— Но это же возможная журналистская слава. Вот блин-картошки недоукомплектованные. У меня может быть есть слава, пусть и в другой области человеческой жизни. — И что теперь делать? — Не знаю, но думаю, что это всего лишь случайный всплеск, не более. Не стоит за него цепляться, я не Жар-птица. — Ладно, разберёмся. Другой вопрос — ты когда собираешься вписаться? — Да хоть сегодня, если гонорар получу. Бабки выдали и даже помогли согласовать "прописку" в кафетерии на первом этаже нашего здания. А чтобы пойло не было дешёвым из-за малой суммы и высоких расценок местных реалий, народ даже скинулся. Сюрпризом стало для коллег то, что я непьющий. — Да ты что, давай хоть для приличия. — Нет и не приставайте. Только бокал шампансёго на новый год и на день рождения. — Так это и есть днюха. По ходу дела одному неугомонному любителю спаивать других пришлось втюхать в лобешник, отключив его на несколько минут. Меня сначала не поняли, потом удивились, а затем засыпали вопросами класса "ты его не убил случаем?" — Друзья, некоторые наглые беспредельщики не хотят понимать слово "нет". Они искренне считают только свои понятия правильными и навязывают их другим. Вот и приходится вырабатывать таким рефлекс собаки Павлова. Тут же началась дискуссия (все же филологи, бляха-муха) на тему правильного понимания, а значит и применения слово "беспредел". — Да какая разница кто гнобит, пользуясь возможностью: мент или сосед по лестничной клетке? Или ваш друг, прислонённый к стенке. — Игорь, но интеллигентные люди так себя не ведут. — Вот пусть и мучаются от беспредела со всех сторон. Могут даже стокгольмский синдром подключить для самооправданий. Сложно спорить сразу со всеми, поэтому сам высказываю то, что думаю, а не реагирую на чьи-то замечания. Так удобнее, чем вдумываться в поток инфы. — А ты в футбол играешь? — неожиданно разрядил ситуацию зам главреда, — у нас товарищеский матч в субботу. — Нет, не смогу, так как за одну ведомственную команду именно в субботу обещал сыграть. У них какое-то первенство, а мне охота мяч всласть погонять для динамической разгрузки. Всё, коллеги и даже пришедший в себя пострадавший, переключились на тему физо. Оказывается все занимаются до усеру, посещают дорогущие заведения и блюдут свою физическую форму. — Шведов, можем и тебе предложить хороший фитнес-центр. Ты парень крупный, станешь через год ещё и сильным. Приколисты, мать вашу, небось за нового клиента желаете скидку получить? — Нет, товарищи заманушники, я себе выбрал более выгодную качалку. Туда прихожу, мне и снаряды выдают, ещё и деньги за мой кач платят. Постепенно привыкаю к тому, что эти сраные (или странные?) москвичи имеют единую привычку морды вытягивать время от времени. — Так не бывает, — опять самоуверенность прёт из пупов Земли, — нигде деньги клиентам не платят. — Ваше право не верить, но мне даже предлагают почаще приходить. А другой правды у меня для вас нет, звиняйте. Как-то слышал, что в английской юриспруденции есть один интересный мулёк. Если преступление можно описать по-другому, используя те же факты, то оно перестаёт быть престулением. Мол, есть столь искусные адвокаты, которые супера в этой разновидности трактовок и очень хорошо зарабатывают. Может мне в Англию понаехать на заработки, коли последнее время тем же самым приходиться заниматься? — А какими ещё видами спорта ты владеешь, — не унимается Анатоль, — может в шахматы играешь? — Могу прыгнуть в длину за десять метров, но за деньги. Зам сразу напрягся и выдал. — Плачу штуку баксов, если докажешь. Ох и хитрован. Если я не выполню условие, то заплачу ему, а если сдуру вдруг прыгну, то он срубит бабло на мировой сенсации. — Невыгодно, слишком дёшево платишь за высшее мировое достижение. Мастер спорьбы затих, даже не подозревая что перед призывом в армию я сиганаул на 9.47 в безветренную погоду. Нет, не на соревнованиях, а просто для интереса. Вместе с кентами нашли более-менее длинную яму и попрыгали всласть. А может раскрутить Толяна тысяч на пятьдесят евриков? Концовка вписки закончилась музыкой и караокой. Я чуток попижонил, заказав песню из фильна "31 июня", да ещё и исполнил. — Надо впихнуть тебя в "Голос", у меня есть там зацепка, — тут же среагировал наш "песняр-музыковед". — Нет уж, обойдусь. А то ещё заставлять начнут стать звездой, а я такой дрянной судьбы не хочу. Опять у всех рожи вытянулись. Что за человек, который в телевизор не хочет, как все нормальные люди? — Вся свобода пойдёт коту под хвост, — пытаюсь объяснить необъяснимое, — уберите из формулы деньги и сразу станет ясно что такое рабство. — Да как же без денег, если многого хочется, — чуть не взрыднула бухгалтерша. — Не знаю, как другие, но всегда жил по средствам, да ещё и откладывал грамммоль с каждого прихода. Всё равно всех денег не заработаешь и наверняка есть предел необходимостям. Лица уже не вытягиваются, видимо тоже пришёл предел невероятному. Чувак, убравший из жизни поклонение деньгам, явно чуждый элемент. От такого и заразиться можно, и без цветовой диффиренциации штанов остаться. А там и до полного морального разложения недалеко. — Ладно, не грустите ахалтекинцы от литературы. Лучше скажите, нужно ли приносить проды книги, которую пишу? Или просто на самиздате где-нибудь выкладывать? Анатоль сразу приободрился и вспомнил свою должность, как и успех статьи из-под меня. — Принеси хотя бы алку текста, а мы с Виктором подумаем. О ком хоть книга? — Типичное попаданство личности нашего современника в тело хроноаборигена конца восемнадцатого века. — Роялей много, а то их многие не любят? Нереально становится, сам понимаешь. — Так я выбрал такое "тело", которое само по себе роялем является, хотя и исторично, а поэтому удобно для использования. Ладно, принесу, тогда и почитаете. Всё сразу станет ясно. Особо ни на что не рассчитываю, но не пропадать же добру. Вдруг обитатели гланурного болота захотят текст для гопников. Всё равно сами гопники не очень лювят читать, а предпочитают (всё-таки "читают") жить в реале. Глава 3 Глава третья Люблю дворовой футбол даже если он ведомственный. Чисто советскй подход тех времён, когда люди днём работали, а вечером гонялись за мячом. Правый нападающий не только классный айтишник, но и студент пятого курса универа. Левый — частный предприниматель при железке. Диспетчер работает на ВЦ, вратарь вообще юрист. Дима Брагин (мой второй помощник) раньше играл подставкой левым крайним защитником. А теперь он официален, но по-прежнему бомжует. У меня позиция блуждающего полузащитника, хотя таких вроде не бывает. Соперники тоже состоят из охранников, грузчиков и прочей номенклатуры мясокомбината. За выход в следующий круг обещаны хорошие премиальные. Понятно, что все мы не профи, но играем с удовольствием. "Челси" по сравнению с нами играет в шахматы, это мы играемся от всей души. Даже стадион есть свой, ещё с советских времён. Его используют для ярмарок, распродаж и певцов, но за полем ухаживают по-чесноку. Жаль, что болельщиков ровно полтора землекопа у каждой команды. Я боролся за каждый мяч по всему полю, мне это нужно. Выпросил 17-ый номер, очень люблю это число. В первом тайме загонял и своих и чужих, сделал одиннадцать пасов прямо под удар. Увы, только три гола забили. Я тоже три забил, но уже самостоятельно. Во втором тайме, когда все напрочь выдохлись, добавил темп. Анатоль после игры встречал меня на выходе со стадиона вместе с Натанычем. Коллега напрочь охрип и свиристел, что отдаст меня в ведущие клубы Москвы в футбольное рабство. Соперники сначала грозились накатать заяву за использование стороннего профессионала, но потом разобрались, залезши в инет. Даже землекопы встретили радостными плясками и восторженными воплями. Такого Московская железная дорога ещё не нюхала — вышли в следующий круг, победив со счётом 18:5! — Шведов, где ты раньше был, за кого играл? — Ни за кого, лишь изредка дыр-дыр гонял с кентами. Меня не тянет к карьере, футбол мне нужен для динамической разгрузки. Анатоль разглядел мою физиомордию без очков и видимо что-то понял. Практически всё. — Так ты очки одеваешь, чтобы людей не распугивать, — это утверждение, а не вопрос. — Именно так, друже. А что делать? В очках я выгляжу интеллигентнее, а без них сразу видно, кто я. Из тех, для кого "сила есть — ума не надо". Он понаделал снимков на телефон и даже кое-какие видео. Завтра, ясен пень, будет всё обрабатывать, а потом всем показывать. И не запретишь, всё равно по-своему поступит. — А как же ваш тварищеский матч? — спрашиваю у зама, вдруг вспомнив о нём.