— Жизнь длинная, — отозвался Иллиадар. — Кто знает, что может случиться через пять лет или через десять. А учитывая, что мы теперь не обычные люди, я бы поостерегся загадывать сильно наперед. Нет, если бы я был прежним, то точно знал, что в скором времени меня ждала женитьба, потом дети, управление графством, с редкими вылазками в столицу. — Но мы ведь тоже собрались жениться, — начала я, но потом всё-таки замолчала. — Прости, — вздохнула я. — Вряд ли со мной все будет так просто и спокойно. — Что ты, — Иллиадар улыбнулся, обнимая меня и целуя куда-то в макушку. — Ради тебя я готов обменять спокойную, размеренную и скучную жизнь на всё, что угодно. Даже если мне предстоит всю жизнь скитаться по белому свету, я согласен. Главное, чтобы ты была со мной рядом. А теперь поспешим, отец, наверное, уже заждался. После обеда я вернулась в свою комнату. Вещи, как и сказал Иллиадар, были уже собраны, а посреди комнаты стояла полная горячей воды ванная. Сбросив платье и нижнюю сорочку, я опустилась в воду, удовлетворенно выдыхая. На мой вопрос о людях, Иллиадар сказал, что у меня еще будет время, так как в одиночестве мы точно ехать не будем. На следующий день, когда мы вышли из дома, я увидела местное средство передвижения на дальние расстояния. Ну, вроде похоже на карету. То есть, четыре колеса и коробка с дверцей. — Или ты хочешь на лошади верхом? — спросил Иллиадар. Тоберон, услышав это, нахмурился. — Девушкам не пристало разъезжать верхом, — тут же озвучил он своё недовольство. — К тому же, внутри на нее будут меньше смотреть. Мне пришлось признать правоту отца Иллиадара. Чем меньше людей будет рядом со мной, тем лучше. Но вообще без компании нельзя. Мне же нужен кто-то для тренировки. Об этом я тут же и сказала стражу. — Агата захотела поехать с нами, — сказал Иллиадар с такой неохотой, будто это ему совершенно не нравилось. — Агата? — я удивилась. После первых дней я девушку почти и не видела. — Но почему она решила покинуть этот дом? — Сказала, что желает прислуживать тебе. Кадма, как ни странно, отпустил её. Мне показалось, что он даже вздохнул свободнее. Ты с ней осторожнее, мало ли, кто она такая, — предупредил Иллиадар, подводя меня к местному аналогу кареты. — Причем, насколько я понял, она испросила у него расчет еще с самого начала. То есть, почти сразу после того, как мы прибыли в этот дом. Я хмуро кивнула, давая понять, что всё поняла. Конечно, можно было бы отказать Агате, но я вдруг поняла, что мне и самой интересно, зачем ей это. — О, — выдохнула, когда Иллиадар открыл передо мной дверь. — А тут целое гнездо, — я рассмеялась. — Прости, — Иллиадар отчего-то смутился. — Просто по себе знаю, насколько жестко ездить в этих каретах. Даже хуже, чем в седле. Мне бы не хотелось, чтобы ты себе все поотбивала. Ехать долго, так что я подумал, так будет лучше. — Несомненно, — отозвалась я, рассматривая целую гору подушек, которыми была завалена карета изнутри. — Думаю, если закрыть двери и разложить их на полу, то получится очень мягко. Спасибо, — мурлыкнула я, тронутая заботой стража. Оглядевшись по сторонам, быстро клюнула его в губы и в щеку. — Это будет даже забавно. — Госпожа. — Я обернулась, тут же утыкаясь взглядом в Агату, которая в руках держала небольшой кулек. — Господин граф сказал, что я поеду с вами. При этом она мельком глянула внутрь кареты, но промолчала. И если количество подушек ее и удивило, то виду девушка не подала. — Все верно, Агата, — я улыбнулась, осматривая служанку. И что в ней не так? Вроде вполне нормальная девушка. — Забирайся. Только, сапоги сними. Подождав, пока Агата заберется внутрь, мы отошли немного от кареты. — Если что, я буду ехать рядом, — прошептал Иллиадар, обнимая меня. — Ну, все. — Мы развернулись в сторону голоса. — Хватит обниматься так, будто прощаетесь, — сказал Тоберон, ухмыляясь. В этот момент его глаза весело сверкали. — Выдвигаемся. Нам до обеда нужно проехать довольно большое расстояние. Сказав всё это, граф пришпорил коня и умчался. При этом он направо и налево раздавал указания, выстраивая своих людей в каком-то только ему понятном порядке. — Пойдем, — шепнул Иллиадар. И когда мы подошли к карете, он последний раз поцеловал меня и помог забраться внутрь. А потом и сам вскочил на коня, который ему подвели. Задержав взгляд на служанке, Иллиадар захлопнул дверцу. Только сейчас я заметила, что на ней есть окошко. Скинув обувь, я потопталась на месте, прикидывая, как лучше разложить подушки. Хотя, можно было и не стараться сильно, они и так отлично лежали. Можно было садиться куда угодно. — Я прихватила покушать, госпожа, — тихо сказала Агата, глядя на меня совершенно безразлично. — Я видела, что вы плохо позавтракали сегодня. Мне хотелось спросить, откуда такая забота, но я не стала, решив, что узнаю все постепенно. В этот момент карета дернулась, а я от неожиданности повалилась на спину. Рассмеявшись, я снова села, пряча ноги под подол платья. В этот момент я заметила, что Агата тоже улыбается. Правда, она почти сразу спрятала свою улыбку, снова став учтивой и внимательной, но вроде как безразличной. Некоторое время мы ехали молча. Подобравшись ближе к окну, я любовалась природой. Правда, стоило признаться, что тряска была та еще. Даже с таким количеством подушек она ощущалась. Наморщив лоб, постаралась припомнить, как должны выглядеть рессоры. Ничего в голову, кроме пружины в трубке, не приходило. Думаю, даже такое примитивное средство могло бы внести больше комфорта в путешествия. Иллиадар и правду скакал рядом. И засмотрелась на то, как он управлял своим конец, почти черным красавцем совершенно неизвестной мне породы. Иногда я замечала, что и он бросает на меня взгляд. Но подъезжать он не спешил, разговаривая, то с одним, то с другим человеком. Я так понимаю, что все эти мужчины кто-то вроде охраны графа и его сына. Думаю, в их замке всё-таки должны быть воины. Вот это как раз они. Я так задумалась, что только спустя некоторое время поняла, что нас трясет заметно меньше. Чуть высунувшись, поглядела на так называемую дорогу. Нет, она по-прежнему ужасна. В этот момент в голову пришла мысль, что я своей магией как-то уменьшила тряску, только совершенно не обратила на это внимания. Вот и отлично! Повернувшись к молчащей служанке, заметила, что она сидит и смотрит прямо на меня. Это смущало слегка, правда, я не подала виду. — Говоришь, поесть захватила? — Служанка кивнула. — Ну, вытаскивай. Агата снова коротко улыбнулась, развязывая свой кулек. В нем нашелся сыр, мясо, лепешки и небольшой бочонок с отваром, совсем небольшой, только чтобы запить. — И, — я все-таки решила кое-что спросить у нее, когда заела неожиданно появившийся голод. Вроде с утра я ела, правда, и в самом деле совсем немного, — почему ты решила поехать со мной? — Потому что вы — колдунья, госпожа, — все-таки ответила Агата. Надо признаться, она меня удивила этим ответом. — И господин Иллиадар тоже колдун. — Та-а-к, давай, рассказывай, — потребовала я, усаживаясь удобнее. — Откуда узнала? С чего взяла? Кто-то рассказал? И какое тебе до этого дело? Глава 15. Агата и сон Иллиадар рассказывал мне, что в королевстве есть колдуны и колдуньи, но сила их настолько мала, что он сам считал их всю жизнь обычными шарлатами, которые зарабатывают себе на жизнь фокусами. А еще он говорил, что когда-то давно по земле ходили колдуны большой силы, но чем больше становится Пояс Хаоса, тем меньше магии достается людям. За всю свою жизнь Иллиадар не встречал кого-то кто мог бы похвастаться настоящей магией. Так, легкий ветерок, небольшой огонек, максимум, что могли сотворить так называемые колдуны. Но чего Иллиадар мне не рассказывал, а может, не знал сам, так это то, как относятся к таким людям в королевстве. Вернее, не во всем королевстве, а в деревнях. В большинстве своём на людей, в которых всё еще тлел огонек магии, особо не обращали внимания, так как вреда они вроде как не приносили. В городах, да около замков благородных колдуны считались кем-то вроде людей — альбиносов. Да, необычные, да, посмотреть раз — другой можно, да редко встречаются, но вроде как неопасные и такие же люди, как остальные. А вот в глубине королевства, в деревнях, оторванных от больших городов, отношение к таким людям было совсем другим. Некая обособленность, отсутствие образования, предрассудки, и пожалуйста! Колдунов боялись. А страх, как обычно, вызывает в большинстве своём агрессию. Если колдун или колдунья могли своими силами лечить, то таких людей деревенские еще терпели. Отдавали им самую дальнюю избу, охотно лечились, плевались, конечно, судачили, старались не подходить, но не вредили. А вот тем, у кого не было таланта лекаря, тех ждало одно — изгнание. Вполне может быть, что в других местах и вовсе убивали, если ребенок начинал проявлять нестандартные таланты. Агате повезло — её ребенком просто выгнали из деревни. Без пиши, одежды, денег. Просто вытолкали взашей в том, в чем она была, велев никогда не возвращаться. Хорошо хоть было лето. Родителей у Агаты не было. И если до того, как крохи магии в ней пробудились, деревенские жалели сиротку, то с появлением новых способностей, она тут же превратилась в убийцу. То есть, все тут же уверовали, что колдунья высосала жизнь матери еще в утробе, а после и жизнь отца. Конечно же, ничего подобного не было, но люди были убеждены в ином, так что скоренько избавились от опасного, на их взгляд ребенка. Так что детство и юность у Агаты были не сахар, но девушка оказалась с характером, так что добилась вполне хорошей работы в доме самого главы города. А сделать это, как она говорит, было не так просто, как звучит. И жила она с тех пор вполне хорошо, позабыв о давних обидах и тягостях. Пока на пороге дома не появились мы с Иллиадаром. Агата призналась, что всегда старалась не показывать того, кто она такая, боясь, что её постигнет прежняя судьба — то есть, Кадма, испугавшись, прогонит девушку с хлебного места. Снова скитаться по миру в поисках еды и крыши над головой не хотелось совершенно. Вот только в тот день, когда приехали мы, Агата случайно спалила полотенце. А ведь до этого дня девушке удавалось жестко контролировать свои силы. Она ни разу не сделала ничего, что могло бы ее выдать, и тут такое. Она призналась, что в ту ночь проплакала до самого утра. А потом весь день думала, почему так произошло. После следующего раза, проведенного рядом со мной, Агата неосознанно подняла в воздух тяжелую бочку. И пусть она была пустой, но очень уж мешалась на проходе. Поначалу она испугалась, но потом задумалась. Все случаи происходили после нашего общения. А еще Агата заметила за собой, что испытывает к гостье господина странные чувства. На этом моменте я была весьма смущена, так как служанка не особо стесняясь (тяжелое детство и юность совершенно отбило у нее чувство стеснения по этому поводу) рассказала мне, что я вызываю у нее большую симпатию. А ведь до этого момента, как призналась Агата, она за собой ничего подобного не замечала. Это вызвало у нее любопытство, так что она стала незаметно наблюдать. Вот тогда она и поняла, что стоит ей побыть рядом со мной чуть дольше, как силы её увеличиваются. Не обычные физические силы, а колдовские. И так как она никогда ими не занималась, стараясь подавить, то и управлять не могла. Всё выходило спонтанно. То дрова в печи сами вспыхнут, то вода моментально нагреется, то молоко прокиснет, загустев до состояния сметаны. Агата снова стала бояться. На нее и так уже начали поглядывать остальные слуги, будто что-то почуяв. Хотя вроде как никто не видел, как она непроизвольно колдовала. Когда пришло делать выбор, остаться или же попроситься с нами, Агата выбрала второе. — Я никогда не любила эту свою особенность, — сказала она тихо, сминая чуть подрагивающими руками небольшую тряпочку. Я глядела на нее и удивлялась. Вроде обычно спокойная девушка, сейчас была не похожа сама на себя. Один только румянец на щеках и чуть дрожащие губы многое меняли. — Но в одну ночь, когда была гроза, вдруг поняла, что не могу больше оставлять всё, как есть. Мне дано это свыше, так что скрывать это, будто отрицать часть себя. Не думаю, что там, наверху, кто-то оценит подобное поведение. Зачем-то ведь нам это даровано. А если есть причина, то кто я такая, чтобы идти наперекор. И тогда я подумала, что должна отправиться с вами, госпожа. Рядом с вами будто все совершенно другое. Мир, словно другой. Я… я… не знаю, как объяснить. Агата замолчала, а я задумалась. Что же это получается? Не только страж может черпать из меня силу, но и другие колдуны и колдуньи? Нет, не думаю, что это так. Я больше поверю в то, что Иллиадару переходит не всё, что-то рассеивается вокруг меня, а другие колдуны способны эту самую магию подхватывать. Скажем так, вокруг меня более насыщенный магический фон, который они впитывают. Если сравнить это с водой, то к Иллиадару идет основной потом, будто по трубе, а вокруг меня клубится пар, которого вполне хватает местным слабеньким колдунам. И что теперь с этим делать? Изменить я это вряд ли смогу, так что пусть. Не думаю, что в этом мире прямо каждый второй колдун, так что волноваться не о чем. Хотя и настораживает, что Агата колдовала неосознанно, так сказать, стихийно. Можно ли направить это в нужное русло? Сразу вспомнились уроки с Лазарусом. Может, те заклинания, что я выучила у него, Агате помогут взять под контроль свою магическую силу? Кстати, чуть позже можно и самой этим заняться, раз я могу хотя бы немного колдовать. — Я тебя поняла, — вздохнула. — А Иллиадар? Как о нём узнала?