаясь совершенно спокойной. На её месте я была бы более любопытна. — Нет, я сама справлюсь, — ответила, отбрасывая одеяло и вставая. Девушка тут же отвела взгляд, при этом я заметила, что, несмотря на все её хладнокровие, она явно чем-то сильно смущена. — Что-то не так? — поинтересовалась, подходя к ванной и трогая воду пальцами. Теплая, само то. — Простите моё неподобающее поведение, госпожа, — девушка тут же наклонила голову, чуть приседая. — Просто ваша внешность столь необычна, что я позволила себе показать своё любопытство. Я поглядела на нее, хмурясь. Что-то мне подсказывало, что никаким любопытством тут и не пахло. Вернее, не только им. А что тогда? — Мой спутник… мужчина, что был со мной, где он? — спросила, решив оставить странное поведение девушки на потом. — И да, как тебя зовут? — Агата, госпожа. Ваш спутник сейчас с моим хозяином. Вы желаете, чтобы я позвала его? — девушка на этих словах приподняла голову и с явным любопытством сверкнула глазами. Что-то подсказывает мне, что звать сюда Иллиадар не стоит. — Нет, я позже с ним встречусь, — отозвалась, выдыхая. Главное, что страж где-то совсем рядом, а это значит, что меня не бросили и можно спокойно разбираться с тем, куда я попала и что мы тут желаем. Немного поколебавшись, решила, что ничего страшного не будет, если одновременно купаться и слушать рассказ. Мельком глянув на Агату, которая выглядела так, словно в любой момент готова выполнить любой приказ, но в то же время старалась казаться совершенно незаинтересованной в происходящем, я решилась. Осторожно скинув сорочку, забралась в ванную, тут же расслабляясь. Хорошо как! Кажется, я вечность не мылась. Надо будет хорошо вымыть волосы, а то они и так уже начали висеть жирными сосульками. — Расскажи мне, Агата, что это за место? Я имею в виду дом. Чей он? А комната? Вместо ответа я ощутила прикосновение к плечу. Вздрогнула от неожиданности, оборачиваясь. — Я помогу вам помыться, госпожа, — сказала она, и темно-карие глаза при этом так сверкнули, что я невольно поежилась. Медленно кивнув, постаралась расслабиться. Вот настырная! Сказала же, что сама справлюсь! Может, тут не принято, чтобы гости сами себя мыли? Ладно, не переломлюсь. Не съест же она меня, в самом деле. — Это дом господина Кадма Сперхия. Он глава города Кальяс. Мы недалеко от границы Пояса. К сожалению, до замка барона Селевского далеко. Отец вашего спутника отказался так долго трястись по дорогам. А комната эта раньше принадлежала госпоже Стаматии, дочери господина Кадма. — Раньше? — спросила, чуть наклоняя голову и позволяя намылить мне плечи. Честно говоря, меня мыли очень давно, еще в детстве, а после этого я вроде как справлялась сама. Это оказалось довольно приятно. — Куда же она делась? Вышла замуж? Агата потемнела лицом, но это выражение очень быстро испарилось. — Всё верно. Госпожа Стаматия вышла замуж и уехала жить в дом мужа. В доме есть другие комнаты, но эта более всего подходит для молодой госпожи. Я метнула взгляд на кровать. — А платье откуда? — спросила, вставая. — Отец вашего спутника сразу же, как вы оказались в этом доме, озаботился вашим гардеробом. Я нахмурилась. Судя по всему, Иллиадар тоже был без сознания, так чего это его отец такой щедрый? Или же Иллиадар всё-таки успел пообщаться с отцом? И как его родитель вообще нас нашёл? Вздохнув, выбросила пока что из головы вопросы, на которые Агата мне точно ничего не ответит. Позже у Иллиадара спрошу, так что нечего раньше времени голову ломать. — А ты знаешь, Агата, кто отец моего спутника? — спросила я и, увидев, кивок, дополнила вопрос: — Расскажи мне всё, что знаешь. После пробуждения я, видимо, была слишком увлечена мыслями о том, где я, так что совершенно не обращала внимания на своё состояние. Зато стоило мне увидеть Иллиадар, как я едва не задохнулась от вспыхнувшего внутри жара. Слишком туго затянутое платье мешало дышать нормально, потому мне пришлось вдыхать воздух осторожно. — Селена, — Иллиадар, тут же оказавшись рядом, аккуратно приобнял за талию и подвел к стулу. Я мелком глянула на стража, замечая, что он тоже очень напряжен. — Может, стоило еще немного отдохнуть? — спросил он, когда я села и выдохнула. Я тут же подняла на него глаза. — Ты ведь знаешь, что отдых мне не поможет, — сказала тихо, с большим усилием заставляя себя отпустить руку Иллиадара и сесть ровно. Отвернувшись, я прикрыла глаза и принялась считать, чтобы хотя бы немного успокоить своё взбесившееся тело. Оно, то есть тело, совершенно не хотело успокаиваться, но хотя бы жар слегка схлынул. Когда Иллиадар отошел от меня, я ощутила это едва не физически. Хотелось встать, обнять и никуда не отпускать. Такое ощущение, что магия дала нам немного времени для того, чтобы прийти в себя, а сейчас обрушилась со всей мощью, подталкивая к определенным действиям. Поняв, что лучше мне всё равно не станет, я открыла глаза и осмотрелась. Кажется, это была столовая. Ничего необычного, мебель и здесь была немного грубоватой, но смотрелось всё вполне неплохо. Сколько бы я не пыталась определить к какой эпохе принадлежит местное сообщество, но у меня никак не получалось. Казалось, что я сижу в столовой какого-нибудь боярина века этак шестнадцатого или же в деревне у зажиточной бабушки, мать которой была еще из тех, давно сгинувших аристократов.