Я вздохнула, успокаиваясь. Подойдя к кровати, села. — Что ты там говорил о чарах? — спросила я. — И, вообще, откуда ты о них знаешь? Мне казалось, что ты проводник, а не специалист по альварам. Подумав немного, скинула обувь и забралась на кровать с ногами. Снаружи уже начался полноценный ливень, так что погода просто нашептывала поваляться, поболтать в уюте и тепле. Еще бы чашку кофе и вообще сказка! — Не забывай, что во мне память других поколений моркотов. Ты ведь не думаешь, что в прошлом мы не касались твоего народа? Так что я довольно много знаю о альварах. А чары… Тебе, и правда, пока что рано ими управлять, но раз другого выхода нет, то стоит попробовать хотя бы немного их приглушить. — А если к этому еще попробовать изменить мою внешность… — Не будешь же ты всю жизнь после этого скрываться? — А что делать? — Думаю, — Монту замолчал на несколько минут. — Я думаю, что не стоит изменять внешность. Нет ничего хуже, чем претворятся всю жизнь. — Но ведь мы не всегда будем жить в столице, и гостить у короля. — Откуда ты знаешь? Никто не знает, что может случиться завтра или через год. К тому же, как ты собиралась изменять внешность? — Ну, — я задумалась. — Перекрасить волосы, надеть какой-нибудь устаревший наряд, помазать кожу, чтобы была темнее. Монту фыркнул. — Ты думаешь, что это сделает тебя менее красивой? — Почему нет? — Потому что это будет другая, но все равно красота. Ты не можешь изменить черты лица и то, что идет от тебя. Всё твоё тело излучает нечто, что заставляет людей смотреть на тебя. — Разве это не чары? — Боюсь, что даже, если ты сможешь заглушить их полностью, люди всё равно будут смотреть на тебя. Это что-то иное, чисто женское. — Женственность? — спросила, прищурившись. Всё это мне не нравилось. Казалось бы, мне в последние дни столько комплиментов сделали, сколько не делали за всю мою прошлую жизнь, но почему-то радостней от этого не становилось. Наоборот, всё только ухудшалось, и моё настроение тоже. — Полагаю, что она, — Монту кивнул. — На меня всё это не действует, понятное дело, но я не слепой, — он фыркнул, подбираясь поближе ко мне. Из-за дождя в комнате царил полумрак. Даже стало немного прохладно, но забираться под одеяло мне не хотелось, как и вставать и зажигать подсвечники. Впрочем, они почти сразу, после этих моих мыслей вспыхнули. Я уже немного привыкла к тому, что могу делать такие вот вещи, так что почти не обратила на это внимание. — Итак, что мне надо делать? — спросила после недолгой паузы. — Ну, на самом деле самое сложное, насколько я знаю, это понять принцип, а потом уже всё будет происходить само собой. — И в чем заключается принцип? — Тебе нужно уловить тот момент, когда чары начинают работать. — О, проще простого, — хмыкнула я. — Это почти так же легко, как управлять феромонами. — А тебе говорил. — Хорошо, — я вздохнула, приподнимаясь повыше и ложась спиной на подушку. — Как это конкретно сделать? Медитация? Йога? Развитие внутреннее ока? — Понятия не имею, о чем ты, но в следующий раз, когда рядом будет человек, пол не важен, попытайся обратить внимания на то, как работает твой организм. Конечно, с первого раза уловить разницу не получится, но через какое-то время ты должна понять, что именно меняется. И вот когда поймешь, надо будет попытаться управлять этим. — Что-то мне подсказывает, что это так же легко, как регулировать своё сердцебиение, — пробормотала я, вздрагивая от вспышки света — молния ударила где-то совсем рядом. Спустя некоторое время, послышался разрывающий небо гром. Поежилась. Пусть я и люблю такую погоду, но иногда она меня пугает. Вот и сейчас, от такого грома у меня все волоски на теле повставали. Или же это просто статическое электричество? — Что-то вроде, — сказал Монту, прижимаясь ко мне. — Легче легкого. — А ты что думала? Я ведь говорил, что придется потрудиться. В этот момент дверь постучались. — Это я, — прозвучал с той стороны голос Иллиадара. — Входи! — крикнула, беглым взглядом окидывая комнату. Мало ли, вдруг чего не так. — Как ты тут? — спросил Иллиадар, окидывая взглядом нашу с Монту композицию. — Смотрю, отдыхаете с Монту. Если гроза за ночь успокоится, то завтра выезжаем. — Иллиадар подошел к кровати, сел, а потом наклонился и поцеловал меня мягко в губы. — Тебе, наверное, уже надоело тут? — Немного, — согласилась я. — В город меня не выпускают. Ты постоянно занят. А дом и сад я уже осмотрела, ничего интересного. — Ну да, это не Хаос, — усмехнулся страж, скидывая обувь и забираясь ко мне на кровать. — Там каждый день что-то новенькое. Часто опасное, но кого это волнует, правда? — В чем-то ты прав, — я задумалась, пропуская момент, когда меня сгребли в охапку, почти укладывая сверху. Монту рядом недовольно завозился. — Кажется, я отвыкла от такого спокойствия. — Хм. Не думаю, что оно у нас будет долгим. Ты ведь нас с отцом слышала, — сказал Иллиадар, то ли утверждая, то ли спрашивая. Я смутилась. — Откуда ты узнал? — Ты забываешь, что я чувствую тебя так, будто ты часть меня. Не знаю, как у тебя, но я всегда знаю, где ты. — Я не хотела… — начала я, понимая, что сглупила. — Ничего. Я сам хотел, чтобы ты слышала. Я ведь видел, что тебя беспокоит отношение моего отца к тебе. Я догадывался о его мотивах, тем более мы с ним и до этого примерно об этом же уже говорили. Теперь ты знаешь, почему отец не в настроении. — Понимаю, — вздохнула, задумчиво поглаживая стража по груди. — Мы с Монту поговорили об этом. Я хотела подручными средствами поменять внешность. Ну, знаешь, волосы покрасить в другой цвет, надеть что-нибудь непривлекательное. Но Монту сказал, что толку от этого не будет. Поэтому мы решили, что мне нужно научиться управлять своими чарами. Кажется, это так же легко, как заставить биться сердце в нужном ритме. — Даже так, — Иллиадар поймал мою руку, а потом принялся целовать задумчиво пальцы. — Думаю, у тебя получится. Время есть. — Надеюсь, — фыркнула, облизнув губы. Ощущение мягких губ под пальцами было приятным. — Говоришь, завра выезжаем? И сколько до столицы? — Думаю, — он усмехнулся, — что мы постараемся не торопиться сильно. Ты ведь не против попутешествовать пару месяцев? — Совершенно нет, — улыбнулась я, понимая, что у меня теперь есть время на обучение. Это была хорошая новость. — А сейчас, поцелуй меня, — попросила я, ощущая, как Монту покидает кровать, бурча что-то недовольно. За окном прогрохотало как раз в тот момент, когда страж притянул меня к себе, накрывая мои губы поцелуем. Застонав от удовольствия, я выгнулась, позволяя Иллиадару поменять нас местами — теперь я лежала спиной на кровати, а он нависал надо мной. Не знаю, как там будет дальше, но во всем этом определенно есть кое-что весьма приятное. Думаю, теперь моя очередь выложиться на все сто, чтобы в будущем у нас было как можно меньше проблем. Не знаю, какой там король, но нужно сделать все, чтобы он обратил на меня как можно меньше внимания. Уехать на следующий день, не вышло. Гроза прекратилась, зато зарядил такой дождь, что проще было его переждать. Конечно, если бы сильно торопились, то поехали бы и так, но мы решили, что несколько дней погоды не сделают. Мне кажется, что в последние дни вокруг меня не было никого, кроме Иллиадара и его отца. Завтраки, обеды и ужины мы проводили втроем. Слуг в доме я почти не видела, лишь издали. Если мне что-то нужно было, то обращалась я к Иллиадару, так как даже Агата в мою комнату не заходила. У меня сложилось такое впечатление, будто дом главы опустел. Даже самого Кадма я больше не видела. Вначале я не обратила внимания, но потом это стало так очевидно, что мне пришлось осознать — ко мне никого не подпускают. — Вдруг они навредят тебе, — ответил Иллиадар на мой вопрос: где все. — Кадма на некоторое время поехал проведать свою дочь, а слугам строго — настрого я запретил приближаться к тебе или же попадаться на глаза. Или они тебе нужны? — Не особо, — я пожала плечами. — Вот только я бы хотела помыться. Кажется, завтра дождь перестанет, и можно будет выдвигаться. Хотелось бы перед дальней дорогой искупаться. Да и вещи… Какие из них мне можно взять с собой? — Все, — тут же отозвался Иллиадар. — Все эти платья твои. Завтра я прикажу принести сундук, и пока мы будем обедать, служанка упакует твои платья. То же самое и с ванной. Слуги принесут. — Ну, хорошо, — согласилась я. И хоть мне было слегка не по себе, от того, что ко мне не пускают людей, будто я прокаженная какая-то, но я понимала Иллиадара. Это только еще больше подталкивало меня к тому, чтобы поскорее овладеть своими чарами. Не скажу, что за эти дни я добилась какого-то существенного успеха. Нет, ничего подобного. Тем более дело усложнялось тем, что посторонних людей рядом со мной теперь не было. — И как я должна тренироваться? — спросила я у стража. — Мне нужно брать свои чары под контроль. Но когда рядом со мной ты или твой отец, то они не включаются. Нужны посторонние люди. — Почему не включаются, когда рядом я или отец? — заинтересовался Иллиадар, которому я все рассказала. Естественно, как я могла умолчать о чем-то подобном. Поначалу я даже на секунду испугалась, что он решит, что я и его очаровала своими силами, но потом отмахнулась от этих мыслей. — Полагаю, — задумалась я над его вопросом, — с тобой это уже не нужно, ты и так мой. А твой отец… Ну, может из-за кровного родства с тобой? Думаю, подсознательно я понимаю, что мне не нужно очаровывать его. — А остальных, значит, нужно? — поинтересовался страж, нахмуриваясь в момент. — Думаешь, я специально, что ли? Я знаю об этом не больше, чем ты. Хотелось бы мне расти среди альваров. Думаю, тогда у меня не было бы проблем со всем этим. Не понимаю, почему они отказались от меня… — пробормотала я задумчиво. Мы уже разговаривали на тему моей жизни до знакомства, так что Иллиадар знал, где я росла. — Просто так не отказываются, — страж задумался, так что вспышка уже привычной ревности погасла так, и не разгоревшись. — Думаю, у них была какая-то причина. Больше всего похоже на то, что тебя от кого-то спрятали. — А может, это такой изощренный способ казни? — спросила, размышляя. — Хотя, чем мог провиниться ребенок? — Кто знает, что там произошло в те времена. Мы можем только строить догадки, но, боюсь, правду могут приоткрыть только альвары. — Да, вот только, вряд ли мы когда-нибудь повстречаемся с ними. Всё-таки мой народ живет где-то на севере, среди белых снегов. И чем дальше мы будем идти, тем больше будем отдаляться.